Пока их папаша воевали на трех фронтах, шехзаде Мустафа тоже не сидел, сложа руки. Он делал полезное дело – восстанавливал верфь Аланьи. Ни разу не глумлюсь над этой замечательной идеей. Верфь была нужна сразу по нескольким причинам – никаких вопросов нет.
Одна небольшая деталь, пустячок – для ее восстановления требовалось разрешение командующего флотом и, как водится, в приличном Османском государстве – падишаха.
Об этих деталях напоминали шехзаде Мустафе и его лала и любший друг Яхья и маменька. Однако у Мустафы была своя логика, трудно поддающаяся объяснению. Он почему-то считал, что достаточно написать письмо о том, что есть желание восстановить верфь.
Остальное не важно, он же любимый маленький мальчик, которому все можно.
Натурально, падишах был вне себя от гнева, когда узнал о работах на верфи. Вызвав к себе Капудана пашу, султан отчитал его за то, что командующий флотом ничего не знает о строительстве нового флота.
Сказать, что Барбаросса обалдел от такого известия – значит, ничего не сказать. Взяв под козырек, он рапортовал, что выяснит, какой дурак затеял эту стройку. Узнав, что «дураком» является не кто иной, как его ставленник – шехзаде любимый Мустафа, паша обалдел еще больше.
Как всегда в таких случаях, прозвучали невнятные речи о юных годах шехзаде. Падишаха это ни разу не обрадовало и не успокоило – он послал Барбароссу разобраться и прекратить строительство верфи.
Паша сел на лошадку и поскакал в Маниссу. Но не застал дома шехзаде. Тот уже совершал новый подвиг – освобождал ребенка, захваченного пиратами.
Разумеется, кроме Мустафы сделать это было некому, хотя Манисса была полна янычарами. Но шехзаде позарез было надо еще раз покрасоваться перед народом. Он млел, когда вокруг кричали: «Да здравствует любимый наш шехзаде Мустафа! УРА!»
На этот раз Мустафу чуть ли не за кафтан хватали все, пытаясь остановить. Яхья стопицот раз напомнил, что шехзаде даже в лодку сесть не имеет права. Но Мустафа сделал грозное лицо и даже намекнул, что все, кого не устраивают его действия, могут собирать манатки и валить.
То, что все желали ему добра и хотели предостеречь от совершения очередной глупости, не смущало храброго и единственного на всю Маниссу воина.
Как должен был по идее поступить действительно мудрый правитель и наследник. Прибежавшему отцу похищенного пиратами мальчонки пообещать, что все меры будут приняты. Отправить к пиратам того же Яхью, а самому – сесть писать письмо повелителю о том, что творят португальские корсары. Изложить свои соображения по их отлову и устранению – и все. Волки сыты, овцы целы.
Но как быть со всенародной любовью? Неужто достанется Яхье, или еще кому-нибудь? Нельзя без фанфар и чепчиков в воздухе.
Поэтому и рванул к пиратам на корабль не кто-нибудь, а наследник престола. И очень даже просто могли его там пришибить, или случайно отпилить голову.
Но зато как храбро себя вел! Кинжалом, вах! Саблей тоже вах! Освободил ребеночка и прошел-таки по всему городу под ликующие крики народа.
У меня вопрос. Ребенка необходимо было тоже самому вести к папеньке? Можно было и во дворце передать.
Совсем забыла – ликующие крики народа тогда не услышал бы храбрый, но не слишком дальновидный шехзаде Мустафа.
Автор приглашает комментировать, ставить лайки, подписываться на канал.
