На часах 23:15. У меня была тяжелая рабочая смена, и я валюсь с ног. В коридоре стоит чемодан, вокруг него вьётся Гриша, торопливо собирает вещи и пыхтит. Я легла на кровать, свернулась калачиком и трясусь.
-Котенок, ты чего? Мы же летим в Париж!, - говорит он, улыбается и ласково гладит по голове.
-Я никуда не хочу, я так устала и мечтаю только пролежать эти 4 дня дома, - стону я.
-Хочешь, никуда не полетим?
Эти слова действуют на меня как стакан холодной воды в лицо. Обычно я всегда чувствую, когда начинаю перегибать палку. "Нет, нет, что ты, ты так хотел туда полететь, и я тоже, прости, я просто очень устала. Всё будет хорошо, поехали", - говорю я, через силу улыбаюсь и заставляю встать себя с кровати.
Через час он уже выносит чемодан. Я трясусь от усталости, отворачиваюсь, чтобы он не видел. Мы садимся в такси. "Я кажется забыл закрыть дверь", - говорит он и выходит из только что подъехавшего желтенького Соляриса.
Я закрываю глаза, выдыхаю, смахиваю слезу. Я устала. У меня нет сил. Я не знаю, люблю ли я его или присоединилась к его жизни, чтобы немного погреться в этих лучах солнца, путешествий и красивой жизни. Но пока это всё неважно. Пока мне нужно, чтобы он вернулся в машину, я положила голову ему на плечо и уснула, пока такси будет везти нас до Внуково.
Фух, закрыл. Поехали!
Я молча пододвигаюсь к нему и обвиваю его руку. Я сплю в такси, сплю в самолете, быстро выкуриваю сигарету в Риге, пока он с закрытыми глазами тащит меня за руку на пересадке, мы снова садимся в самолет, и я снова засыпаю, пока он еще на земле.
И вот я открываю глаза с ощущением, что я наконец выспалась. Шасси мягко целует асфальт по касательной, в салоне раздается французская речь. Я улыбаюсь и потягиваюсь, жмурясь от солнца, бьющего прямо в окошко иллюминатора.
-Ну здравствуй, моя дорогая!
-Бонжур...
