Когда речь заходит о зависимом населении на Руси, на ум приходит ряд древних терминов, смысл которых для современного человека уже с трудом уловим: челядин, холоп, смерд, закуп... Видя это пёстрое разнообразие, велик соблазн заявить, что на деле-то меж этими категориями больших различий не было. Ну, либо же эти различия были чисто косметическими. Тем не менее, при внимательном рассмотрении выясняется, что дело обстоит сложнее. В этой статье мы постараемся осветить этот вопрос, и, что немаловажно, рассказать об основных проблемах, с которыми сталкиваются историки, пытаясь разграничить категории зависимых людей на Руси.
Сперва обратимся, пожалуй, к главному источнику, повествующему нам о социальной структуре Древней Руси — Русской Правде.
Русская Правда — памятник сложный и разновременной. В ней принято выделять три основные редакции: Краткую Правду, Пространную и Сокращённую. Хронологически Русская Правда охватывает достаточно большой временной промежуток. Так, считается, что самая ранняя часть Краткой Правды, Древнейшая Правда, была дарована новгородцам Ярославом Мудрым в 1016 году. Истоки Русской Правды, восходящие к архаичному обычному праву, исследователи относят по меньше мере к IX-X вв. Устаревать памятник начал примерно с XIV века, однако отдельные его нормы продолжали использоваться и позднее (так, можно проследить дополнения текста памятника аж до XVI века!). Многие из этих норм в дальнейшем «перетекли» в такие документы, как Двинская и Белозёрская уставные грамоты, Псковская судная грамота, Судебники 1497 г. и 1550 г. и т. д.
Будучи одним из важнейший памятников древнерусского права, Русская Правда освещает широкий круг вопросов. По ней можно проследить правовые, хозяйственные, и, что нам сейчас наиболее интересно, социальные черты жизни древнерусского человека.
Важно учесть, что рассматриваемые категорий зависимого населения появляются в разное время. Так, в Краткой Правде, составление которой относился к первой половине XI в., мы большему счёту видим холопов и челядинов, в ряде статей памятника встречаются смерды. Позже других появляются закупы, они фигурируют в Уставе Владимира Мономаха, данном уже в 1113 году и входящим в состав Пространной Правды. Разновременной характер терминов представляет первую из множества проблем в изучении социальной структуры Древней Руси.
Холопы и челядины
Мы намеренно объединили эти две категории, поскольку их нередко отождествляют между собой. Положение холопов и челядинов также часто характеризуют как рабское. Насколько верны эти тезисы?
Сказу скажем, что Русская Правда не смешивает понятия «холопа» и «челядина», в памятнике синонимами они не выступают. Исходя из чего, вполне резонно задать вопрос, на основании чего Правда различала эти два термина?
Начнём с вопроса о холопах. Холопы фигурируют во всех редакциях Русской Правды. В статье 23 Краткой Правды вира (т. е. штраф за убийство) холопа составляет 5 грн. Для сравнения, в Краткой Правде за убийство купца, горожанина или мечника полагалась вира в 40 грн (1 ст.). В Пространной Правде в аналогичной статье вира составляет уже 80 грн. Разница между этими цифрами колоссальная. Вира в 5 грн является самой низкой среди всех упомянутых в своде. Немногим выше плата за убийство холопки (робы) — 6 грн. Видимо, холопы женского пола считались более ценными. Социальное положение холопов, таким образом, престижем явно не отличалось.
На наш взгляд, важнейшим показателем свободы является способность отвечать за свои преступления и давать свидетельские показания. Посмотрим, обладали ли ею холопы. Статья 42 КП повествует нам о кражах, совершённых холопами:
42. Аже будуть холопи татие любо княжи, любо боярьстии, любо чернечь, их же князь продажею не казнить, зане суть несвободни, то двоиче платить ко истьцю за обидоу.
Продажей назывался штраф князю за совершение различных правонарушений. В статье, таким образом, говорится, что к холопам продажа не применяется, поскольку они не свободны. В таком случае платил за холопа его господин: мы наблюдаем это также в статьях о конокрадстве (ст. 58 ПП) и избиении свободного человека (ст. 58), совершённых холопами. Согласно ст. 114 ПП, господин также отвечал за кражу, совершённую беглым холопом.
Статьи 81 и 59 оговаривают участие холопов в суде. Так, в статья 81 говорится о послухах, свидетелях-поручителях в суде:
Ты тяже все судять послухи свободными, будеть ли послухъ холопъ, то холопу на правду не вылазити
Послухи должны быть свободными, и в статье прямо говорится о том, что холоп по этой причине послухом быть не может. Однако допускаются случаи, когда истец, под свою ответственность, может ссылаться на показания холопа.
Из вышеприведённого можно сделать вывод о неправоспособности холопа, всю ответственность в суде за него несёт господин. Тезис о лично несвободе холопа подтверждается и статьями, где говорится о побегах холопов и их поимке (ст. 106-109 ПП).
Пространная Правда в ст. 102-104 называет три «гражданских» источника холопства:
- непосредственно покупка холопа;
- брак с «холопом или робой» (холопкой);
- служба «без ряду», т. е. без специального договора.
Однако, по сути дела, источники холопства этими тремя случаями не ограничивались: из текста памятника мы знаем об обращении в холопы закупа в случае его побега, кроме того, ребёнок несвободных родителей наследовал их социальное положение. Однако, в памятнике прослеживается и линия на ограничение холопства: так, статья 105 запрещает обращать в холопы при получении «милости».
Всё же, мы приходим к выводу о том, что положение холопа и правда можно охарактеризовать как лично зависимое. Но важно помнить о некоторых особенностях.
Ряд статей Правды (111 и 113 ст. ПП) говорит о запрете холопам участвовать в торговых и кредитных операциях. При этом подчеркивается, что складчик может не знать о холопстве человека, с которым сотрудничает. Выходит, случаи, когда сами холопы торговали и приобретали товар (необязательно от лица господина) всё же имели место. Не стоит забывать и о возможности (правда, ограниченной) давать показания в суде.
Любопытно, что в историографии есть теория о добровольном (конечно, только в ряде случаев) переходе в холопство. В условиях частых княжеских усобиц и набегов степняков это, вероятно, имело свой смысл: богатый земельный собственник мог успешнее защитить своих людей от военных вторжений. Аналогичный процесс наблюдался и в странах Западной Европы в период складывания феодализма. Нам это, вероятно, покажется дикостью, но мы должны понимать, что представления о свободе средневекового человека существенно отличались от наших, современных.
Но теперь поговорим о челядинах
Им посвящено не так много статей Русской Правды. Из них мы узнаём, что челядь, судя по всему, также находилась если не в собственности, то в зависимости от господина: статьи 10 и 15 Краткой Правды (а также 26 и 33-34 Пространной) предполагают случаи, когда челядины бегут, скрываются, описываются нормы их поимки и возвращения владельцу. Чего-то более определённого памятник, увы, не даёт. Проблема заключается в том, что челядин — термин более древний, и потому мы располагаем гораздо меньшим числом источников, которые помогли бы нам более определённо очертить его положение. К настоящему времени возможно лишь приводить те или иные гипотезы.
Так, некоторые исследователи выдвигают предположения о том, что «челядин» был более ранним термином для обозначения несвободного человека, а начиная с сер. XI века его сменяет термин «холоп».
Другая группа исследователей считала «челядь» этаким общим термином для обозначения совокупности зависимого населения, работающего на землевладельца, причём как лично несвободных, так и нет.
Особняком стоит концепция И. Я. Фроянова, призванная, в том числе, разграничить понятия «холопа» и «челядина». Выше мы уже писали о трёх источниках холопства по Пространной Правде (ст. 102-104). Ещё академик Б. Д. Греков заметил, что в перечне, приводимом в статье, отсутствует также и плен. И. Я. Фроянов выдвинул свою концепцию разграничения холопа и челядина, призванную объяснить это упущение: челядин, по мнению историка, поступал в зависимость в результате пленения, тогда как холопы являются «эндогенными» рабами, то есть пополняются не путём плена извне, а из несостоятельных членов собственной общины.
Как мы видим, вопрос о точном и чётком их разграничении «холопа» и «челядина» остаётся открытым. К сожалению, известные на сегодняшний день источники не позволяют как-либо точно их разграничить. Однако определённые надежды можно возложить на фонд берестяных грамот, активно пополняющийся в ходе археологических раскопок.
Смерды
В отношении смердов существует две основные версии: либо же это крестьяне вообще, зависимые или независимые от какого-либо феодала, либо же княжеские и владельческие (боярские, монастырские) холопы, занятые на сельскохозяйственных работах. В обоих случаях подчёркивается связь смердов с крестьянским трудом.
Учитывая некоторую противоречивость сведений о смердах, И. Я. Фроянов предлагает разделять их на внешних (покорённых племён, обложенных данью) и внутренних (как раз тех самых зависимых работников, посаженных на землю).
Постараемся, охарактеризовать положение смердов по Русской Правде. Первая статья РП, упоминающая смерда, рассказывает о вире за убийство «смердьего холопа» (ст. 23 КП, ст. 13 ПП). При этом в разных списках (условно говоря, копиях, экземплярах) памятника встречаются разночтения: в ранних вариантах читаем «смердий холоп», в более поздних появляется уже «смерд и холоп». Исходя из этого, М. Н. Тихомиров полагает, что правильно более ранее прочтение, изначально же речь в статье шла о том самом посаженном на землю холопе, который выполняет не службу при дворе князя, а занимается земледелием.
Указанная вира составляет 5 грн, так же, как и за убийство холопа, что подтверждает гипотезу.
Вероятно, смерды состояли в какой-то особенной зависимости именно по отношению к князю. На эти мысли наводит ряд статей, прежде всего ст. 31 КП. Статья, повествуя о смердах, запрещает «мучать их без княжа слова», т. е. подвергать физическим наказаниям без санкции князя.
Кроме того, после смерти смерда, которые не оставлял сыновей, его наследство переходило князю (ст. 85 ПП). Дочери смерда в наследство не вступали, им выдавалось лишь приданое.
В дальнейшем встречаются владельческие смерды, которые могли быть зависимы на тех же началах уже от вотчинника или монастыря.
Закупы
Закупы встречаются в Пространной Правде, в частности, в Уставе Владимира Мономаха, их появление в своде связано с урегулированием социальных противоречий 1113 года в Киеве.
Брав «купу» (ссуду) у боярина-землевладельца, закуп попадал от него в зависимость. Он вынужден был работать на господина до тех пор, пока не выплатит всю купу. Свободно уйти от феодала закуп не мог, побег закупа, согласно ст. 56 Пространной Правды, приводил к потере им свободы и переходу в холопство. Тем не менее, закуп имел право открыто, т. е. уведомляя господина, уходить за заработками, «искать куны», дабы выплатить взятые им деньги. Имел он и право жаловаться князю на своего господина и искать на того управу (всё та же ст. 56 Пространной Правды). Например, закуп мог пожаловаться, если господин решил обратить его в холопы. В этом случае закупу прощался его долг, а феодал-обидчик платил князю штраф в 12 гривен за «обиду» (ст. 61 ПП).
Господин не мог также требовать с закупа суммы свыше условленной договором о купе – это запрещала статья 60 ПП. За нарушение феодал платил князю штраф в 3 гривны.
Статья 62 запрещала применять к закупу произвольные телесные наказания «без вины», т. е. без соответствующего проступка со стороны закупа.
Закон оговаривал и ответственность закупа за порчу орудий господина и кражу скота. По сути, закуп платил за убытки лишь в том случае, когда кража или порча имущества происходила по его вине (ст. 57-58 ПП).
Из этих примеров мы видим, что права и обязанности закупа и господина были достаточно чётко закреплены в Русской Правде. Закуп оставался лично свободным человеком, его зависимость была ограничена лишь временем, в течение которого он должен будет погасить купу.
В ряде случаев в статьях Пространной Правды термин «закуп» выступает синонимом термина «наймит», т. е. наёмного работника. Вероятно, средневековому человеку закуп, отрабатывающий ссуду, представлялся ближе к работнику по найму, нежели, например, к холопу.
Подводя итоги, стоит сказать, что положение различных категорий зависимого населения на Руси не было столь однородным.
Главная сложность в изучении этого вопроса состоит в том, что характеризуемые термины не были статичными, они проходили определённую историческую трансформацию, меняя своё исходное значение по мере развития общества, что и нашло отражение в Русской Правде.
Конечно, в исторической науке дискуссия о положении тех или иных категорий зависимого населения ведётся давно, охватывая множество различных и сложных моментов, порой спор идёт об одной единственной букве источника (как в случае со «смердьим холопом»)! В этой небольшой статье нам хотелось лишь отразить частичку этой большой и сложной дискуссии для неискушённого читателя.
Литература:
- Зимин А.А. Правда Русская. М.: Древлехранилище, 1999. — 424 с.
- Поляков А.Н. Зависимое население в Древней Руси // Вестник ОГУ. — 2006. — №9. — С. 143-150.
- Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. — М.: Издательство Московского Университета, 1953. — 192 с.
- Фроянов И.Я. Зависимые люди Древней Руси (челядь, холопы, данники, смерды). — СПб.: Астерион, 2010. — 336 с.
- Ярославский список Правды Русской: законодательство Ярослава Мудрого / сост. Н. А. Грязнова, Д. К. Морозов. Ярославль, Рыбинск: Изд-во «Рыбинский Дом печати», — 2010. — 272 с.
Примечание:
Все ссылки на статьи Русской Правды, кроме части о закупах, даются по изданию Русской Правды в Пособии М. Н. Тихомирова, где Краткая Правда приводится по Академическому списку (второй половины XV века), а Пространная — по Троицкому (второй половины XIV века).
Часть, повествующая о закупах, опирается на Троицкий I список Пространной Правды, где Устав Владимира Мономаха представлен более полно, и дан по изданию под ред. Н. А. Грязнова.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые материалы!