— Он никогда на тебе не женится, — перекатывая во рту конфету, уверенно сказала Валентине тётя Нюра, внимательно рассматривая таинственный орнамент гадальных карт. — Жену он любит, к детям привязан. А к тебе, козёл, как на водопой, водицы напиться таскается. Дурит да за нос водит!
Валя, глупо хихикая, смотрела на артистично жестикулирующую всем своим богатым природным арсеналом тётю Нюру, давнюю подружку мамы. Нюра к семидесяти превратилась в точную копию английского комика мистера Бина, обрядившегося в платье директора сельского продмага. Её глаза, губы, руки сообщали собеседнику свою версию информации ещё до того, как она облекалась в звукоряд сообщения. Любой, кто это видел, начинал жизнерадостности морщиться в ответной улыбке. Валентина — не исключение.
— Чего ты хихикаешь, глупая, — и полешки бровей Нюры (Эткинсон) несколько раз подпрыгнули на месте, выдав беззвучной азбукой морзе неприличный анекдот. — Я маме твоей клялась выдать тебя замуж за надежного мужчину, а вместо этого смотрю, как ты десять лет дурью маешься.
Нюрины глаза нелепо округлились, взгляд пробежался по причёске и всему облику Вали, охватив всю ее поникшую фигурку.
— Давай я кавалера твоего приворожу к троюродной сестре, и пусть они вампирят друг друга!
— Это к Людке что-ли? — поперхнулась смехом Валя.
— Ну! — довольно поддакнула Нюра.
— Сильно же ты её не любишь!
Обе женщины с удовольствием обсуждали возможный сценарий этих отношений, прерываясь на смех и раззадоривая друг друга всё новыми и новыми фантазийными подробностями.
Домой, в город, Валентина возвращалась последней электричкой. Она улыбалась, пропитавшись весельем, которое излучала неунывающая тётя Нюра. С благодарностью признавала, что её собеседница во всем права. Валя транжирила жизнь, согласившись на роль любовницы.
Её избранник — умный, успешный, влиятельный. Клянётся Вале в любви, дарит подарки, шлёт трогательные эсэмэски. Даже телефон для личной переписки завёл отдельный. Говорит, что как только дети вырастут, так сразу на ней, Вале, женится. Что никому не отдаст, что не может без неё... и как загипнотизировал.
Валя давно поняла, что его устраивает схема «есть жена и есть любовница». Он чувствовал себя королём. Валя тянулась к нему, желая заслужить внимание и любовь. А в ответ получила всё понарошку — любовь, верность, спутника жизни...
Смешно сказать, но в попытках разобраться, что в ней не так, Валентина пошла учиться на психолога! И стала первоклассным экспертом. Самыми частыми её клиентками были женщины, испытывающие сложности во взаимоотношениях с мужчинами и проблемы с личным счастьем. Валя давала им пошаговые рекомендации выхода из тупиковых ситуаций. И только себе помочь не могла.
Каждый вечер Валентина, красивая женщина средних лет с двумя высшими образованиями, возвращалась в свою однокомнатную квартиру. Кормила Михаила Александровича (любимчика кота, подобранного в садовом кооперативе, она назвала в честь знаменитого психолога, писателя и телеведущего Лабковского). Усатый бесперебойный генератор спокойствия и ласки урчанием требовал от неё отчета за день: «где была, кого видела, а он что, а она». Валя гладила, делилась новостями, так и заканчивался день.
... Электричка катилась по своему маршруту почти пустой. «Вот и я, как электричка, — улыбнулась мыслям Валя. — Несусь из пункта А в пункт Б, день за днём».
Пока ехала, Валентина неоднократно прокрутила в голове мысленную жвачку своей жизни. Любовник, она сама, его жена и дети, дожидающийся дома Михаил Александрович... Знаменитый прототип кота прав, утверждая, что любой компромисс делает нас несчастными. Об этом ей, дипломированному знатоку человеческих душ, сегодня и тётечка Нюра толковала, в стотысячный раз.
Но Валя никак не решалась сломать протухший сценарий. Она чувствовала, как её чувственная женская энергетика иссякает. Два аборта, бесчисленное количество одиноких вечеров, выходных и праздников. Как нищенка, она ждёт внимания и участия. Фальшивой любви! А жизнь-то — настоящая, и она проходит.
— Девушка, вы перчатку обронили, — Валя, уже на выходе из электрички, вздрогнула и обернулась.
Взгляд мужчины, протягивающего ей перчатку, показался знакомым. Но они точно раньше не встречались.
— Спасибо, — она взяла перчатку и машинально улыбнулась.
Незнакомец пошёл рядом, нога в ногу, затеяв разговор о новом кинохите Квентина Тарантино «Однажды... в Голливуде». Валя фильма не видела, но диалог поддержала. Он предложил подвести её до дома, машина стояла на парковке у вокзала. Валя согласилась. Что-то в случайном попутчике располагало, вызывало симпатию и доверие. Они познакомились. Дорогой болтали, как многолетние приятели. Валя то подавала легкомысленные реплики, то реагировала как принцесса на римских каникулах.
Через месяц они подали заявление в загс. От Вали не потребовалось ни стараний соответствовать, ни мучительной внутренней перестройки. Видимо, всё в её жизни назрело: и расставание с прошлым, и настоящее, только ей принадлежащее, счастье.
— Я всю жизнь искал такую, никому тебя не отдам, — говорит бывший милый друг Валентины своей новой пассии. Он быстро утешился и закрутил «конфетно-букетные» отношения со студенткой филологического факультета, которая недавно приехала в город из провинции.
Девушка поверить не могла своему счастью, избранности. Ей импонировало внимание умного и успешного мужчины. Женатого, правда, но глубоко несчастного в браке — это тоже ясно. Она радостно предвкушала, как расскажет про этот замечательный роман своей премудрой бабушке Нюре, ужасно похожей на мистера Бина. Как попросит её погадать на любовь...
Эвелина Григорьева