Сейчас я немножко приоткрою завесу тайны - я уже упоминала в нескольких публикациях, что работаю в церковной сфере, но никогда не уточняла где именно. Пришло время, этот вопиющий случай толкает меня на такой каминг аут. Трудиться мне приходиться в епархиальном управлении (если кто не знает - это главная церковная организация в масштабах отдельно-взятой области), куда довольно часто приходят люди со своими проблемами и горестями. Обязанностей много - организация всяких мероприятий, переговоры, составление документации и обычная секретарская работа. Помимо всего прочего, иногда я беседую с посетителями и направляю их куда нужно, помогаю писать заявления и прошения.
Сегодня, несясь с очередного совещания и пытаясь на ходу отсортировать документы и набрать нужный номер на мобильном, увидела мужчину с буквально черным лицом. Черно оно было от слёз. Бумаги я отложила, парня (а лет ему было чуть больше 30) завела в кабинет и стала расспрашивать, чем помочь. Оказалось, что пришел он спрашивать разрешение на отпевание жены, самостоятельно оборвавшей жизненный путь.
Краткая справка: Таких запросов к нам поступает очень много. Один или два в день – стандартная история (сегодня вот 4). Истории разные, люди разные, а позиция церкви ясна и непреклонна: если человек сотворил такое, то он берет на себя единственный непростительный грех (непростителен он потому, что ушедший из жизни не может покаяться и приобщиться к таинству исповеди), а по сему не может быть отпет в храме и даже предан земле существующим церковным обрядом. Каждый случай (если родственники заинтересованы в исполнении этого самого христианского обряда) рассматривается лично правящим архиереем и, к сожалению, сейчас единственным смягчающим обстоятельством для вынесения положительного решения является документально зафиксированное психическое заболевание (справка из ПНД, например). Если доказано, что человек был невменяем, то скорее всего, отпевание разрешат провести, если доказательств нет, то будь усопший хоть трижды праведником – последует отказ. Мне горько читать эти прошения, горько разговаривать с людьми об их беде, но изменить систему я не могу, да и речь в публикации не об этом.
Мужчина поведал мне одну из самых страшных (и в то же время обыденных) историй. В кавычки далее по тексту я буду помещать его прямую речь. Итак, жила была молодая семья, хорошая, дружная, родили одного за других прекрасных детей-погодок, с которыми приходилось справляться молодой маме, потому что отец, ясное дело, работает на ипотеку и нужды семейства. Справлялась она с трудом (будто с погодками бывает иначе). Малыши росли, а у женщины начало сыпаться здоровье, то тут болело, то там, и становилось с каждым месяцем хуже и хуже. Выхода то не было, приходилось крепиться, ибо родители далеко, на нянь денег нет, на всяких врачей нет не только денег, но и времени (да-да, погодки, они такие). «Я видел, что что-то не так, но мы об этом не разговаривали, потому что изменить все равно ничего не получилось бы, да и любовь была сильная, казалось, что всё преодолеем, что ещё немножко потерпеть и наладится». Налаживаться начало ближе к трем годам младшего. Пройдя кое-какие обследования, дама выяснила, что плохое самочувствие – следствие серьёзных проблем с печенью, пришлось начать дорогостоящее лечение. «Да и фиг с ними с деньгами, главное, что помогало это всё, таблетки-лекарства, она прям стала снова собой, а не тенью».
На этом фоне ребята узнали, что ждут третьего. По этическим и религиозным соображениям на аборт не пошли, но и прекратить пить лекарства молодая женщина не могла. Никто не забрал у неё погодок, никто не поговорил с ней по душам, все родственники и друзья разделились на два лагеря: «вы что идиоты?» и «ну как-нибудь образуется». Практической помощи не было. «Она очень много плакала, боялась за будущего малыша, попыталась бросить лекарства, но опять начались и боли и недомогания, в один из дней она просто легла на кровать и перестала вставать, мне пришлось взять детей на себя, кое как дотерпели до родов и я думал, что появление маленького ее оживит». И, судя по словам посетителя, он и правда взял на себя огромный объем дел: следил, чтобы она принимала лекарства, готовил, убирался, гулял с детьми (благо они в садике днем), брал часть работы на дом, чтобы не терять контроль над ситуацией. Я вкрадчиво спросила, пробовали ли они обращаться к психотерапевту. И выяснилось, что нет, ведь «все время надеялись, что будет легче совсем скоро», причем надеялись ОБА. После родов ситуация только усугубилась. Молодая мать постоянно плакала, говорила странные вещи про своё заболевание, что она стала для всех обузой, что лучше бы её не было. «Я пытался её всячески поддержать, давал максимально отдыхать, но в один из дней, придя домой, я обнаружил жену (на самом деле не важно каким способом эта женщина решила уйти), а рядом записку, в которой она писала, что нас очень любит и что будет всем в тягость, что без неё будет всем легче».
Этот текст – не попытка хайпануть на чужом горе, это призыв, который хочется писать на дверях выписных залов вместо «поздравляем с новорожденным». «Обращайтесь за помощью к врачам». «Психиатр и психотерапевт – такие же врачи, как гастроэнтерологи и окулисты, а депрессия – такая же болезнь, как гепатит или пневмония. И от неё умирают». Я, как человек, очень много читавший по теме послеродовых расстройств психики, прошедший свой личный опыт депрессивного состояния на фоне взращивания младенца (одного!), могу сказать, что началось всё задолго до третьей беременности, что «впечатлительная» девушка перманентно в депрессии жила, с ней свыклась, успела получить ответочку от тела (а все проблемы с печенью и проч. как раз - следствие, а не причина), но и сама и вместе с мужем-родственниками-друзьями продолжала надеяться на мифическое «станет лучше». Не стало. Никому. Я тоже «впечатлительная», поэтому поплакала тихонько за шкафами с документацией и сижу пишу этот пост. Пишу, потому, что не могу не писать.
Будьте внимательнее к себе, к своим родным и близким. Не списывайте странности поведения молодых матерей (и даже будущих матерей) на «просто устала», надо идти к врачу. В ЛЮБОЙ непонятной ситуации идти к врачу. И вовлекаться и любить и поддерживать всеми доступными способами, где «дать выспаться» - самый очевидный, но всего лишь ОДИН ИЗ вариантов.
Девушку звали Анастасия, ей было 32 года, за неё по церковным канонам разрешается молиться дома (даже в случае отрицательного ответа на прошения об отпевании). Будет здорово если каждый из нас помянет её хотя-бы словом. Ниже постараюсь ответить на вопросы (если они возникнут) о работе, о процедуре ответов на вышеупомянутые письма.