Когда речь заходит об учителях Александра Пушкина, чаще всего на ум приходит имя Василия Жуковского. Однако в жизни Пушкина была целая плеяда выдающихся преподавателей-наставников. Более того, можно смело утверждать, что литературными учителями Пушкина были именно вологодские поэты.
В статье итальянской исследовательницы Лауры Росси «Пушкин и «богиня Невы» (мнимый и подлинный Муравьев у Пушкина)» («Русская литература», 1997, № 4) идет речь о влиянии поэта М. Н. Муравьева на юного Пушкина. Но можно ли считать Муравьева вологжанином? В Литературной энциклопедии местом его рождения указан Смоленск. Но литературовед В. Гура в книге «Времен соединенье» пишет о Муравьеве так:
«Местом его рождения разные справочники называли Вологду. В его бумагах, на полях написанной в Вологде трагедии «Дидона умирающая» есть такая запись: «1757 октября 25 родился автор». Во всяком случае, самое раннее детство писателя прошло в Вологде, и он имел все основания обращаться к ней: «Прости, спокойный город, где дни мои младые под сенью родины сны красили златые...».
Но вернемся к статье Лауры Росси о Муравьеве и Пушкине. В ней говорится в том числе «о значении наследия М. H. Муравьева для творческого процесса Пушкина».
Л. Росси приведет несколько примеров прямых «заимствований» Пушкина у Муравьева. К примеру, знаменитые слова Татьяны: «Я буду век ему верна» впервые написаны Муравьевым и звучат у него так: «Буду ввек ему верна».
Приведя целый ряд примеров из поэзии Муравьева, Росси говорит «о возможности его прямого воздействия на поэта» еще в лицейский период. Потому Муравьев является «родоначальником поэтической традиции, унаследованной Пушкиным от прошлого».
Творческому влиянию Батюшкова на Пушкина посвящена обширнейшая литература. И установилась традиция, которая как бы фиксирует следующую поэтическую последовательность: первым поэтическим учителем Пушкина был Жуковский, а вторым – Батюшков. Но так ли это?
Работы известного литературоведа В. Кошелева наталкивают на мысль о том, что первым был именно Батюшков. В своей монографии «Константин Батюшков. Странствия и страсти» Кошелев писал:
«Батюшков был признанным кумиром юного Пушкина; Пушкин подражал ему в ранних стихах своих больше, чем кому-либо из современников. На это указал ему Белинский: «Влияние Батюшкова на Пушкина виднее, чем влияние Жуковского».
Однако сам Пушкин ставит влияние батюшковской лиры на себя после «кормилицы» своей музы – поэзии Жуковского. Тем не менее это легко объяснимо, и здесь нет противоречия. Пушкин теснейшим образом житейски был связан с Жуковским, а последний тогда считался «главой поэтов», который после «Руслана и Людмилы» как бы передал пальму первенства в поэзии Пушкину. И в жизни Жуковский был гораздо ближе Пушкину, чем Батюшков. Отсюда такая «расстановка».
Но по существу в поэзии было все наоборот. Сентиментальная, мистическая, нравственно-дидактическая поэзия Жуковского по духу далека от бурной, ломающей запреты, вольнодумной поэзии молодого Пушкина. По духу ему родственен именно Батюшков с его эпикурейством, античной вакханалией, чувственностью, бунтом и греховностью. Потому, как пишет В. Кошелев, цитируя С. Фомичева: «Поэзия Батюшкова действительно «служила для раннего Пушкина главным ориентиром». Но специалисты как бы не решаются сделать окончательный вывод и выступить против полуторавековой традиции. А он напрашивается сам собой: Батюшков – главный учитель Пушкина в поэзии.
Источник: Аринин В. Вологодские учителя Пушкина / В. Аринин // Русский Север. – 1998. – 13 мая.