Начало здесь.
Здесь стало неуютно. Хоть она и делала все, что было в ее силах, чтобы их крошечная квартирка была самым уютным местом, в котором их ребенок и они сами были бы счастливы. А теперь это просто место, может быть временное. И вкладываться в него совсем не хочется.
Здесь стояла кроватка малыша, пеленальный столик, лежали игрушки, было много цветов с выписки. Но атмосфера была очень напряжённая. Ей хотелось рыдать. Постоянно. Бесконечно. Он не знал, чем ей помочь. Да и как тут помочь, если будущее рухнуло.
Да, они все обсудили. И не раз. И не два. Каждый разговор был на удивление спокойным. Без лишних эмоций, оскорблений, и ненужных пререканий. У нее просто не было на это сил и желания. Впрочем, как и у него. Совместно они приняли решение - главное, не жить вместе только ради ребёнка. Они оба считали, что это не правильно. И плохо скажется в первую очередь на их ребёнке.
У них было прошлое. Много ярких моментов, которые можно вспоминать с теплом и улыбкой. Ради этого тоже жить не правильно. Зачем цепляться за прошлое, когда его уже не вернуть. Есть настоящее и будущее, за которое и нужно цепляться. Он говорил, что любит. И что измена была лишь минутной слабостью длиною в несколько месяцев. Поверить было сложно. Почти что невозможно.
Но вот у нее на руках ребенок. Попрежнему не любимый. Материнский инстинкт так и не проснулся. Нежности к нему не было. Она замкнулась в себе и своем личном несчастье. Старалась иначе. Честно, старалась. Но выходило плохо.
Пока он был дома, все было спокойно. Насколько это было возможно в такой обстановке. Но как только она закрывала за ним дверь, круговорот мыслей начинал ее засасывать до тошноты. Куда он. На работу. А вдруг нет. А вдруг встретиться с ней...
Постепенно эти мысли менялись заботами о ребёнке. Колики, бессонные ночи, все новые и новые проблемы и кругом одна неизвестность. Может ей и хотелось бы от него уйти. Но с малышом недели от роду это невозможно. За душой ни гроша. Да, есть знакомые и родственники, но комфортнее всего ребенку сейчас дома, а не по съёмным и чужим.
Все только ради ребёнка. Хоть и договаривались иначе.
А что чувствует он на самом деле? Раскаялся, да. А правда ли? Как ему теперь доверять? И надо ли? Кому теперь вообще верить, если предал самый близкий и родной.
В таком напряжении и бесконечной боли прошло полгода. Ребенок рос. Со стороны можно было сказать, что это по-прежнему идеальная и счастливая семья. Они старались. И делали для этого все возможное. Не ругались. Искали точки соприкосновения. Вместе возились с малышом. Но он по-прежнему часто пропадал на работе. Пить стал реже. Более внимательно стал относиться к ней. Но она все равно была закрыта для него.
Так сложилось, что месяц они жили не вместе. Она с малышом. Он сам по себе. За это время к ней пришло спокойствие. Голова стала чище. В глазах еле заметно засиял огонёк. И к ней пришла любовь. Любовь к своему ребенку и осознание. Она мать. И все остальное не столь важно. Предал. Да. Больно. Да. Но надо жить дальше. Зачем убиваться из-за него. Надо быть сильной и любящей. Как бы там дальше не сложилось.
Теперь она горевала только по тем временам, когда малыш был крохой. Она совсем этого не помнит. Хотя это должен был быть один из самых счастливых периодов жизни. Она не помнит его маленьких ножек. Крошечных ручек. Не помнит цвет его глаз и запах. И очень жалеет. Практически нет его фотографий. А тем более видео.
Но теперь все иначе. Она полюбила. Как никогда и никого.
Они вместе. Трое. Доверия нет как прежде. Он стал ближе к ребенку. Он его любит. И ее. А она только и задаётся одним вопросом. А было бы легче, если бы я не знала об измене?
Ответ один. Нет.
Она жила обманутой на протяжении нескольких месяцев. Ее водили за нос. И врали прямо в глаза. А если бы она не знала, это вранье тянулось бы шлейфом и дальше. И не известно сколько. Хоть и бросил он свою любовницу до того, как узнала она, но вранье бы он никуда не дел. Рано или поздно все бы вскрылось. И было бы еще больнее.
Как живут они сейчас? Нормально. Вот только внутри у нее дыра. И периодически боль накатывает. Но она привыкла. Смирилась. Пока смирилась. А что будет дальше, никому не известно.