После распада СССР появилась обратная его возвеличиванию тенденция - присваивать ему самые страшные черты. Доходит до того, что некоторые считают, что коммунизм Союза не отличается от Гитлеровского нацизма, а то и хуже. Ведь, дескать, нацисты убивали чужих, а коммунисты - своих.
Люди в принципе не привыкли рассуждать на уровне идей. Часто они обсуждают те или иные личности в истории, реже - значимые исторические события, но почти никогда - идеи, которые вызвали появление и тех людей, и тех событий.
Например, когда говорят о Сталине, как о диктаторе, обычно не задумываются над тем, что в это время практически в каждой крупной Европейской стране был свой диктатор. Следовательно, это не особенность нашей страны, это особенность времени и политической ситуации.
В условиях тогдашнего мирового кризиса человеческое общество, как общий организм, руководимый эволюцией, искало лучший способ адаптации к существующим тяжелым условиям среды. И эволюция рассматривает успешность этой адаптации только по одному критерию: выжило ли общество, победило ли оно своих конкурентов. Если да, то адаптация считается успешной и остается существовать и развиваться.
Коммунизм и фашизм похожи так же, как похожи любые два случайно взятые государственных устройства. У них есть общие черты, но вовсе не в отношении к человеку (оно диктовалось временем). Общие черты состоят в необходимости упрощения врага, предполагаемо мешающего развивать общество. Если у фашистов такой враг - это евреи и другие нации, то у коммунистов - это общественный класс буржуев.
Однако развитие истории показало, что ни уничтожение евреев, ни уничтожение буржуев не решают проблему затормозившего в своем политическом развитии общества. Крайние методы мало эффективны хотя бы уже потому, что общество неосознанно всегда ищет баланс сил. Поэтому оно будет вставать на защиту тех, кого угнетают, и со временем качнет маятник в обратную сторону, разрушая то, что построено на дисбалансе. В ходе этого обратного движения неизбежен период реакции, пока маятник не успокоится и не вернется в состояние покоя - на середину.
Так случилось с Германией, так случилось и с СССР. Мы живем в период, когда маятник устремился в противоположную сторону, увлекаемый силой инерции. Постепенно он найдет середину, нужно только помочь ему сделать это как можно быстрее.