Предсказание. Рассказ.
Автор: Роман Гуселетов.
Пролог.
Исчезновение слов, поимка неожиданных откровений. Это могло заставить поверить в разумный исход событий. Но, на самом деле, все оказалось сложнее.
Интуиция – вот, что движет колебаниями межатомного пространства материи. Ведь, что может корректировать траекторию движения электронов и протонов вокруг неподвижного ядра? Интуиция. Случайный сбой планируемой подачи грации. Упавший пласт снега на проветренную ветвь сосны. Волка оскал, запугивающий загнанную жертву. Исходный код эволюционировавшего вируса.
Серебро кончилось. Дорога превратилась в напоминание пыли, в ее жалкий дымный блеск. Все затуманилось, дальше идти некуда. Но разве так было всегда?
Когда-то Джон разгадывал японский кроссворд, разглаживая великолепный бархат печатной бумаги. Буквы шептали ему ласково. Цифры смеялись в глаза, показывая свою храбрость и покорность. Но это было в другом мире.
– Демон, что остановил тебя у дороги, теперь может быть спокоен. Ты больше не властен над ним, – сказал проводник.
– Он мог пригодиться мне. Но теперь это не важно. Пойдем.
Джон не знал, как долго они продержатся на стеклянном мосту, поэтому и возникла необходимость торопиться. В глуши забвения самым главным и трудновыполнимым правилом всегда было не потеряться самому. На то оно и забвение, чтобы забирать, проникать неслышно и постепенно внутрь тебя, оставляя силы за границами сознания.
Проводник закрыл книгу, протягивая ее своему спутнику. Эта книга стала и помощником Джону, и корнем зла. Заклинания в ней, позволяющие устанавливать власть над демонами, над людьми, над гравитацией, требовали за роскошь большую цену. Нет, Джон не мог себе этого позволить. Он боялся не за себя. А боялся того, что цель, к которой они движутся сейчас, и которая поджидает своих путников на другом конце этого чертового моста, может ускользнуть.
– Нет, Бэт. Будем действовать по старинке.
Он скинул книгу за пределы моста. Бездна невидимого темного пространства молча приняла жертву в себя.
– По старинке? Как это?
– С кулаками, Бэти, – ответил Джон. – С кулаками.
Глава 1. Рандомный.
Поверить в то, что существует гипотеза развития, действия какого-то явления, значит признать окончательное его становление. Это значит признаться самому себе, в первую очередь, что явление имеет смысл, конечно, и подлежит каким-то закономерностям. Но если исходить из того, что становление в принципе не может быть, что все изменяется и продолжает двигаться в пространстве и времени, то уже начинает меняться сознание и качество ума. Разум делается более гибким, но, в то же время, более наивным. Наивным, или открытым? Нет – непредсказуемым. То есть, по правилу неопределенности, предсказание уже не может располагать точными датами и конкретными координатами трехвекторного пространства. Это тупиковая теория. Истинное предсказание не имеет дат, мест и траекторий движения. Для чего оно тогда предназначено?
– Для ловли мух! Олег, выбери палец.
Олег сидел, писал статью для размещения в социальной сети интернета. А его друг, болван, бегал вокруг стола и просил угадывать пальцы.
– Это кто болван? Нет, Олега, ты сначала угадай, а потом и посмотрим, кто из нас болван!
– Ну вот этот.
– Неа! Болванище!
Олег усмехнулся над своей ошибкой. Ну конечно же мизинец. Действительно, опростоволосился. Предсказать это, пожалуй, было трудно. Угадать – легче. Но он и этого не сделал.
Угадать или предсказать явление, которое заведомо не подлежит никаким логическим закономерностям, или, того хуже, подконтрольно какому-то единственному рандомному феномену, значит вторгнуться в неприкосновенное пространство интеграции его колебаний. Значит разбудить бездну неизведанного. Разве это плохо? Нет, пожалуй. Неверно давать оценку этому.
Олег нечаянно толкнул локтем книгу, лежавшую на краю стола. Книга упала. Красиво, быстро, с глухим ударом. Буквы в ней содержали огромный объем информации. Но, падая, книга была лишь предметом, вещью. И хоть, формально, вес ее напрямую зависел от этих самых букв, от объема чернил напечатанного кегля, суть явления оставалась неизменной.
Стой эти буквы в другом порядке, смысл слов кардинально изменился бы, если вообще остался. Определенная последовательность символов, в этом случае, есть ни что иное, как предсказание. Явления происходят. Случайности от случайностей. Но символы последовательны. Понимание – это потоковый процесс. Не хаотичный. И последовательность в хаосе – есть смысл. То, что предсказывают. То, что случится. Истинный порядок вещей. По крайней мере, в нашей вселенной.
– Ну ты загнул, Олега! А если есть другая вселенная, то это уже последовательность. А что тогда такое хаос?
Глава 2. Микротаблетки.
Иван заболел. Настолько неуклюже, что попав под сокращение перед больничным, не мог полноценно найти себе работу. Неполноценно мог. Сломав себе по два пальца на обеих руках, а также одну из рук, у Вани не получалось удержать смартфон и давать ему последовательные команды. Его родная сестра заботилась, конечно, но это было не то. Она не понимала брата. И вектор его мыслей не совпадал с вектором ее эмоций.
– Ванечка, не расстраивайся. У тебя стаж два года. Найдешь себе работу. Теть Таня предсказывает тебе большую зарплату. У тебя высокое образование. Найдешь, че.
Ваня вздохнул.
– Галь, помоги рубашку надеть. Пойду до Сани.
Иван размышлял, пока шел по стеклянным улицам. О том, что невозможно предсказать некоторые события. Случайные и неслучайные. И как бы не хотелось, остается принять их в качестве последней данности. Единственным выходом оправдать действия – будет взять ответственность за них на себя. За все случайности и предсказания. Нет лекарства, способного удовлетворить потребности в восстановлении, или, того хуже, к исцелению и возвышению. Нет пилюли для гармонии. И для контролируемого предсказания. Для вдохновленности жизни и прочих опусов. Есть только микропилюли, для пробивки засора в трубе.
Олег шел по каменной мостовой, а вокруг летали птицы. Стекла витрин трескались и разбивались вдребезги, когда он смотрел на них.
– Что за?..
Солнечный свет вдруг разом погас, а разбитое стекло склеилось у него под ногами в длинную тропинку, уходящую далеко вперед. Камни исчезли, птицы превратились в разноцветные вспышки неярких огоньков. Трассирующие струйки света за ними тянулись бесконечным хороводом изящного сумасброда. Гипс исчез, но Олег все еще не мог пошевелить ни рукой, ни сломанными пальцами.
– Не понимаю.
На дороге из стекла внезапно появился человек. Было темно, но Олег разглядел на нем светлую однотонную одежду. В руках он держал книгу.
– Здравствуй, Олег. Мое имя Сириус. Я буду с тобой идти по стеклянной дороге. Мы обязаны это сделать.
– Я что же, умер?
Но Сириус не ответил. Он ждал молча, терпеливо. Как будто это была его работа и его увлечение. Не думалось Олегу, что он особо то и ждал. Сириус просто стоял как элемент последовательности в хаосе. Как предсказание бытия несуществующего.
– Я что, умер? – Повторил Ваня. – Но этого быть не может. Я шел по дороге. Хорошо себя чувствовал. Никто не убивал же? А мне предрекали карьеру, успех. Где это все?
Олег подошел к краю стеклянной дороги. Ступил ногой мимо и почувствовал пропасть.
– Там что, яма?
– Ну что-то вроде этого.
– Странное место. Это как будто нереально. И, если это нереально, то тогда здесь будут действовать другие законы. Природа иной последовательности.
– Почему ты исключаешь возможность продолжения привычного тебе течения жизни? – Казалось, что Сириус немного встревожился ходом мысли своего собеседника.
Олег посмотрел вниз с моста. Но темнота молчала. Не нагнетая страха, не призывая к себе. Просто величественно молчала.
– Может, не нужно идти по этому мосту, а есть смысл узнать, что там внизу?..
Сириус прервал его:
– Мы обязаны идти по стеклянной дороге. Пойдем.
Но сам он не шелохнулся. Не пытался подойти ближе. И на лице его не читалось ровным счетом ничего.
– Ладно, пойдем.
Олег развернулся в сторону своего спутника. Но вдруг поскользнулся и свалился вниз с моста. Случайность опередила последовательность.
Глава 3. Чистая случайность.
Многое из того, что можно описать словом судьба, являлось результатом длительного и упорного труда. Ведь любое действие рождает великое подмножество новых действий. И каждая последующая секунда времени зависит от предыдущей. Ничто не может возникнуть из ниоткуда и исчезнуть в никуда. Если эта система отсчета замкнута, разумеется. Хотя, вовсе и не обязательно.
Дима с отцом возвращались из леса. Сентябрь подходил к середине. Сейчас самая грибная пора в лесостепной зоне сибирских широт. Только грибов Димка так и не нашел. И папа его тоже, лишь пять или шесть коровников.
Ребята торопились – собирался дождь. Небо сплошь затянуло серой коркой, а мелкая морось сбивала дневную жару и освежала кожу. Совсем уже неподалеку раскатывался гром.
– Папа, а когда домой пойдем? Сейчас дождь начнется, – семилетний Димка моросил за отцом, стараясь идти вслед-вслед.
– Сейчас, сынок, – растерянно ответил Алексей. – Папка ищет дорогу покороче.
Мужчина шел быстро, нервно мотая головой по сторонам. Было похоже, что он все-таки заблудился. И теперь серое небо с собирающейся обрушиться на них водой внушало неподдельный страх. Алексею было тревожно за Димку – дождь вымочит его до нитки. Сын может заболеть, и хорошо, если на этом обойдется. Мужчина совсем не помнил направление до брошенной им машины. Ни до дороги, ни до поселка. Сотовая связь здесь не работала. И помощи ждать было неоткуда.
– Папа, я устал. Есть хочется, – мальчик говорил спокойно, не плакал. Он просто озвучил факт, что ему некомфортно. На всякий случай. Чтобы отец знал.
– Хорошо, Димка. Сейчас найдем машину. Там у меня сало есть. Ты же любишь сало с хлебом?
– Люблю.
– А кто же не любит? Ну-ка, чуешь запах? А ну-ка, посмотрим, какой ты голодный тут у нас!
Дима закрыл глаза и сделал пару резких вдохов, как бы пытаясь услышать запах.
– Я думаю в той стороне, – мальчик наугад показал в сторону соседнего леса.
Алексей посмотрел в ту сторону, куда указал его сын. «Нет, этих трех берез не было. Господи, помоги найти дорогу…»
Дождь усилился десятикратно. Тучи громыхали совсем рядом. Молнии, казалось, вонзали свои острые копья прямо в своих непрошенных гостей. Димка боялся, но не подавал вида. Лишь крепко сжимал ладонь отца, и старался не смотреть наверх.
Алексей уже не надеялся, что найдет машину. Он просто шел наудачу, ломая перед собой ветки и протаптывая мокрую траву. Когда стало совсем мокро ногам, он взял сына на руки, прикрыв плащом. Молния ударила перед ними в дерево, разломив его надвое. Димка вскрикнул. «Господи…»
Миллионы лет работы эволюции не прошли бесследно. Человек развил интеллект до завидных высот по сравнению с прошлым. Он придумал множество способов упростить себе подобным жизнь, стараясь начисто искоренять опасные факторы жизнедеятельности. Череда жестоких случайностей показывали человеку как делать нужно, и как делать не стоит. Опыт. Кровавый жизненный опыт творит эволюцию. Творит историю, если хотите, жизнь. То есть, чтобы искоренить опасные факторы, надо эти самые факторы сначала пережить. И, скорее всего, не один раз.
Ребята на этот раз вернулись домой. Голодные, промокшие. Без машины, без грибов, но, все же, вернулись. Так должно быть, это последовательность в хаосе.
Эпилог.
– Джон, а если кулаки не спасут нас? – Бэт явно уже потерял былую уверенность. Этот демон стал совсем не тем эпичным проводником загробного мира, которым он предстал перед путником в начале пути.
– Бэти, друг! Не существует ни одного мира в этих чертовых мультивселенных, в котором бы мои кулаки не спасли меня. Лучше закатывай рукава по локти, и будь рядом, чтобы ни произошло.
– А что может произойти?
– А это мы сейчас и выясним.
Письмо.
Под звуки падающих
падают следующие.
Сорвались с места
и крыльями в землю.
Всего-то надо ли
вымолить оттепель.
Всего-то, мало ли,
но и они не здесь.
Легкое.
Слышала ультрасон.
Как победитель
всходила на волны.
Но и они не в нем.
Жаждущее.
По глыбам слов
закарабкалась
на пустоту парогней.
Моя кровь
проиграла со мной.
Я не знала,
во сколько теперь всходит солнце.
Наверное,
как и обычно, под утро.
Поденная
у него благодать.
Слышу шелест.
Скорее всего, всходит дождь
от воды, и до неба.
Молекулы
переводят частицы меня
до момента,
где гаснет вселенная.
Нова
свободна от пустоты,
от воздействия
непримиримых знамений.
И вроде бы,
здесь законы просты,
и согласны
стань камнем простых откровений.
Но, все же, не так,
и потерянный
вновь обретет свою пустошь
в дороге до дома.
