Где подзаработать - вечный вопрос юности. Мне такая возможность принеслась по волнам сарафанного радио, в лице связиста тёти Гали.
- Сходи в лесхоз - то, там сейчас на посадку ёлочек набирают, ненадолго правда, но всё деньги. Только вот что.. - тетя Галя взяла меня за рукав для большей убедительности - Там работники-то всякие, держись молодцом!
Более привлекательных вакансий для необразованной студентки на тот момент просто не было, и поэтому следующим утром я уже стояла в кабинете лесничего и, выдерживая удивленно - недоверчиво - оценивающий взгляд, спрашивала об условиях работы.
- Ёлочки сажать будем. Зарплату как хотите забирайте - хоть каждую неделю. До конца мая - начала июня, как погода. Вы хоть работали?
Моя дистрофическая внешность и вежливо - интеллигентное лицо явно наводили на него сомнения.
- Худая, да жилистая, - серьёзно заявила я, - во сколько сбор?
- К полвосьмому чтобы как штык, ждать никого не будем.
Майское утро купалось в громадной солнечной ванне, весело брызгаясь и подчирикивая птицам. Было еще прохладно, и я бодренько топала к лесхозу, разогреваясь. В руках пакетик с бутербродами и чаем, в голове отсутствие малейшего понятия о том, что мне предстоит. Работать я привыкла, повидала всякого (как мне казалось на тот момент - великая парадоксальная мудрость юности) и не боялась практически ничего. Завидев группу людей на точке сбора, я мысленно подбодрила себя и решила быть осторожной.
Стоявшие чуть поодаль несколько мужиков в зеленых лесных спецовках курили и громко разговаривали, пересыпая говор матом и заразительными смешками. Группа разношерстных работников стояла отдельно, выглядели все примерно как я - старые потертые штаны военной расцветки (мне такие одолжил сосед, тоже дистрофик и в прошлом лесник, пришлось подтянуть их потуже ремнем, ибо дистрофик дистрофику рознь), резиновые сапоги до колен, бабушкины свитера и засаленные куртки. За спинами болтались торбы, сумки, старые школьные портфели. Краем глаза я отметила двух девиц лет тридцати при макияже и по меркам сборища довольно прилично одетых. У одной при более внимательном рассмотрении синяк под левым глазом был замаскирован синими же тенями и тональником "Балет", чей запах вперемешку с запахом духов, перегара и сигаретного дыма окатил меня, когда я обходила компашку.
- О, бригадир идет! - сказал кто-то, и все повернули головы в сторону шедшего с противоположной стороны улицы бригадира. Он подошел, спокойно и твёрдо встал перед тружениками и начал перекличку. Я стояла на дальнем краю, и мне плохо было видно, кто откликался на названное имя. Дошла очередь и до меня, я громко сказала "Здесь" и словила несколько пренебрежительных взглядов.
- Покурите пока, сейчас Лёха подъедет, - кивнул бригадир мужикам в спецовках, и те кивнули в ответ.
Минуты через три, грозно и ритмично рыча, подъехал "Урал" - вахтовка. От него несло солярой, хвоей и лесной грязью. Грязный он был весь, как и полагается подобному чудовищу - засохшие шматки грязи залепили окна, комья вязкой глины вперемешку с травой висели на мостах и на ступеньках в кабину и салон, огромные колеса, подрагивая, скидывали с себя совсем свежую жижу. Среди города, на асфальте, он смотрелся более чем эпично. Я почти с благоговением разглядывала его, продвигаясь в очереди на посадку. Взявшись за поручень и занеся ногу, я почувствовала, как чьи-то руки подкинули меня до самой двери; я залезла и обернулась посмотреть на наглого и смелого, в ответ встретив смеющийся взгляд крепкого парня в спецовке.
- Шевелиться надо! - бодро и назидательно заключил он и уселся на доску, служившую сиденьем в конце салона. Посередине высилась гора из саженцев, связанных увесистыми пучками. Остатки сидений были заняты мгновенно, и я пристроилась на полудеревянной табуретке у окна, прикрученной к полу болтами вместо бывшего здесь когда-то посадочного места.
- Все? - громко спросил коренастый мужичок в шапке с закатанным почти до макушки отворотом.
- Все! - сказал кто-то за всех.
Мужичок высунулся и постучал по крыше водительской кабины, затем оглушительно захлопнул дверь вахтовки и мы тронулись.
Где-то с полчаса мы катили по асфальтовой дороге, затем свернули на просёлок через поле, небольшой ручей и снова поле, дальше по опушке и наконец въехали в лес. "Урал" сбавил ход и стал тяжело переваливаться по глубокой колее, заполненной водой. Было слышно, как она тяжело расплескивается, вытолкнутая его колесами на обочину; по стеклам захлестали ветки, все оживились и дружно вцепились за спинки сидений.
Неуклюжая скачка продолжалась минут двадцать, за это время я успела ссадить руку и пребольно долбануться об потолок, пытаясь удержаться. Неожиданно мы встали; мужичок у двери скомандовал:
- Приехали! Дальше пешком. Берите по паре пучков и вылазим.
Вместе со всеми я взяла два комка глины с торчащими из них ёлочками и выпрыгнула из машины. Поодаль стоял тарахтящий трелевочник, к которому направились спецовочники с прихваченными из вахтовки железяками, похожими на садовый штык, только больше. Они побросали эти штыки на небольшую площадку позади кабины, огороженную куском железной сетки и лихо взгромоздились на щит. Трелевочник изрыгнул клуб черного дыма, дернулся, как раненый динозавр, и невозмутимо поперся вперед, с хрустом перемалывая набросанные на особо глубокие ямы березки.
А мы тем временем гуськом потянулись за коренастым, который шагал уже по тропинке, попыхивая сигаретой и повесив на толстую палку, перекинутую через плечо, с пяток пучков. Бодрым маршем мы протопали с пару километров, когда нашим глазам предстала перепаханная делянка.
С краю лежал исполинский плуг, на котором восседали два здоровых парня, слегка подшофе, тут же стоял наш бравый трелевочник. Мы столпились на более-менее ровном и сухом клочке земли, побросали свои ноши, ставшие еще увесистее после прогулки и стали ожидать дальнейших инструкций. Мы - это я и еще пара новичков. Остальные видимо работали не первый год и потому уже в процессе святого перекура стали лениво расползаться в стороны. Я подошла к коренастому и спросила :
- А чего делать-то?
- Иди выбирай борозду и становись. Миха! - гаркнул он сидевшему на плуге парню, - Иди вот с девушкой вставай, - И ты, - кивнул он новенькому щуплому мужичку, - Берите пучки и вперед, Миха покажет.
Миха лениво спрыгнул с плуга, держа в руках сажательную железяку (вообще-то, это "меч" называется, презрительно уведомили меня), и почти уверенно двинулся к середине, где вывороченная земля была более респектабельного вида, чем затопленные борозды рядом.
- Короче, я вот такие ямки делаю, а вы втыкаете туда елочки и ногой вот так хорошо притопываете. Яясно?
- Ясно, шеф, - попытался пошутить мой компаньон.
- Шеф позже приедет, - несколько раздражённо отозвался Миха и с размаху вогнал в землю меч, покачал его, шагнул дальше и повторил операцию. - Пошевеливайтесь, нам за сегодня вот это всё засадить надо, - кивнул он на необъятную делянку.
Солнце начинало серьезно припекать, когда мы засаживали пятую борозду. Я уже наловчилась и набрала скорость под одобрительные ворчания Михи - мы шли наравне с лучшей командой, и они начинали то ли ревниво, то ли неприязненно на нас поглядывать.
- Шеф приехал, - крикнул парень в кепке с соседней борозды.
- Всё, харэ, пошли на обед, - сказал Миха, обливаясь потом и пыхтя.
С трудом отдирая многокилограммовые уже сапоги от сытно чмокающей жижи, мы стали пробираться к той части опушки, где была тень. Мой пучок почти закончился, и я решила вернуться к куче, чтобы после обеда не тащиться туда через всю делянку, пока стою в середине. Я прополоскала сапоги и аккуратно балансируя, проскакала по выступающим кочкам, довольно быстро добравшись до саженцев. Взяла два пучка и двинулась было тем же макаром обратно, как услышала раскатившийся по всей делянке окрик :
- Эй, малАя, захвати - ка и мне ёлочек!
Вслед за этим я услышала женский хохот и одобрительные возгласы. Повернувшись в сторону смеха, я увидела вдалеке подбоченившегося мужика, стоявшего на вывороченной с корнями ёлке, и двух прелестных размалеванных девиц, сидевших за ним.
- Ну чё встала - то? - напыжился он.
- Тебе надо - ты и иди! - отчаянность и усталость смешались во мне, породив угрожающую интонацию.
- Ты чё, борзая что ли? - немного удивившись, осел мужик, опустив руки и поворачиваясь за поддержкой к красоткам.
- Да отстань от неё! - заговорили те.
Я поскакала по своей борозде, в конце которой на живописной здоровенной коряге уже пристроились мои коллеги, держа на коленях припасы и прихлебывая чай из крышки термоса.
- Чего она там тебе орала-то?- спросил Миха, отправляя в рот половинку вареного яйца, предварительно макнув его в черную соль.
- Кто - она? - усаживаясь напротив, спросила я.
- Анжела. Лихо ты её отбрила! - подмигнув, хрустнул соленым огурцом и толкнул в бок щуплого, выуживавшего из поллитровой банки густой суп.
- Какая к черту Анжела, лентяй вон там какой-то решил меня поэксплуатировать, а я..
- Да это Анжела, наша местная баба - дизель, её и мужики - то побаиваются, уж больно грозна. Так что готовься, еще обратно ехать, - снова подмигнул наш мечник. Свернув обед в замызганное вафельное полотенце, он поднялся и направился к группе собратьев, уже без зеленых курток и порядком измазанных, которые стали располагаться на удобной полянке недалеко от нас. Я, слегка озадаченная, достала свои скромные бутерброды и принялась их уминать.
Ближе к шести вечера мы расправились с делянкой. Собравшись у заведенного оранжевого зверя, все усталые, но уже довольные и мысленно будучи почти дома, оживленно обсуждали впечатления дня. Порядком уставшая, я отошла к деревцу и прислонилась, памятуя о михином замечании, как вдруг среди смеха и болтовни раздался громовой анжелин глас:
- А мелкая где? Потеряли что ли?
Я напряглась и из последних сил приготовилась к неминуемому скандалу, наблюдая нескладную фигуру, приближавшуюся ко мне. Анжела подошла и здорово хлопнув меня по плечу, гавкнула :
- А ты молодец, моя порода! Пошли. Товарищ начальник! - окликнула она бригадира, залезая в вахтовку, - Молодежь- то у нас есть ещё! Вон мелкая у нас сегодня лучше всех работала! - она подала мне руку и втянула внутрь.
Николай Александрович с улыбкой кивнул в нашу сторону и махнул Лёхе. Дверь грохнула и мы поползли домой.