- Бум. Бум. Бум – кто-то продолжал долбить в дверь нашей комнаты.
= Вот сейчас встану и в бубен ему постучу. Юный барабанщик, блин – Леха повернулся на другой бок и поплотнее зарылся головой в подушку. Поняв, что открывать придется мне, я с тяжким вздохом поднялся и прошлепал босыми пятками к двери. Холодный пол бодрил не хуже душа Шарко, и я поневоле заторопился. О чем почти тут же пожалел, потому что с размаху влепился мизинцем в Лехин рюкзак, бугрившийся какими-то очень твердыми предметами. Беззвучно матерясь, я доковылял до двери и распахнул ее с полным намерением дать в глаз тому, кто так беспардонно прервал мой сон. За дверью стояла миниатюрная брюнетка с таким кукольно-милым личиком, что я невольно залюбовался. Девушка, верно оценив мой взгляд, смущенно покраснела, но потом вздернула нос, и с вызовом глядя мне в глаза, звонко сказала:
- Сергей Михайлович просил передать, что выезд через тридцать минут. Если вы не передумали ехать, советую надеть что-нибудь потеплее.
Я только сейчас сообразил, что стою перед ней в одних трусах.
- Я учту – неприветливо буркнув, я хотел было закрыть дверь, но она ловко вставил ногу в щель между дверью и косяком:
- Александр Сергеевич ждет вас в столовой, у него есть для вас поручение.
- Поручение? Вероятно, просьба?
- Нет, именно поручение – с долей ехидства в голосе ответила гостья. – Рекомендую поспешить, кофе стынет.
- Многовато советов для одного утра…
Но она, не дослушав, убрала ногу, четко развернулась и зашагала прочь по коридору. Я выглянул в коридор и пару мгновений любовался, затеем со вздохом захлопнул дверь и побрел в душ, по пути кинув в брата тапками:
- Вставай, заспанец. Иначе Лютый без нас уедет.
- Что? Уже? Только ведь легли.
Но я уже не слушал. Я пытался прогнать сон под тугими струями контрастного душа…
Док и правда завтракал в столовой, уютно устроившись в уголке с большим кофейником и разносом свежих и воздушных даже на вид булочек. Запах в столовой стоял умопомрачительный. Заметив нас, Док замахал руками, немедленно облившись кофе, но даже не заметив этого.
- Давайте сюда, ко мне. У меня до вас дело. Важное.
Мы с готовностью расселись и тут же потянулись к булочкам. Я разорвал одну пополам, намазал маслом и с наслаждением впился зубами в нежно хрустнувшую корочку. Не, так жить можно.
В кофейнике оказалось крепкое сладкое какао, и лично для меня день сразу же удался.
- Да, булочки и вправду чудные – Док с улыбкой наблюдал за тем, как мы с братом уплетали горячую выпечку. – Но пригласил я вас не только за этим. Недалеко от вашего Убежища стоит Дом малютки. Знаете?
Мы с братом разом помрачнели.
- Знаете – кивнул Док. – Надо его разведать.
- Зачем? – мрачно спросил Леха.
- Во-первых, там много разного детского, что пригодится Богдане. Во-вторых, москвичи вчера сказали, что по всем детским учреждениям в регионе в день взрыва проходили учения. Школы, садики, детские дома тренировались прятаться на случай ядерной угрозы, понимаете? А у Дома малютки собственное бомбоубежище, и склады все там же, под зданием.
Лехины глаза вспыхнули безумной надеждой:
- А вдруг?... А если?... Поехали!
Брат вскочил, опрокинув стул.
- Присядьте, Алексей – голос Дока сделался сухим, официальным. – Десять минут ничего не решат, а вот отсутствие плана действий… Что я вам прописные истины объясняю?
Леха долгим взглядом посмотрел на Дока, поднял стул и нехотя уселся.
- А в-третьих, нам нужны методички и прочая учебная литература. На младенцев мы не рассчитывали. Да, с Сергеем Михайловичем я ваши планы уже согласовал. – Док улыбнулся. – Если вдруг… если там есть живые, вы сразу сообщайте. Мы туда с бригадой медиков тут же примчим.
- Док… Александр Сергеевич, а под школами убежища есть?
- Вот этим люди Лиса сейчас занимаются. Мотаются по школам и ищут живых.
- Ясно. План Дома малютки есть?
- Нет, откуда.
- Принял. Мы поедем тогда – брат снова поднялся, теперь уже аккуратно.
Док очень серьезно посмотрел на нас, сняв очки и потерев переносицу.
- Удачи вам, парни. Дай Бог…
Собрались быстро, благо рюкзаки со вчера не разбирали. Прихватили в ружейке патронов да на кухне горсть конфет.
- Зачем? – я кивнул на кулек в лапище брата.
- Темнота, мы ж к детям едем. А им конфеты первое дело, чтоб не пугались.
- Лех… А если они все... того?
- Не каркай. Живые они, понял?
Да понял, я понял. Чего тут не понять. Самому страшно.
До Дома малютки домчали в абсолютной тишине, разрываемой только звоном движка. Территория была завалена снегом до середины окон первого этажа, тут и там торчали обломки крыши. Второй этаж был сметен начисто, и под снегом угадывались куски стен. С этой стороны все окна на первом этаже почему-то остались целы, и проникать внутрь здания решили через одно из них. Я аккуратно подогнал снегоход вплотную к стене, и брат могучим пинком выбил одну из оконных створок внутрь. Оглянулся на меня, сцепил зубы и полез внутрь. Как мне не хотелось туда идти, кто бы только знал. Но идти надо. Я перехватил «Грач» поудобнее и полез следом. Мы оказались на кухне. Огромная печь со сплошной плитой поверху, блестящие стеллажи вдоль стен с расставленной на них посудой и разложенными приправами и еще какой-то мелочью, две морозильных камеры в углу. В больших кастрюлях на плите – замерзшая в камень манная каша, компот и еще какое-то варево. Прямо напротив окна – дверь из нержавейки. Мы прислушались. Тишина, только шуршит влекомый легким ветерком снег за окном, и тикают большие круглые часы на стене над дверью.
Брат осторожно двинулся вперед, я следом. За дверью оказалась небольшая столовая со стоящими тут и там специальными детскими столиками. Стены столовой были расписаны сценами из сказок. Дальше. Длинный неширокий коридор с выбитыми по всей длине окнами завален снегом наполовину. С обеих сторон коридора лестницы, ведущие наверх и вниз.
- Как думаешь, где спуск в подвал? – брат говорил почему-то шепотом.
- По идее где-то недалеко должен быть, если у них там склад с продуктами. Кухня-то вот она, не будут же они через весь детдом продукты таскать.
- Да, наверняка.
- Слушай – осенило меня – в кабинете директора наверняка должен быть план.
- Точно, пошли.
Мы двинулись вдоль дальней от окон стены, там, где снега было поменьше. Брат шел первым, я следом. Добравшись до первой же двери, мы заглянули внутрь. Игровая комната. На полу толстый ковер, везде разбросаны игрушки. Полное ощущение, что вот сейчас сюда ворвется веселая гомонящая толпа детишек.
Кабинет директора размещался в конце коридора. Рывком распахнув дверь, брат шагнул в маленькую приемную и встал как вкопанный.
- М-мать! – зло прошипел он.
Я заглянул через его плечо и чуть не отшатнулся В кресле за обычным офисным столом наполовину засыпанное снегом сидело тело. Секретарь, наверное. Она смотрела на нас налитыми кровью, абсолютно красными замерзшими глазами, лицо стянуто гримасой боли и ужаса. Жуть.
- Как думаешь, здесь план надо искать или… - брат кивнул в сторону двери с табличкой «Директор Роговая Мария Степановна».
- Хрен его знает – я передернул плечами. – Давай к директору.
Дверь была присыпана снегом, и пришлось повозиться, прежде чем мы смогли проникнуть внутрь. Кабинет оказался небольшим и абсолютно пустым. Единственное окно было выбито, внутрь намело порядочно снега. У дальней стены стоял большой книжный шкаф, заставленный какими-то книгами и журналами.
- Так…что у нас здесь? Ага, пособия какие-то… То, что Док и просил – брат принялся набивать рюкзак литературой. – Осмотри стол пока.
В столе не нашлось ничего полезного или интересного. Какие-то бланки, папки с документами, канцелярия.
- О, а вот и план помещений – брат скинул со стола все лишнее и разложил большущую папку с планами. – Тааак, мы здесь, а где вход в подвал? Угу, вот он. Пошли.
Леха с трудом упихал папку в разбухший рюкзак, и мы вышли из кабинета, стараясь не смотреть на тело.
Вход в подвал скрывался за мощной металлической дверью с надписью «Бомбоубежище». Дверь, естественно, была закрыта. С облегченным вздохом опустив рюкзак на пол, брат принялся колотить в дверь металлическим прикладом верной «ксюхи». Три удара и пауза. Прислушиваемся. Снова три удара и пауза.
- Слушай, другого входа ведь не может быть?
- Нет, конечно. В бомбоубежищах один вход, он же выход.
- И сколько будем долбиться?
- Сколько понадобится. Ты же видел, детей нигде нет. Значит, они здесь.
- Если только их не было на втором этаже.
- Ну ты чего предлагаешь-то? – вызверился Леха. – Бросить и уехать?
- Не рычи, самому тошно.
Брат, не говоря ни слова, принялся долбить в дверь с удвоенной силой. В этот момент рация ожила.
- Соболя, прием. Ярый в канале.
- Младший в канале.
- Что у вас там?
- Детей нигде нет, дверь в бомбоубежище заперта изнутри. На стук никто не отвечает.
- Возможность аккуратно подорвать дверь имеется?
Я еще раз осмотрел дверь.
- Имеется, но нужен пластид. Тогда можно по периметру аккуратно обложить и попробовать ее вышибить.
- Принял. Через 15 минут взрывник будет у вас. Отбой связи.
- Слышал? – повернулся я к брату. Тот кивнул и еще раз саданул по двери. И тут мы одновременно услышали скрежещущий звук, затем раздался дикий скрип, и дверь дрогнула. С той стороны раздался сдавленный мужской голос:
- Подмогни, браток. Проржавело тут все.
Мы с братом с трудом втиснули пальцы в узкую щель между дверью и косяком, и рванули дверь на себя что было сил. Она сдвинулась едва ли на пару сантиметров. Но сдвинулась!
- Погоди, я тут лом где-то видел – я метнулся в темноту, обшаривая стены лучом фонаря. Старый ржавый лом нашелся в углу у самой лестницы. С ломом дело пошло веселее, и через десять минут сопения и злобных матюгов сквозь зубы дверь открылась ровно настолько, чтобы в нее мог протиснуться здоровяк вроде брата в полном боевом.
За дверью стоял усатый мужик в помятой форме капитана МЧС. Он подслеповато щурился из полной темноты и счастливо улыбался.
- Дети здесь? – брат шагнул вперед, подвинув мужика в сторону.
- Здесь, где ж им быть. Ты в потолок свети, а то послепишь малых.
Брат спохватился, чуть приглушил фонарь и направил его в потолок, я последовал его примеру. Тусклый свет выхватил из темноты порядочный кусок помещения. Низкий сводчатый потолок, серые бетонные стены, уходяшие в темноту ряды двухярусных кроватей. Из темноты к брату шагнула невысокая ладная молодая женщина лет двадцати пяти с густой гривой каштановых волос и удивительно ясными синими глазами:
- Кто вы? – спросила строго, словно учительница нерадивого ученика.
- Мы за вами. Дети в порядке?
В этот момент где-то в темноте заголосил сначала один ребенок, за ним второй, а потом и вовсе поднялся вселенский плач.
- В порядке. Так кто вы? Мы с кем попало не пойдем.
Брат улыбнулся:
- Девушка, милая, мир рухнул, а вы…
- Я вам не милая девушка, а директор Дома малютки.
- Мария Степановна, если не ошибаюсь? – брат подхватил ее строгий тон, так не вязавшийся с широкой улыбкой. – Вы тут все две недели в темноте сидите?
Я тем временем заговорил в рацию:
- Ярый, Ярый, прием. Младший в канале. Мы открыли дверь. Повторяю, мы открыли дверь и проникли внутрь.
- Ярый в канале. Дети живы?!
- Дети живы.
- Слава Богу! – выдохнул Ярый. – Отправляю Дока с медиками. Ждите.
- И транспорт для эвакуации ребятни. И одежду теплую, пледы и все что только теплого есть.
- Сделаем. Отбой связи.
Я повернулся к брату и Марии Степановне, которая, наконец, поверила, что все хорошо и теперь дрожащим голосом говорила:
- Все было как обычно. Петр Иваныч с проверкой пришел, а тут тренировка. Мы все в подвал спустились, Петр Иваныч ругался, что за дверью не следим. И вдруг каааак шарахнет, мы с ног попадали, дети в крик. Петр Иваныч дверь закрыл, и все. Свет погас сразу, мы на ощупь детей по кроватям распределили и принялись ждать. Дождались – две дорожки слез пролегли по ее щекам, она попыталась их утереть, размазала по щекам грязь. Брат невольно улыбнулся, глядя на ее миленькое зареванное личико.
- Простите, я, наверное, ужасно выгляжу – Мария Степановна отвернулась.
- Маша, вы выглядите лучше всех на свете, честно. Вы выжили, понимаете? И детей спасли. Это… это.. спасибо вам.
- Куда вы нас повезете? – Петр Иваныч одернул форменную рубашку.
- На базе ОРСа был создан исследовательский центр, там условия для комфортного проживания 500 человек. Народу уже собралось человек триста. Сколько вас здесь?
- 75 ребятишек в возрасте от 1 месяца до трех лет и одиннадцать сотрудниц. Плюс я. – по-армейски четко доложил Петр Иваныч.
- Замечательно. Сюда уже едут медики. Как только всех осмотрят, поедем в ОРС. Кончилось ваше заточение.
Пока мы общались с Петром Иванычем, брат с Марией Степановной пошел к детям. Ребятня постарше столпилась у ног воспитательниц и со смесью испуга и любопытства смотрела на большого незнакомого дядьку с оружием. Леха отложил ствол в сторону, уселся на пол и потащил из кармана конфеты. Через пару минут ребятня облепила его со всех сторон, а он с совершенно обалделым видом раздавал им конфеты и донельзя глупо улыбался.
Продолжение следует