Глава из моей книги "Книга о тебе"
Мир сегодня изменяется со страшной скоростью. Можно вспомнить старую легенду о Рип ван Винкле, проспавшем сто лет, а проснувшись, не мог понять, куда делись все его знакомые и кто все эти люди. Он не удивился ни техническим достижениям, ни сумасбродным костюмам, ни архитектуре: ничего из этого не поразило его взгляд, потому что за сто лет ничего не изменилось. Поменялись лишь люди. Сегодня же человек, выпавший из реальности на несколько лет, вынужден заново приспосабливаться к новому миру. И процесс всё ускоряется.
Можно долго и интересно философствовать на тему, что будет, когда адаптироваться к новостям (я не имею в виду панические тексты из дебилизора и новостных агрегаторов) потребуется каждое утро, но я сейчас не о том.
Человек в значительной степени управляется инстинктами, сформировавшимися в течение многотысячелетних периодов, и поведенческие модели, актуальные и удобные для пещерных людей, а хоть бы и для древнего мира, сегодня уже не дают преимуществ, а прямо наоборот, создают неудобства. Например, инстинкт, требующий разбить голову чужаку, мешает жить и его обладателю, и чужаку, и вообще всему обществу. Другой инстинкт, требующий подчиниться стаду, идёт на пользу обществу и политикам, но портит жизнь индивидууму. Третий инстинкт, подталкивающий молодого человека к неуёмному размножению, становится причиной неврозов и скандалов.
Это всё стремления простые и понятные, они ясно, откуда идут, куда ведут, и как их можно подавить с минимальным ущербом. Есть и более сложные, о которых бывает невдомёк, что это инстинкты, заложенные в нас миллионы лет назад, управляющие нашим поведением с замысловатыми, отдалёнными целями, не всегда понятными умом. И их обыденность и повседневность заставляет нас воспринимать их как естественные и нормальные, мириться с неудобствами, вызванными несовпадением инстинктивных целей и требований реальности.
Вот посмотрите, какая хитрая штука: бабочка, выбравшаяся из куколки, сразу становится самостоятельным насекомым, черепашка, вылупившаяся из яйца, сразу ползёт к морю и сама заботится о том, чтобы как-нибудь выжить. Но чуть более сложные организмы вынуждены дозревать уже снаружи, прямо в мире. И самостоятельно у них не получится. Поэтому им помогают родители под управлением материнского и лидерского инстинктов. Приносят еду, защищают от хищника. Ещё более эволюционно развитые животные вынуждены заботиться о детёнышах долгие годы, а уж человек опекает своих детей иногда... Да что там, бывает, что и всю жизнь.
Еврейские матери считает плод жизнеспособным с момента получения диплома юриста или врача.
В принципе бородатые или грудастые детишки, неспособные к существованию в отрыве от мамы, уже никого не удивляют. Законодательство РФ обязывает родителей содержать детей до 18 лет. Это, кстати, довольно новая норма. В старые времена ребёнок лет 12 вполне мог начать вести собственное хозяйство. Но, правда, и жизнь была несколько попроще в некоторых отношениях.
Дело в том, что сейчас никто не в состоянии взять и отправиться жить в одиночку в лес. По крайней мере так, чтобы не нарушить закон. Земля кому-то принадлежит. Если вы хотите, чтобы она принадлежала вам, её требуется купить. И платить налог. Чтобы охотиться, нужна лицензия, и не одна. Чтобы ловить рыбу — тоже. Даже чтобы спилить дерево, надо просить разрешения настоящих хозяев земли. Да что там, платить придётся и за воздух: если вам захочется поставить ветрогенератор мощнее определённого, вы окажетесь должны Росэнерго.
А уж если вы живёте в городе, вы должны сразу всем. За жилье, за воду, за другую воду, за отопление, за канализацию, за свет, за газ, за телефон, за другой телефон, за интернет, за право работать, за каждый раз, когда вы при помощи банка перекладываете деньги из одного кармана в другой, за право обратиться к врачу, за иллюзорную возможность получать в старости пенсию...
(«Психология тёмной стороны силы — Лень»)
Я немного ушёл в сторону. Если взять животных, то у них граница между детёнышем и взрослой особью хоть и не мгновенна, но довольно очевидна. Вот детёныш, беспомощный и неуклюжий, цепляющийся за маму. Вот ребёнок, трогательный и забавный, играющий под защитой взрослых. Вот подросток, исследующий мир и пробующий зубки. А вот уже молодой самец или юная самка, готовые бороться со всем миром за выживание. А вот и матерые особи, защищающие свою стаю и своё положение.
Как-то вот раз — и уже не детёныш.
Конечно, играют роль размеры, играет роль окраска, меняющаяся у многих видов с детской на взрослую, но у высших животных в ещё большей степени влияет поведение. Оно определяет даже гендерный статус. Я часто слышу от некоторых дам назидательное упоминание о том, что волк ни за что не укусит волчицу. Это правильно. У волков нормативность поведения вообще очень высокая. Забывают только добавить, что не укусит до тех пор, пока волчица ведёт себя, как волчица, послушно и тихо. Как только она начинает претендовать на права, свойственные самцу, она тут же схлопочет по полной программе. А чо? Вышла на ринг — так там не только бьют по морде, но и получают.
Аналогичная ситуация с переходом из детского статуса во взрослый. Поведение взрослой особи по отношению к детёнышу управляется инстинктивными регуляторами, зависящими в том числе и от поведения детёныша, от того, насколько оно соответствует статусу.
Известно, что кошачье мяуканье — «детский» звук, обращение котёнка к взрослому, главным образом к родителю.
Когда мы вывозили нашу красавицу кошку на дачу, она выходила картинно валяться на куче песка, а у подножия кучи сидели местные коты и жадно на неё смотрели. Временами дрались. Во-первых, скучно, во-вторых, покрасоваться, в-третьих выяснить, у кого на нашу кошку больше прав. И помню замечательный эпизод: поднимается этакий вальяжный кот, подходит вразвалочку к небольшому черно-белому котику и так лениво: «Муа-а-а-а-а?» Давай, мол, подерёмся. А тот в ответ так тоненько: «Мяу!» Мол, куда мне драться, я ещё маленький, я так, посмотреть пришёл. И котяра, ни слова не говоря, мгновенно потеряв интерес, отходит искать другого спарринг-партнера. Но надо отметить, что понадобится позже, что, несмотря ни на что, именно этот черно-белый котик обихаживал нашу кошечку прямо посреди тропинки. Хитрец такой.
Так вот. У человека ситуация похожая. Детёныш имеет детские права и не имеет прав взрослых. Правда, не имеет и взрослых обязанностей. Зато имеет некоторые детские обязанности, не очень, впрочем, обременительные, но для взрослого обидные.
Ребёнок должен подчиняться взрослым. В первую очередь родителям. Если он этой обязанностью пренебрегает, то может быть наказан. Его мнение по этому поводу роли не играет. Интересы ребёнка удовлетворяются в первую очередь, но не все, а по выбору взрослого. Накормить, напоить, спать уложить, обогреть, дать игрушку. Все решения по поводу ребёнка принимаются взрослым. Когда, куда, в чем и с кем пойдёт, что будет делать, и во сколько ляжет спать. Бить ребёнка — страшный грех. Но в воспитательных целях можно. Вы понимаете, какая штука? Ребёнок изымается из инстинктивного же иерархического соревнования. Он всегда по умолчанию на нижней ступеньке иерархии в почёте, уважении, достоинстве, но на высшей в вопросах выживания.
Как замечательно сформулировал Цезарь: «Необходимое слабейшим, почётное сильнейшим».
Здесь и лежит водораздел. Когда ребёнок перестаёт нуждаться в жизнеобеспечении сторонними силами, когда у него появляется нужда в гордости и самооценке, он перестаёт льнуть к кормящей груди и начинает соревноваться за достойное место в стае. Сначала в своей, детско-подростковой «подстае», но со временем набирается сил для того, чтобы завоевать не игрушечное, а всамделишнее положение в своём обществе. То есть стать взрослым.
В старые и очень старые времена переход из детского возраста во взрослый ритуализировался для облегчения понимания кто есть кто. Причём ритуал заранее готовился: маленький ребёнок проводил всё время с женщинами, которые о нем заботились, потом мальчик перемещался в мужское общество, и начиналась стадия обучения и для девочек и для мальчиков. И вот только после того, как быт и правила становились очевидными...
Дальше несколько по-разному.
Для девочки взрослая жизнь начиналась либо половым созреванием, в знак чего кончики пальцев в некоторых культурах красили в красный, откуда и произошёл маникюр (в других культурах были другие знаки, обозначающие, что девочка уже «готова»), либо беременностью, поскольку не всегда половозрелость была необходимым условием для начала половой жизни или замужества, либо собственно замужеством, когда девочка переходила из родительского дома в дом мужа. Стадии взросления сопровождались чёткими изменениями одежды и причёски. Чтобы не спутать.
У мальчиков всё сложнее. Нет у них таких чётких и понятных биологических знаков. Поэтому для них изобрели ритуалы инициации разной степени сложности, но обычно всегда торжественные и часто болезненные. Дело в том, что бесполезно сухо сообщить, что ты, мол, теперь взрослый. Надо, чтобы человек принял факт и изменил нормы своего поведения. В Древней Греции торжественно сбривали и приносили в жертву Зевсу первую бороду. В других местах отправляли в бой или на охоту наравне со взрослыми. Ещё где-то наносили татуировки, чтобы нельзя было спутать с ребёнком. И всегда это был праздник, повод для гордости.
В любом случае повзрослевшего человека настигали два факта: право принимать решения (хотя бы относительно себя) и ответственность за принятые решения.
Если ребёнок прыгает на непрочной ветке, то взрослый обязан ребёнка оттуда согнать, а то ведь упадёт и убьётся, и отшлёпать за неразумие, чтобы больше так не делал. А если расшибётся, то виноват будет тот, кто недоглядел. А вот если взрослый прыгает на той же ветке, то он, может быть и дурак, и невредно ему о том сообщить, но по большому счёту это его дело, его решение, и если упадёт и расшибётся, то поделом дураку наука.
Это всё очень удобно и разумно выглядит, пока речь идёт об одном племени, одном народе, одной культуре, когда и все права, и все обязанности, и все знаки всем одинаково хорошо понятны.
Напомню, что, например, в России было всего восемь сословий: дворянство, духовенство, горожане, крестьянство, почётные граждане, купечество, мещанство, ремесленники, рабочие (да, знаю, что такой вариант деления – не единственный и спорный). И, хотя у каждого сословия были свои правила и традиции, они даже посторонним были более-менее известны и понятны, а уж внутри сословия всё было очень жёстко и чётко. Крестьяне взрослели одним образом, дворянство другим, духовенство третьим... Сословия были отделены друг от друга, и тонкости быта снаружи были часто просто недоступны.
Скажем, всем известная картина «Сватовство майора» Павла Федотова для своего времени была карикатурой на купеческий быт. Она содержит множество деталей, непонятных нам, но ясных и смешных для современника. Чтобы не только понять эти детали, но и посмеяться им, надо было во-первых, хоть немного разбираться в купеческом укладе, во-вторых, хорошо знать какой-нибудь другой. Настолько хорошо, чтобы он казался естественным, а купеческий на этом фоне — смешным.
Двадцатый век принёс множество изменений. Особенно в России. Кто был никем, тот стал всем. Всё перемешалось: крестьянство, пролетариат, интеллигенция, купечество... Не сразу, но довольно быстро. Чёткость и определённость укладов стёрлись. Новые правила морали и просто приличий рождались и умирали прямо на глазах. Столкновения традиций рождали массу конфликтов, комически описанных Ильфом и Петровым, Зощенко, Аверченко и другими авторами. Сравнить этот бурлящий вихрь можно разве что с вавилонским столпотворением.
Исследовать и анализировать множество процессов и результатов этого столпотворения можно долго и вкусно, но для нас сейчас интересно то, что критерии детскости и взрослости в нем тоже смешались и потерялись. Поведенческие черты, вполне взрослые в одном социальном слое, оказались инфантильными в другом (вспомните раннесоветские анекдоты про интеллигентов, неспособных выматериться и дать в морду, или наоборот, про тупых рабочекрестьян, путающих биде с писсуаром), а инфантильные черты других слоёв уже не опознавались как инфантильные.
К сожалению, ситуация так и не выправилась. С развитием информационных коммуникаций число культурно изолированных социальных слоёв выросло, потеряло зависимость друг от друга, и в каждом создались свои правила и традиции, настолько, впрочем, размытые, что играют не очень большую роль в воспитании.
Понимаете, воспитание это прежде всего пример. Хорошо, когда примеры единообразные и чёткие, когда у ребёнка формируется единый, непротиворечивый стереотип поведения. Дворянин точно знает, что воровать нехорошо. А цыган точно знает, что хорошо. Ребёнок священника твердо понимает, что убивать нельзя. А казак в курсе, что очень даже можно, а иногда и необходимо. Когда же всё перемешивается, примеров вокруг много не только разных, но даже и противоречивых. И личность формируется в этическом хаосе, собирая себе моральные нормы с миру по нитке, иной раз от балды, иной раз от случайного авторитета, иной раз сам придумает…
Не поверите, буквально вчера дама-психолог, несколько раз перепостившая разную непроверенную информацию, «утку», пеняла мне, что я невежливо её за это пожурил. Вы понимаете, первое для неё нормально, распространить вранье не страшно, а вот указать на это публично — ай-яй-яй. И ведь так оно там и висит: невменяемая брехня, моя претензия, и её «фе». Прошу понять: я не про то, что я прав, а про то, насколько разные вещи даже в примерно одной среде могут считаться допустимыми и непозволительными.
А теперь самое интересное: ребёнок не просто собирает примеры; он собирает те примеры и те нормы, что ему нравятся. Не потому что он гад и эгоист, а потому, что так устроено мышление. Он радостно аккумулирует права, основываясь на прецедентах, и так же радостно отказывается от обязанностей, опять же основываясь уже на других прецедентах. Он не хочет замечать, что каждое право обременяется какой-то не объявленной тут же обязанностью, а случаи отсутствия обязанностей отягощены и поражением в каких-то незаметных прямо здесь правах. Это разные прецеденты.
Он ищет прав и возможностей принимать решения, но отвечать за них не согласен. Помните хитрого котика?
ЭТО И НАЗЫВАЕТСЯ ИНФАНТИЛИЗМ
У моего друга две дочки-близняшки. Воспитывает он их один: жена сбежала к молодому любовнику. На момент описываемых событий дочкам было лет по 13. Внешность уже фотомодельная, менталитет тоже. Сидим у него дома на кухне, курим, пьём кофе, размеренно беседуем. Стремительно распахивается входная дверь, и на пороге появляются обе наследницы, бухтят о чем-то о своём, на нас ноль внимания.
Сам папа довольно миролюбиво, попыхивая сигаретой, интересуется:
— Девки, ни хрена не могу понять: в комнатах бардачина, кровати не заправлены, посуда не вымыта. За приборку, мухами, и чтобы жужжало.
На что обе вертихвостки, синхронно скрестив руки и наклонив головы, выдали:
—Ты не имеешь права нас заставлять что-то делать. Нам в школе сказали, что есть закон о защите прав детей, там это написано.
Повисла пауза. Миролюбивое настроение папы куда-то пропало. Он требовательно постучал по краю стола:
—Таааак, прошмандовки, положили сюда ваши дорогие мобильники, живо положили, я сказал. Нет в этом законе такого, чтобы я по пятнашке вам телефоны покупал. И интернета у вас не будет. Да и незачем он вам, компы я тоже отберу. Ни хрена точно в законе этом долбаном про компьютеры нет. Ишь ты, юристы, выучили их на свою голову. Про шмотки ваши забудьте, в валенках походите. В фуфайки перелезете!
Впрочем уже на интернете одна из девиц, насупившись и злобно оглядываясь, мыла посуду, а со стороны комнат доносился деловой топот второй. В конце монолога суровый папаша улыбнулся:
— Растут дети. И вполголоса поинтересовался — не знаю ли я, продаются ли ещё фуфайки?
©тырено в тырнетах
Отсюда и такое неимоверное количество инфантильных взрослых, неспособных управлять своей жизнью. Их устроило бы положение, когда о них все заботятся, но при этом не могут указывать, что им делать. С такой интенцией люди и женятся, и замуж выходят, и на работу нанимаются, и нанимают на работу, и работают, и отдыхают, и на выборы идут, и государством управляют.
Есть такой ресурс zadolba.li , на нем посетители выкладывают свои недовольства окружающими, что и то не так происходит, и это не этак. Штука, конечно полезная, но довольно часто там встречаются интересные пары встречных недоумений: «А чего они...» и вслед: «А ты-то чего?» Например, обиды официанта на тех, кто не оставляет чаевых и встречная обида: «Я плачу столько, сколько вы запросили, хотите больше — просите больше, а я подумаю, надо оно мне или нет», и ответ, и контрответ...
Отсюда постоянные претензии класса «вы должны, потому что я хочу». Запреты, требования, негодования, в особенности от наименее образованных слоёв населения. «Мне не нравится этот фильм, запретите его, чтобы никто не смотрел!», «Я выпил тормозную жидкость и отравился! Как вы можете такое продавать!», «Как вы смели назвать гомеопатию ненаучной! Она мне помогает!»...
Можно взрослеть, требуя прав и неохотно соглашаясь на неожиданно сопутствующие обязанности, а можно наоборот, принимать обязанности, в придачу получая нежданные права. Первый вариант, как вы понимаете, тяготеет к инфантилизму. Даже не стану разбирать типичные поведенческие паттерны.
Просто для того, чтобы разбавить безрадостную картину:
Мой партнёр однажды ездил по благотворительной части в детский дом в Ивановской области. Год 94-й, полный трындец в этом регионе. Находилась сия обитель зело в жопе, поэтому на обратном пути он заехал в посёлок, зашёл в местный магазин за минералкой. Пара человек в очереди, встал. И тут парень заходит. Лет 15. Одет бедно донельзя, измождённый, но взгляд... реально, у приходивших к партнёру на работу «афганцев» и «чеченцев» не часто такой встретишь. Стоящие перед партнёром двое мужиков отходят, предлагая пацану пройти к кассе. Продавщица спрашивает: «Иван Сергеевич, чего вам?»
Пацан берет хлеба, молока, макарон, платит, благодарит и уходит. Партнёр дожидается своей очереди (за ним никого нет), и после покупки спрашивает продавщицу: «Извините, а это кто? Просто вроде пацан молодой, а вы к нему по имени-отчеству.»
«Это не пацан. Это – МУЖИК. Ему 14 лет, 2 года назад отца какой-то блатной алкаш на переходе сбил да так и уехал – не нашли. Мало ли сейчас такого? А у него две сестрёнки, ещё в школу не ходят, и брат-младшеклассник. Так он мало того, что учиться успевает в школе, — деньги наравне в мужиками зарабатывает, сортиры чистит, за любую работу берётся, — не то что наши алкаши, мать их... А три месяца назад дочку алкашей-соседей из пожара вытащил, не побоялся в огонь полезть.
Так что это не Ванька-школьник, а Иван Сергеевич у нас, вот так!»
©тырено в тырнетах
Бороться с инфантилизмом сложно. В рамках воспитания собственных детей это реальная задача, но даже в самом лучшем варианте развития общества оздоровление его займёт не меньше двух поколений. Поэтому если пытаться переформулировать проблему в задачу, то лучше ограничиться заботой о собственных детях.
В этом смысле нужно сложным образом информировать ребёнка, что люди — разные. И взрослые — разные. Выводить эту максиму начиная с детских фильмов, где есть добрые и злые, глупые и умные. Во вторую очередь рассказывать, что и в одном человеке может сочетаться и полезное, и вредное. И если у одноклассницы Тани приятная улыбка, это не означает, что её манера таскать конфеты в магазине достойна подражания. В третью очередь разделить понятия «хорошо для меня», «хорошо для кого-то» и «хорошо для общества», то есть позволить осознать позиции восприятия. Да, непросто. А что делать?
В общем, понадобится несколько пересмотреть динамику формирования отношения к обществу и сделать возможно более ранний упор на ассертивность, критичность, скептицизм и прагматизм (в хорошем смысле). Да, романтикам и идеалистам будет труднее, так же как истероидам и нарциссам. Но вот такое вот у нас теперь время...
Я слегка затронул этот вопрос в статье «Как часто нужно хвалить ребёнка», но тема настолько обширная и трудная, что вряд ли её можно исчерпать. Пока достаточно того, что я её потрогал палочкой.