Переселявшиеся в Калининградскую область советские граждане зачастую ехали из районов очень сильно пострадавших во время войны. Многие имели при себе только самое необходимое, а некоторые и того меньше.
Рассказывает один из первых переселенцев:
В Калининград я приехал без обуви, все лето проходил босиком. Но надо было думать о зиме. На одной из портовых улиц я увидел огромную кучу поношенных сапог. Их охранял солдат, но можно было договориться. Я отобрал три пары и принес домой. Конечно, я понимаю и тогда понимал, что их сняли не с раненых... Но благодаря этим сапогам я, бабка и мама всю зиму проходили в обуви.
Почти сразу начались проблемы и с расселением - сохранившегося после бомбежек и штурма пригодного жилья в городе было не много. Прибывающие рабочие селились в немецких заводских районах, а городское руководство и старшие офицеры в хорошо сохранившихся аристократических районах Кенигсберга.
Пока шло восстановление жилого фонда многие ютились в ужасных условиях.
На улице Каретная, дом 12, в помещении бывшей мертвецкой крематория проживает 4 семьи рабочих... Помещение под жилье совершенно непригодно, нет окон, отопительная система отсутствует, полы цементные, в помещении масса крыс, по заявлениям, есть случаи укуса живущих крысами.
Из актов обследования жилья рабочих Калининградской катушечной фабрики 24 октября 1946 года.
Однако, так жили не все. Вспоминает женщина, которая в 1947 была агитатором на выборах и зашла в один из домов, заселенных начальством.
- Не могу даже сказать, что именно меня поразило. Наверное мебель, ковры... Но особенно запали в память статуи, которые стояли в углах... Говорили, что на этой улице раньше жили одни эсэсовцы.
И еще один интересный рассказ жительницы Калининграда, тогда восьмилетней девочки:
Окна нашего дома выходили во двор особняка на улице Кутузова. Там жил генерал с молодой женой. Самого генерала я ни разу не видела, а вот за его женой часто наблюдала из окна. Она выходила из дома в очень необычном для того времени виде - в брюках - и каждый день тренировала собак. Их было две. Большие овчарки.
Так вот, их племянница училась вместе со мной в школе, мы с ней дружили. Как-то раз она пригласила меня и моего брата на свой день рождения. Мы были в доме единственными гостями. Помню, как нас отмывали, одевали, прежде чем мы туда отправились. И, наконец, мы в особняке. Было такое впечатление, что мы оказались в сказке. Красивая лестница, ведущая наверх, окна из цветного стекла — витражи. В гостиной, куда нас провели, стоял большой круглый массивный стол и такие же массивные кресла с высокими спинками. Когда нас посадили за стол, то ноги не доставали до пола, болтались где-то посередине.
А под столом сидели собаки. И только стоило нам пошевелиться, как они начинали злобно рычать. Мы боялись даже шелохнуться. Еда, видимо, была очень вкусной, но мы этого не почувствовали, так как провели весь вечер в большом напряжении. Было страшно мучительно, мы не могли дождаться, когда день рождения закончится. Больше я в этом доме не была. До сих пор тяжело вспоминать тот день рождения.
Некоторые переселенцы вспоминали, что такому неравенству удивлялись даже немцы, которые раньше думали, что у советских все общее и живут они одинаково.
Источник: Восточная Пруссия глазами советских переселенцев. – Калининград: Калининградский государственный университет, 2003.
