Теперь он часто просыпается по ночам, идёт к детям, закрывает их одеялками. Больше некому. Наверное, надо снова женится, но пока Мария Барбара приходит к нему во сне Иоганн Себастьян не может привести в дом другую. Каждую ночь жена протягивает руки и зовёт, просит простить, что не дождалась его возвращения.
"Любимая, это ты прости. Меня не было рядом, чтобы закрыть навсегда твои лучистые глаза, чтобы проводить тебя в последний путь, чтобы обнять внезапно осиротевших детей. Прости меня, прости... Никаких молитв недостаточно, чтобы утолить печали. О, Иисус, когда же ты исцелишь меня. Осиротевшая душа теперь, как прах, разметаемый ветром".
Каждую ночь, укрыв детей, Бах запирается в самой дальней комнате дома и берет скрипку. Только она одна теперь может выразить боль его сердца. Скрипка говорит, поет, тоскует. Скрипка вспоминает вместе с ним Марию Барбару, ее теплые руки, свет ее глаз, улыбку. Баху кажется порой, что скрипка отвечает голосом жены, успокаивая.
Иногда сквозь музыку слышится плачь кого-то из детей. Наверное, это Вильгельм Фридеман. Но нет у Иоганна Себастьяна ни слов, чтобы утешить его, ни сил, чтобы обнять. Только музыка, возносящая к Богу и низвергаются в царство мервых. Только она одна оказалась способной исцелить раненое сердце Иоганна Себастьяна Баха. Только музыка смогла заставить его каждое утро начинать новый день, день без любимой.