Ужас, который вождь гуннов Аттила сеял среди римлян и их соседей, эхом откликался ещё несколько столетий, объединившись в десятки легенд. По сей день мы представляем его как безжалостного варвара и непобедимого лидера. Только на самом деле он был намного ближе к ... террористу.
Согласно определению французского социолога Раймона Арона, террористический акт - это действие, психологические последствия которого непропорционально велики по отношению к реальным событиям. Карстен Бокстетт добавил, что это акт политического насилия, направленный на возбуждение террора и психологических манипуляций. Важно отметить, что манипулирование осуществляется не отдельными лицами, а целыми группами или даже обществом. Это идеально подходит нашему герою.
Согласно распространенному мнению, где бы ни появлялся вождь гуннов, он за собой оставлял пепел и груды тел. Тот, кто осмелился ему противостоять - плохо кончал на поле боя или убегал в панике, без армии и чести. В первом много правды, а вот во втором - намного меньше.
Если мы рассмотрим биографию Аттилы, то окажется, что в качестве полководца он принимал участие только в двух известных битвах - на реке Утус в 447 году и на каталаунских полях в 451 году. Кроме того, победил только в одном из них .
По словам французского историка Мишеля Руша Аттила не был заинтересован в боевых победах, ему больше нравилось терроризировать населения Римской империи. Его обширная политика устрашения была чем-то совершенно новым и неизвестным в римском мире, благодаря которой он добился больших успехов. Руш объясняет, что:
Гунны обычно начинали вторжение по определенной схеме: они завоевывали богатый и важный город, грабили его, перевозили захваченное население, а затем поджигали городские здания. Эффектный захват важного центра вызывал психологический шок, в результате которого волна паники охватывала большие территории, побуждая людей покидать города.
Есть много примеров: после захвата Виминачюма в Маргосе началась паника (441). Когда сдался Ратиара, вслед за ним пали также Сердика (София), Филипополис, Аркадиополис и Сестос. Также после захвата гуннами Найссоса несколько городов сдались, и мир был подписан по воздействием страха.
Однако самый большой погром произошел в 447 году: семьдесят римских городов на востоке империи сдались без боя, просто из-за запугивания гуннами местных властей и населения. После чего эти города были полностью разграблены. Похожая ситуация случилась и на западе. Нападения на Мец и Аквилею (451, 453) заставили людей Реймса, Парижа, Труа и северной Италии бежать. Гуннам не нужно было даже поднимать оружие или спешиваться. Добыча сама попала в их руки.
Согласно французскому историку, легенды об успехах Аттилы основывались сквозь призму паники, а не реальных дел. Шок от вторжений гуннов и слухи об их зверствах парализовали римских лидеров и помешали эффективной обороне. По словам Роше, жестокость Аттилы не только определила его черты характера, но и была тщательно спланирована и целеустремлена, его действия должны были обеспечить максимальную выгоду: захватить рабов и добычу с минимальными усилиями .
По иронии судьбы, почти каждый, кто сумел пересмотреть тактику Аттилы и набраться смелости, чтобы противостоять вождю, добился успеха. Наиболее значимым примером является город Асемус, который, несмотря на приказы Рима, решил защищаться от гуннов и даже атаковать их.
Жителям этого укрепленного поселения в Мезии удалось отразить нападение варваров. Затем они последовали за добычей, ранее захваченной гуннами, отбили её и освободили римских пленных, которым в последствии дали убежище. Также они захватили группу гуннских воинов. Взяв пример с Аттилы, они убили всех кроме двух, которых отпустили сеять ужас в рядах гуннов.
Асемус остался невредимым, но Аттила препятствовал его политике, в то же время заставляя Империю утроить дань, данную ему золотом.