Представляю вашему вниманию фрагмент из моей большой статьи о творчестве этих двух русских писателей.
«Петр Первый постройкой Петербурга взял совсем другой курс: «ногою твёрдой стать при море» – Балтийском. «Прошло сто лет, и юный град...» Прошло сто лет, и другой выдающийся русский император сумел «ногою твёрдою стать при море» – Чёрном»,
пишет Шаламов. «Другим выдающимся русским императором» он считает Николая I.
Вот как он оценивал его самого и его деятельность:
«Строительство Российской империи, начатое Петром, было закончено Николаем. Николай Первый – фигура мало оцененная и историками, и писателями, как судьями историков. Ошибался – это мы учим ежечасно, ежедневно, только потому, что воспитаны на Герцене и Льве Толстом. На декабристах, а не на стратегии Николая. То, что Николай был декабристом без декабризма – железные дороги, наступающая Россия, отмена крепостного права – как план чрезвычайно энергичного международного политика – всё это забыто. В отличие от Наполеона Николай не ошибся в оценке роли парового винта. Отношение Николая к Пушкину, даже к декабристам, в действительности было иным, чем заученные нами с детства эпизоды. Николай – фигура, которая еще ждёт в истории своей реабилитации. Современный историк (Пирумова) выражается о Николае так: «Чего-чего, а уж ума у этого императора хватало»».
Такая точка зрения несколько удивительна и вроде бы несвойственна для человека его взглядов. Впрочем, данные мысли писались уже на исходе жизни, в начале 1970-х. Под влиянием упомянутой историка Натальи Пирумовой, занимавшейся историей общественного и «освободительного» движения в России, Шаламов пришёл к такому взгляду на императора Николая I. Стоит отметить, что данная точка зрения весьма близка к истине. Россия времён правления Николая I – это страна с активно развивающейся экономикой, страна, в которой происходил расцвет культуры («золотой век») и формировалось чёткое национальное сознание.
Что касается «декабризма без декабристов», то данную точку зрения высказывал историк и публицист Егор Холмогоров:
«Николаевское царствование оказалось в итоге гораздо более декабристским, чем мы могли бы предположить по сентенциям из учебников о «духе реакции». Многие декабристы, не замешанные в военном заговоре, сделали карьеру. Выдающиеся государственные роли играли даже те, кто рассматривался самим царем как лица, близкие к заговорщикам, — адмирал Мордвинов и Сперанский, или входивший в декабристский круг П.Д. Киселёв, осуществивший знаменитую реформу государственных крестьян. Николай регулярно сверялся с запиской о предполагавшихся декабристами преобразованиях».
Правда, Шаламов ставит перед читателем вопрос:
«Разве надо было Николаю Первому вешать Рылеева, чтобы выполнить рылеевские идеи – индустриализацию России, внешнюю политику, железные дороги, освобождение крестьян. Все это сделал Николай, казнив декабристов».
На этот вопрос о том, стоило ли казнить декабристов и оправдывать их действия по организации переворота, ответ может быть следующим – да, стоило, поскольку успех декабристского мятежа был чреват для России катастрофой и новой смутой. Император проявил милосердие, заменив многим приговорённым к смертной казни эту меру наказания пожизненной каторгой, поэтому, в итоге, было казнено лишь пять особо опасных преступников (всего к казни изначально было приговорено 36 человек).
Солженицын пишет:
«Николай I считал, что он, прежде всего, русский государь, и русские интересы ставил выше общих интересов европейских монархов, поэтому от Священного Союза он отдалялся. <…> Сквозное настойчивое зложелательство к Николаю I всего российского либерального общества через весь XIX век (увы, не миновав и Толстого) и ещё многократно раскачанное при большевиках — истекает главным образом из того, что Николай подавил восстание декабристов (без затруднения довесили на него и смерть Пушкина). Теперь уже никого не тревожит, что некоторые черты декабристских программ обещали России революционную тиранию, иные декабристы на следствии настаивали, что свобода может быть основана только на трупах. <…> Со стороны, французские историки XIX века, пишут о Николае: «Прилежен, точен, трудолюбив... бережлив» (последнего качества очень не хватало нашим императорам после Петра и включая Екатерину). От многих своих предшественников он как раз отличался настойчивым поиском государственного смысла и сознанием русских интересов».
Пишет Александр Исаевич и о попытках отмены крепостного права, о реформе управления государственными крестьянами. Внешнюю же политику Николая I, которой руководил Нессельроде, он оценивал весьма критически. Солженицын был сторонником идеи «сбережения народа» и, исходя из неё, оценивал все внешнеполитические шаги российской власти и все войны, которые России приходилось когда-либо вести или принимать в оных участие.
Полностью - здесь.