Шелер никогда не говорил "спасибо". Для него это слово было подобно змее - скользкое, изворотливое и мокрое. Шелер избегал его, как грязной засаленной тряпки, которой вытирали столы, кружки и слезы. Он считал, как мне кажется, что слово лишено своего значения и говорить его - пустая трата энергии и сил. Шелер не говорил "спасибо".
Он молча целовал лоб. Молча делал чай, который никогда не пьет, по его же словам. Он просто включал музыку, которая нравится мне, а не ему. Он не говорил "спасибо". Он безмолвно мыл кружку из под кофе и наливал в него мне настой пряных трав. Когда он проходил мимо он всегда ненароком гладил по спине или целовал шею, в автобусе старался касаться руки, хотя это неудобно и даже опасно, с нашими то дорогами. Но он касался. Всегда ненароком. Незатейливо.
Я никогда не слышала слова "Спасибо" от Шелера. Но я видела чай с сахаром и оставленную для меня печеньку орео. И я никогда не хочу менять все это на простое, приятное слуху слово "спасибо".