Имя Екатерины Максимовой известно всему миру, даже тем, кто не особенно интересуется балетом. Западные журналисты окрестили миниатюрную балерину «Беби Большого театра», а французский фотограф Жак Анри Лартиг – друг Максимовой – дал ей другое прозвище: «Мадам Нет». Это потому, что, Катя на все предложения сначала отвечала: «Нет, я этого не смогу». Хорошо, что окружавшие Екатерину Сергеевну люди вселяли уверенность, всегда поддерживали, заставляли поверить в себя, и тогда рождался шедевр.
В роду Максимовой балетных артистов не было. Дедушка Густав Шпет был русским философом, отец инженером, а мама журналисткой. Дальним родственником семьи был композитор Сергей Рахманинов. Будучи известной балериной Максимова на его музыку станцует Музу в балете «Паганини» (хореография Л. Лавровского).
В Московское хореографическое училище ее приняли сразу, эта девочка была словно создана для балета. Полный набор профессиональных данных – большой шаг, легкий прыжок, удивительной красоты подъем – дополняли изящная фигурка, идеальных пропорций ноги и прелестное лукавое личико. Талантливую девочку, несмотря на упрямый характер, обожали все учителя во главе со строгой Елизаветой Павловной Гердт, которая воспитала ее в традициях академической школы.
По окончанию училища Максимова была сразу зачислена в Большой театр (ГАБТ), которому она посвятила ровно тридцать лет своей творческой жизни. Как и все выпускники, первое время она танцевала в кордебалете, но это продолжалось недолго. Уже в первый сезон работы в театре ей предложили сольные партии. Этому предложению Екатерина не обрадовалась, а испугалась и первое что ответила: «Нет, не надо, не справлюсь! Не надо мне никакой Жизели! <...> Лучше я буду стоять где-нибудь у воды».
В Большом театре ее педагогом стала Галина Уланова, а быть ее ученицей большая ответственность, ведь сравнения неизбежны. Но Екатерина не пыталась копировать образы, созданные Улановой, она интерпретировала их по-своему. В партии Жизели она подчеркивала больше лиричность и наивность, а не трагедийность. Педагог Асаф Мессерер так вспоминал о ее Жизели: «Танцовщице удается труднейшая задача: воссоединить в один образ Жизель первого действия – живую, любящую девушку, и Жизель второго действия – виллису, тень, дух. Для многих прекрасных танцовщиц эта задача так и остается невыполнимой». Катя стала самой юной исполнительницей этой партии.
Максимова долгое время считалась чисто лирической балериной. Но неожиданно для всех блистательно выступила в партии бравурной Китри в балете «Дон Кихот», что стало сенсацией. Виртуозное мастерство Максимовой, яркая комедийность до сих пор остаются непревзойденным эталоном исполнения этой роли. И те, кто впервые увидели ее именно в «Дон Кихоте», говорили: «Максимова – идеальная Китри! Не может быть, что она танцует еще и Жизель!». Удивительно, но она постоянно опровергала сложившиеся стереотипы.
У таланта Максимовой не существовало границ. Она принадлежала к тем немногим балеринам, которым были доступны все амплуа. У нее был редкий дар – чуткость к любому стилю хореографии. Ей были подвластны как классические балеты, так и постановки современных отечественных и зарубежных хореографов: Григоровича, Брянского, Касаткиной и Василёва, Голейзовского, Бежара, Пети, Крэнко. Творческий путь всю жизнь вел ее к постоянному поиску себя в новых образах. Она никогда не боялась экспериментировать. Екатерина Максимова всегда считала своим долгом донести искусство балета до каждого человека в этом мире.
Галина Уланова так вспоминала о своей ученице: «О Кате Максимовой писать легко. У нее столько достоинств, что перехвалить трудно… Я таких больше не встречала… Побольше бы таких Кать, мир балета был бы лучше и благороднее!».