Для советских людей столица была не столько местом красоты и новых впечатлений, сколько большим продуктовым и промтоварным магазином. В Москву ездили «отовариться», купить то, что даже в областных центрах «достать» было невозможно. Там стояли в очередях за чаем, кофе, копченой рыбой, колбасой и одеждой.
На дворе было начало 80-х, когда мама первый раз взяла меня, 7-летнюю, с собой в этот лучший город на земле. Остановиться мы должны были у совершенно чужих людей. Это тоже было традицией советской эпохи – найти знакомых знакомых, попросить у них приюта, и не получить отказ. По сути мы ехали к троюродной сестре бабушкиной коллеги. Поезд прибыл на вокзал в ранние шесть утра, мы спустились в метро и поехали в сторону наших «хозяев». Прибыв почти по адресу, мама решила не будить чужих людей субботним ранним утром и повела меня в круглосуточный магазин. А там только что «выкинули» на прилавок сосиски. Я никогда не видела это чудо и, естественно, его захотела. Мама купила килограмм, а также батон хлеба.
С этим богатством мы отправились в ближайший Измайловский парк, где сели на лавочку и стали есть сырые сосиски. Как и положено, это было самое вкусное колбасное изделие за всю жизнь. Батоном мы кормили голубей. А потом я увидела прекрасную тетеньку с прекрасным лотком прекрасного растаявшего эскимо. Уж не знаю, где в 7 утра она успела разморозить свое сокровище, но Измайловский парк огласил крик: «Хочу!» Мама попыталась объяснить, что это не последнее эскимо в столице, но разве я могла ее услышать. Мороженое мне, конечно, купили, я, конечно, вся уляпалась, но счастливее меня в тот момент в Москве не было человека. В тот день я съела еще пять эскимо и даже не простудилась.
Чужие люди приняли нас на отлично. Дали ключ, показали, где в шкафу лежит белье, где в другом хранятся крупы, и отбыли на дачу. Видя нас 5 минут, они решили не смущать приезжих и не стеснять самих себя.
В столице мы пробыли неделю и закупились по полной. В сумках были и вожделенная колбаса, и банки с кофе, и лифчики на всю женскую половину родни, и пальто для мамы с воротником из чернобурки (шик-блеск) и пальто для меня, и много чего другого. На вокзале мама считала сумки: «Девять, десять, одиннадцать… А где двенадцатая?! А двенадцатая – ты!», - говорила она и тащила на себе всю поклажу и меня.
Буду рада лайкам и новым подписчикам))