Блокада Ленинграда - самая жестокая блокада во всей истории человечества. 872 дня кошмара выпали на долю Ленинградцев. 18 января 1943 года блокадное кольцо было прорвано. 27 января 1944 года Ленинград был основательно освобождён от блокады.
Совершенно особенной страницей в истории советской музыкальной культуры, в летописи Великой Отечественной Войны стало исполнение Седьмой Симфонии в осаждённом Ленинграде.
Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича стала символом стойкости и мужества жителей города. После знаменательного дня 9 августа 1942 года, когда Ленинград услышал Симфонию, её так и стали называть - Ленинградской.
Премьера Симфонии состоялась 5 марта 1942 года в Куйбышеве. Именно здесь Дмитрий Шостакович дописывал Симфонию, находясь в эвакуации. Успех был настолько ошеломляющий, что копии партитуры доставили самолётом уже на следующий день. 29 марта 1942 года состоялось первое исполнение в Москве. Летом 1942 года произведение было исполнено в Нью-Йорке и имело огромный успех. Музыка, написанная кровью сердца, разлетелась по всему миру и её услышали около 20 млн человек.
Но с особым нетерпением "свою" Седьмую Симфонию ждали в блокадном Ленинграде.
2 июля 1942 года молодой лётчик лейтенант Литвинов под сплошным огнём немецких зениток, прорвав огненное кольцо, доставил в блокадный город медикаменты, необходимые для осаждённых и 4 объёмистые нотные тетради с партитурой Седьмой Симфонии. На аэродроме их уже ждали и увезли как величайшую ценность. . На следующий день в "Ленинградской правде" появилась коротенькая информация: "В Ленинград доставлена на самолёте партитура Седьмой Симфонии Дмитрия Шостаковича. Публичное исполнение её состоится в Большом зале Филармонии".
Из оркестра Радиокомитета, единственного оставшегося в Ленинграде, в живых было лишь 15 человек. Пятнадцать оркестрантов и дирижёр - Карл Ильич Элиасберг, лежавший в стационаре гостиницы "Астория" с тяжёлой формой дистрофии. А чтобы музыка зазвучала по-настоящему, нужно было около 100 музыкантов. И тогда Радиокомитет дал объявление: всех музыкантов Ленинграда приглашали прийти, чтобы принять участие в подготовке премьеры.
Из воспоминаний Ольги Берггольц: "Единственный, оставшийся тогда в Ленинграде оркестр Радиокомитета убавился от голода за время трагической нашей первой блокадной зимы почти наполовину. Никогда не забыть мне, как тёмным зимним утром тогдашний художественный руководитель Радиокомитета Яков Бабушкин диктовал машинистке очередную сводку о состоянии оркестра: -Первая скрипка умирает, барабан умер по дороге на работу, валторна при смерти... И всё-таки, эти оставшиеся в живых, страшно истощённые музыканты и руководство Радиокомитета загорелись идеей, во что бы то не стало, исполнить Седьмую в Ленинграде..."
Элиасберг, шатаясь от слабости, обходил госпитали в поисках музыкантов. Ударника Джауда Айдарова он отыскал в мертвецкой, где и заметил, что пальцы музыканта слегка шевельнулись. "Да он же живой!" - воскликнул дирижёр, и это мгновение было вторым рождением Джаудата. Без него исполнение Седьмой было бы невозможным - ведь он должен был выбивать барабанную дробь в теме нашествия".
Флейтиста привезли на санках - у него отнялись ноги. Трубач притопал в валенках, несмотря на лето: распухшие от голода ноги не влезли в другую обувь. Сам дирижёр был похож на собственную тень.
Но музыкантов всё равно не хватало. По распоряжению военного командования с фронта потянулись музыканты. Тромбонист пришёл из пулемётной роты, из госпиталя сбежал альтист. Валторниста отрядил в оркестр зенитный полк.
Струнную группу подобрали, а с Духовой возникла проблема: люди просто физически не могли дуть в духовые инструменты. Некоторые падали в обморок прямо на репетиции. Но на первую репетицию они всё же собрались. Руки одних огрубели от оружия, у других - тряслись от истощения, но все старались изо всех сил держать инструменты, словно от этого зависела их жизнь.
Позже музыкантов прикрепили к столовой Горсовета - один раз в день они получали горячий обед. Но, несмотря на увеличенный паёк на время репетиций, некоторые артисты не дожили до концерта.
Через несколько дней в городе появились афиши, извещающие, что 9 августа 1942 года в Большом зале Филармонии состоится премьера Седьмой Симфонии Дмитрия Шостаковича.
Готовились к концерту и на передовой. Командующий Ленинградским фронтом задачу перед командирами поставил кратко: во время исполнения Седьмой Симфонии композитора Шостаковича ни один вражеский снаряд не должен разорваться в Ленинграде. Один из участников артиллерийской "Симфонии", полковник Гордеев, рассказывал, как до мельчайших деталей была разработана партитура огненной "симфонии". В течении июля производилось уточнение координат фашистских батарей, ведших огонь по городу и фронту. На карты были нанесены не только батареи врага, но и его наблюдательные пункты, узлы связи, штабы. Ведь мало было обрушить огонь только на орудия фашистов, надо было "ослепить" вражескую артиллерию, накрав её наблюдательные пункты, и, повредив связь, нарушить управление огнём. Так и шли две репетиции рядом. Одна звучала голосом музыкальных инструментов, другая производилась молча и тайно. О первой музыкальной репетиции гитлеровцы, разумеется, знали и готовились сорвать концерт.
И настал день 9 августа 1942 года, это было воскресенье. День, когда состоялась незабываемая премьера, был выбран не случайно: именно на него самоуверенный Гитлер назначил победный парад своих войск на Дворцовой площади, а в гостинице "Астория" должен был состояться торжественный банкет. На Пулковских высотах заняли солдаты свои места у орудий, они приготовились работать вместе с музыкантами, одновременно. Советские артиллеристы выполнили поставленную перед ними задачу: фашисты в этот день не смогли начать обычный артиллерийский обстрел города. Их огненные точки были подавлены. Ничто не мешало звучанию великой музыки. План Гитлера сорвался.
Транспорт не ходил и люди шли пешком в филармонию. Исхудавшие, бледные, но празднично одетые Ленинградцы шли слушать Великую Симфонию. К зданию Филармонии прямо с передовой подъезжали на военных машинах солдаты и офицеры.
Карл Ильич взмахнул своей дирижёрской палочкой и над Ленинградом зазвучала бессмертная музыка. Одновременно с началом концерта началась и другая артиллерийская "симфония".
"Концерт начался! И под гул канонады - она, как обычно, гремела окрест - Невидимый диктор сказал Ленинграду: Вниманье! Играет блокадный оркестр!...
Те, кто не смог попасть в Филармонию, слушали, затаив дыхание, концерт на улицах, в своих квартирах, в землянках, в блиндажах фронтовой полосы. Симфонию через мощные усилители слышали и фашистские солдаты на своих позициях. Слышали и содрогались, ибо эта музыка говорила о несокрушимости духа тех, кого они считали уже побеждёнными.
Когда смолкли последние звуки музыки, разразилась овация. Зрители аплодировали оркестру стоя. Позже Карл Элиасберг вспоминал, что не хотел бы услышать подобные аплодисменты снова, аплодисменты, напоминающие шелест листвы. У измученных, голодом, людей просто не было сил на громкие овации.
И вдруг из партера поднялась девочка, подошла к дирижёру и протянула ему огромный букет цветов. Для всех это было каким-то чудом - в блокадном полуразрушенном городе - цветы...
Через несколько лет после войны двое туристов из ГДР, разыскавшие тогда Карла Элиасберга, признались ему: "Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть..."
Работу дирижёра приравняли к подвигу, наградив орденом Красной Звезды "за борьбу с немецко-фашистскими захватчиками" и, присвоив звание "Заслуженный деятель искусства РСФСР".
А для Ленинградцев 9 августа 1942 года стало, по выражению Ольги Берггольц, "Днём Победы среди войны". И символом этой Победы, символом торжества Человека над мракобесием стала Седьмая Симфония Дмитрия Шостаковича.
После подписания капитуляции в одном из новостных выпусков в Европе репортёр сказал:"Разве можно победить страну, в которой во время столь ужасных военных действий, блокад и смерти, разрушений и голода, люди умудряются написать столь сильное произведение и исполнить его в блокадном городе? Мне, кажется, что нет. Это неповторимый подвиг".