Дождь в начале февраля. Ночь, дождь, холод, бррр...мерзость. Юрия Георгиевича поднимает дежурный по всей нашей базе. Командир прибегает после получения информации и дает команду на выезд. Тревога, время готовности — пять минут. Два наших БТРа уходят в ночь.
На переднем БТРе сидит местный чеченец , лет пятидесяти и какая-то женщина. Чеченец машет рукой, чего-то показывает. Юра Пименов — специалист по переговорам, с "нервными" обитателями блок-постов, орет как альфа-павиан в эфире, о том что это мы едем так громко, что можно и без эфира услышать. Подъехали куда-то в частный сектор. Домишки маленькие, в темной промозглой ночи кажутся еще более пришибленными. Игорь Бородин включает все прожектора. Видим ,что из дома, на который показывает местный мужчина уже потихоньку идет дым. Юрий Георгиевич дает команду все прошерстить и облазать вокруг дома. Всех подозрительных тащить на свет. Пожар уже разгорается. Но Валера Половников знает о пожарах всё. Нет лучше специалиста по тушениям и поджогам (ну если нужда возникнет). Ловко и смело ныряет в этот густой дым и ползет по полу внутрь. Мы в этот момент рассыпаемся по боевому расчету. Саня Алферов обнаруживает в кустах МТЛБ. Я нахожу в канаве какого-то «черта», лежащего в грязи, но явно живого и пьяного. Прыгаю на него, заламываю большой палец и завожу за спину. Тело от боли начинает вошкаться.
— Руку, сука! Вторую руку назад! А то кисть сломаю! — почти, в ухо говорю, ломая палец.
— Я свой же, свой, я братан. С Юргинской бригады!
В этот момент из дома, уже начинающего полыхать выползает Валера.
— Убили они обоих. И парня и девку. Девка голая, насиловали. Головы в крови.
Слышу голоса командира и чеченца. Темно, дым, но слышу хорошо. Чеченец говорит:
— Да эта машина раза два приезжала.
Не хотел я, это Колька начал, — заверещал мой пленный.
— Девочке семнадцать всего было, — говорил чеченец.
Женщина, которая с ним стояла, — завыла.
— Она нам воды и варенья раньше давала, — зачем-то сообщает мне пьяный военный.
И тут меня перемкнуло. Как только я все это секунды за три представил — как она воду им давала, как они потом в гости ездили со своего блокпоста. Как радовалась она, что вот они — наши!
Нож «Булат» — очень острый и угол заточки правильный.
Прижал я его локти коленями. Пальцы левой руки по фаланги в глаза, голову задрал этому гаду и нож уже по небритой шее пошел.
— Не я это, не яяя! - завыло животное.
— Как же ты мог, гнида?! Мразь!
В этот момент, Саша Алферов завел МТЛБ. И рев двигателя, свет фар, вдоль канавы резко меня вернул в реальность. Я спрятал нож, проверив наличие гранат и пистолета у обоссанного от страха тела, пинком выгнал его под свет машин из канавы. Там уже стоял на коленях второй, Колька, или как там его... Перед ним лежала их «добыча», украденная в доме убитых.
Несколько кофейных чашек, магнитофонные кассеты, какая-то вазочка. Всё.
Убитые брат и сестра —родителей не было.
Ей семнадцать, ему двадцать один. Русские. Про этот случай в марте 1995 года написала газета "Комсомольская правда". Не знаю, попали ли эти скоты под одну из бесконечных амнистий и не представляю, как живут дальше, и живут ли вообще. Надеюсь, что на ветеранские праздники их не зовут, хотя у нас всякие чудеса случаются.
Автор: Вячеслав Клепиков
Журнал: "Болевой порог" Литература.