Но истинные и сокрытые его потенциалы, иногда, всё же проявлялись потом в бывшем «Малыше», с особой – нечеловеческой силой. Например, в периоды спортивных состязаний, когда загадочное «второе дыхание», вдруг выдвигало его личность на «Олимп» всеобщего восхищения. Однако это было большой редкостью и, скорее всего, соотносилось с вынужденной периодической, но постоянной сдачей им каких-то «тестовых нормативов», нежели с его жизненным повседневным амплуа.
То же самое происходило в условиях обыденных житейских передряг, которые неожиданно преображали его в настоящего «супермена». Например, когда ему (крайне редко) приходилось драться с кем-то из сверстников, то, практически не имея никакой специальной подготовки, он бил так, что противник отлетал от него на два, три метра. В такие моменты Малыш вообще не понимал, чем он бьёт – похоже, было, что «сгустком энергии», ибо он совершенно при этом не ощущал кулаком своего удара.
Нечто подобное происходило и с его интеллектом. Ибо изредка, и совершенно неожиданно для себя, он вдруг оказывался способен блеснуть необычайной эрудицией. И тогда его товарищи открывали рты от удивления. Но затем, снова и надолго, малыш «уходил в себя», превращаясь в «молчаливого недотёпу».
Именно таким способом ему периодически давали понять, что с его умственными способностями всё обстоит совсем не так плохо, как ему самому иногда представляется. Потом, в очередной раз, он смирялся со своей позицией «созерцателя» и «судьи», уподобляясь снова отшельнику или же «буке», общаться с которым мало кому хотелось. Так всё и шло, своим чередом.
Внешность этого ребёнка обладала при этом странным и безусловным обаянием, облегчавшим ему вхождение в контакт, практически с любым, ранее незнакомым ему живым существом. Конечно, если в том возникала действительная необходимость. Младенец и старец – от рядового гражданина, до президента, от дилетанта, до Академика – всякий – ему был доступен, со всяким (воочию и заочно) он разговаривал, почти на равных. Ибо всегда к нему, откуда-то, сами собою, приходили именно те слова, которые представлялись людям нужными, в том или ином жизненном эпизоде. В результате чего, как-то неожиданно для себя, «малыш» помогал всем тем, кого с ним изредка сводили его «негласные кураторы», или же «Ангелы-хранители»
Он умел общаться даже с прозаическим насекомым, как впрочем, и с почти «невероятными источниками», определявшими свою дислокацию где-то – на просторах самой Вселенной... Но сам он не мог понять, что происходит с ним и в чём же тут дело? Однако из глаз людей, выходивших с ним на визуальный контакт, порою, вдруг словно бы начинало струиться загадочное сияние. Взоры их украшались искорками одухотворённости, при этом некоторых неожиданно охватывали беспричинная радость и возбуждение. И люди потом надолго запоминали мгновения таких встреч, в то время как «малышу», как «тайному созерцателю», приоткрывалось их собственное душевное великолепие, присущее людям только в периоды вдохновения!
Таким образом, иногда, он вдруг становился каким-то живым олицетворением «светлых надежд», возникавших на его пути «представителей человечества». Подобное с ним действительно происходило сызмальства, что поначалу его так смущало, что он просто не знал, куда себя деть. Однако, позднее, многое как-то само собою нивелировалось, преобразившись в состояние «торжественного нейтралитета». А со временем, он приобрёл своеобразный иммунитет от природных чар «магической влюблённости» в него некоторых, очень чувствительных женских сердец, практически любого возраста.
Маленький «Я.Л.Ф.» никогда не любил выделять себя из «толпы», ибо по его словам, затем, как правило, следовала странная «акция» его унижения. Вплоть до того, что однажды ему жестоко, но «совершенно случайно» – выбили зубы; зимой, во время весёлого катания на санках, с обычной горки. Самые видные зубы – передние и коренные – лишь для того, чтобы он перестал улыбаться и тем привлекать к себе излишнее внимание. Потом его подлечили, но «урок» пошёл впрок; он стал очень сдержанным в проявлении собственных эмоций. А вокруг него, как и прежде, всё основательно камуфлировалось. Так что, в любых обстоятельствах, всегда, воцаряло невыносимое для него, ненавистное им положение – «инкогнито».
Изучить, «проконтролировать», «перепроверить». Вот, только, зачем всё это было необходимо делать не кому-то другому, а только ему одному – оставалось за гранью его понимания, как человека. Впрочем, обдумывать тему собственной значимости ему почти никогда не позволяли. Жизнь шла своим чередом, приводя «малыша» к осознанию его собственного положения в ней в качестве – «естественного» или вполне закономерного. Так было нужно и всё.
Да и на самом-то деле, не могла же, к примеру, в тот сакраментальный момент «озарения» малыша, его безмерно любимая бабушка сознаться в том, что всего лишь поставила корове прозаическую «клизму». При помощи обыкновенного берёзового прута. Тогда бы никакого ощущения «волшебства» у него не возникло. В таком случае и вся его жизнь могла бы сложиться совсем по-другому – тоже вполне «прозаически»….
Так или иначе, но именно в описанный выше период «юный исследователь бытия» и приступил к своим первым экспериментам, связанным со «спецэффектами реально реализуемой реальности». Или же тех явлений, которые и сокрыты от широких масс, за вышеозначенной формулировкой. Эти познания кое-кем, порою, применялись вопреки здравому смыслу или же своему действительному предназначению. Чаще, именно под прикрытием «религиозно-мистического» истолкования, что и подлежало – обнаружению, коррекции, а иногда и безжалостной «выбраковке».
Сегодня, после прошествия нескольких десятилетий, как «маститый учёный», который имел принадлежность к сферам «Власти и Управления цивилизацией», он уже постиг, или прояснил для себя многое из того, что определяется как «источники зло-доброго». Однако этот человек отнюдь не стремился к пути немедленного искоренения или же поощрения оных. По истечению времени, он уже не торопился кого-либо «карать», или «миловать». Ибо видимость многих «прегрешений», часто, трансформируется в сознании мыслящих существ в понимание такого положения вещей, когда, на деле, сам человек редко бывал в них повинен. Так как позиция каждого индивидуума, при совершении им злонамеренных деяний, отнюдь не всегда однозначна, потому что – «не он совершал, а его руками»….
- Несмотря на общепринятый постулат «ответственности за содеянное», - продолжал делиться собственными размышлениями Я.Л.Ф., - далеко не всегда у кого-либо из сограждан, пребывающих в системе социальных взаимоотношений, существует законное право выбора. «Сильные мира сего» без «жертв» редко обходятся. Но с них-то потом и особый спрос, хотя многие о том почти никогда не задумываются, исполняя свои «пожизненные обязанности» и думая о том, что «борются за выживание». Со странной маниакальностью «мотыльков», иные не редко стремились к «живому огню обладания» избранной цели, не особенно разбираясь в средствах. И сгорали на том – дотла….
Точно так же, невозможно судить однозначно о воплощающихся временах и событиях, которые, сами собою, порождают некоторые издержки в процессах собственной реализации. Кое-что, например, попросту надлежит непременно «отведать», да и – познать, изнутри. Именно для сравнения «премудрой многоопытности» в реальном воплощении собственного выбора.
Сомнения возникают и при определении необходимой меры, для постижения проявлений так называемого «зла». Или же, например, в случае выработки нормативов в насыщении, того или иного человеческого интеллекта – «нужной кондицией озарения». Данные обстоятельства, обобщённые жизненным опытом и способствуют более эффективному воплощению общего вектора «волевых оплодотворений», необычайно громоздкого «поля потребностей цивилизации».
Увы, процессы жизнетворения подразумевают безнадёжное старение прежних познаний человечества. Поэтому, со временем, наиболее важными становятся вопросы, связанные с обеспечением безопасности и наработками методологий защиты от несанкционированного применения, тех же самых – познаний. Особенно в тех случаях, когда, тот или иной планетарный социум, «заболевает симптоматикой концептуального величия» или начинает «бороться за выживание», решая собственные проблемы, за счёт других соплеменников. А в конечном итоге, подобные атавистические устремления и провоцируют возникновение кровопролитных войн.
Теперь же наступает такое время, когда человечество может получить шанс на овладение так называемым «реверсом трансформации энергетики». А для этого нужно всего лишь пройти этап определённого рода «экзаменовки», в применении приобретённых новых экстраординарных познаний – по назначению.
Таким образом, отмеченные выше обстоятельства «поэтапного прозрения человечества», становятся не только подспорьем в деле «материализации» информации, воссозданной «инженерной мыслью», но и объективным испытанием для тех, кто стал бы использовать «эдакие» возможности где-то ещё. Например – в военном деле. В последнем случае, последствия данных «чудес», естественно, способны привести к самоуничтожению жизни, в целом, на всей планете. Само собою – такие «погрешности» расходятся со здравым смыслом, и нужно искать варианты, рассчитывая вероятность эффективной самозащиты каждой личности от несанкционированного применения «разработок по чудотворению». К примеру, в сфере психотронных вооружений, либо при использовании отмечавшейся ранее технологии «непрерывного информационного потока».
А и действительно – как человеку защититься, например, от повседневной лавины информации? Некоторые учёные уже задумываются об этом, и им представляется, что возможность избежать катастрофических последствий, кроется в «избирательности индивидуального порядка», при обращении пользователей к той или иной информации.
Казалось бы, простая и очевидная, даже банальная мысль. Но иногда гениальность и отличается ото всех остальных человеческих уподоблений наивысшей своей наивностью, или же «непосредственностью» – если, даже, не «анатомическим идиотизмом».
Возможно, сказано излишне резко, но именно подобная казусная формулировка, и приводит некоторых мыслителей к пониманию той истины что, при постижении «взрывоопасной информации» необходимо использовать формулу «аналоговых форм» и – тренажёры. А, кроме того, этот процесс можно представить себе в таком виде, если, к примеру, официальный документ был бы составлен в поэтической манере или же в аллегорических выражениях. Но, может быть, и в виде коротких опорных фраз, не связанных общим смыслом, но только на первый взгляд. В таком случае, лишь специалисты, при более вдумчивом отношении к полученным данным, смогут воспроизвести логику и общий концептуальный смысл, а так же отследить динамику «информационного динамита».
А истина, как водится – где-то рядом.
Вот на этом оптимистическом отношении, к грядущим последствиям в нашей жизни, мы и закончили беседу с моим другом – «старым мудрецом» и подлинным «каторжанином повседневных исследований бытия», в преломлении существующей информации через призму так называемых «нетрадиционных знаний». И это не последнее из его «откровений».