Светлая — на шейке тоненькой —
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем непонято,
Что дитя мое в земле.
Марина Цветаева
Вереницы красивых рифм, череда влюбленностей и бесконечная нежность – то, что возникает в сознании при упоминании Марины Цветаевой. Ее можно назвать и прекрасным поэтом, и хорошим другом, и чувственной женщиной, но верной женой и примерной матерью – никак.
Творческим людям не чужды грехи. Грех же Марины – гордыня. Именно гордыня не давала поэтессе видеть в своих детях детей. По ее нескромному мнению, и старшая Ариадна (Аля), и младшая Ирина обязаны были родиться необыкновенными. Обычные дети? У такой-то талантливые матери? – Вздор! Правда, вздором это оказалось лишь наполовину.
«Аля – гений души» - писала поэтесса о своей старшей дочери, в то время как душу младшей она окрестила «голой». Вызванная разочарованием материнская глухота к Ирише напрочь затмила все прочие материнские чувства, хотя та была еще такой малюткой, что речи о «гениальности» и быть не могло. Она ничего не ждала от Ирины, следовательно, и вкладывать в нее не хотела. Разумеется, такое отношение послужило веским поводом обвинить поэтессу в гибели младшей дочери в приюте, но так-ли всё однозначно?
Да, в 1919 году под натиском голодной смерти Марина сдала обеих дочерей в приют. Но решилась она на этот шаг отнюдь не из эгоистических побуждений. Руководство приюта заверило отчаявшуюся мать в наличии так необходимой девочкам еды, однако продуктами спекулировали и должного питания ни Аля, ни Ира в новом доме не получали.
Приехавшая через месяц навестить нас мама нашла меня почти безнадежно больной (и брюшняк, и сыпняк, и «инфлюэнца», и еще что-то); вынесла меня на руках, завернув в шубу, на большую дорогу; «транспорта» в те годы не было; какие-то попутные сани увезли нас. А Ирина еще «дюжила» — ходила, не лежала; все просила «чаю».
Ариадна Эфрон
Выхаживая старшую дочь, Цветаева молилась о более крепком здоровье младшей, но «старшую из тьмы выхватывая, младшей не уберегла». Ирина Эфрон умерла в возрасте двух лет, за два месяца до трехлетия.
В то же время дневники поэтессы содержат в себе следующую запись:
– «А что ж Вы маленькую-то не угостите?» – Делаю вид, что не слышу. Господи! Отнимать у Али! Почему Аля заболела, а не Ирина?!!
И еще:
Ирина! Если ты была бы сейчас жива, я бы тебя кормила с утра до вечера - мы с Алей так мало едим! - Ирина, одно ты знаешь: что послала я тебя в приют не для того, чтобы избавиться, а потому что пообещали рису и шоколада".
Марине не удалось бы спасти обеих девочек, как бы она того ни хотела. Выбирая между ними, она выбрала ту, что ближе. Выбор весьма неоднозначный, а потому и тягок для суда.
