В 90-х годах было особо туго с деньгами. Папа работал токарем в Коммунхозе, зарплату регулярно задерживали. Мама мыла полы в Центре Занятости. Доходило до того, что денег не хватало даже на хлеб. Благо мы садили много картошки - на своём огороде и на поле. Вместо хлеба обычно была печёная картошка. На обед - суп на сале, жареная или вареная картошка с солёным огурцом или квашеной капустой. Если не на что было купить чай, мы пили морс или мама запаривала шиповник. Папа слыл заядлым курильщиком и без сигарет у него начинала кружиться голова, тогда он выгребал из поддувала печи свои окурки и курил их, либо курил самосад, от которого потом долго кашлял.
Позже папе под зарплату стали выдавать хлеб. Иногда он приносил халлу или сладкий батон с маком - это был настоящий праздник.
А однажды всю зарплату выдали сладкими сырками. Коробок 5 этих сырков, в баночках и в фольге стояли на полу в летней кухне и потихоньку съедались нами - детьми, почти никогда не видевшими сладкого. Очень вкусные с названием "Омичка" - розовые, коричневые и зелёные.
Папа с работы даже туфли принёс маме, замшевые, на высокой шпильке, с красивой бабочкой сзади. Мама один раз сходила в них на первое сентября и сказала, что больше даже не наденет. Так они и пролежали у нас в диване до моих студенческих лет, мода на такие модели сто раз изменилась и в туфлях можно было с охотцей щеголять по коридорам университета.
На 8-ое марта к папе в контору приехала группа людей, торгующих косметикой, и он набрал нам с мамой кучу всего: палетка теней для глаз с кислотными оттенками, духи, лаки для ногтей и прочее. Мама использовала свои любимые коричневые оттенки и убрала тени в ящик серванта. А в конце 7 класса, когда мне вздумалось начать ходить в школу с накрашенными глазами, я их оттуда достала. Таня, моя подруга и одноклассница, часто оставалась у нас ночевать. Утром мы малевали глаза, я - голубым, она - серым цветом и шли на уроки. Один раз, наш классный руководитель, Ирина Владимировна, даже выгнала из класса умываться. Мы глаза чуть подтёрли пальцами и вернулись обратно, жалко было эту "красоту" смывать полностью.
Денег на то, чтобы одеть нас к школе и купить необходимую канцелярию катастрофически не хватало. И тогда мама с папой на все выходные уезжали в тайгу по чернику, клюкву или бруснику. Если находили нехоженные полянки, то умудрялись набирать по 5-6 ведер. Потом мы всем семейством её перебирали при помощи наклоненного стола и пылесоса, который выдувал листочки и прочий мусор, а чистая ягода скатывалась по столу в таз. Чистая ягода дороже продавалась. На вырученные деньги они нас и одевали.
Огромная любовь родителей к лесу, наложила отпечаток и на наше с братом сознание. Мы не представляли весны, лета и осени без еженедельных вылазок на мотоцикле на природу. Лес с благодарностью одаривал нас своими плодами: грибы, ягоды, кедровые шишки. Без всего этого, нам бы туго пришлось зимой.
А ещё родители держали свиней, которые иногда приносили приплод. Малюсеньких парасюшек продавали, а больших свиней откармливали и в ноябре, когда обычно закалывают скот, мы искали покупателей. Мясо взвешивали в "нашем" магазине на весах и тут же продавали. Одно время даже разводили кроликов, но их приходилось, при забое, подвешивать и колотить дубиной по голове, при этом они истошно пищали и папа решил, что кролики не его песня, хоть и имели "ценный мех и 3-4 кг диетического легкоусвояемого мяса".
В доме имелось два инкубатора и с зимы по конец весны родители, на продажу и себе, выводили цыплят. В то время были частые перебои электроэнергии и папа прибегал с работы, растапливал печь в бане и с мамой переносил инкубаторы туда, т.к. яйца не должны были охладиться. Много было мороки с ними. Несколько раз в день их было необходимо переворачивать, в сам инкубатор подливать воду и следить за температурой. Цыплята вылуплялись не из всех яиц. Да и те, которые вылупились не всегда долго жили. Слабые погибали ещё не успев подсохнуть, иногда сильные заклёвывали слабаков насмерть.
Всё видели мы своими глазами, но это никоим образом не повлияло на нашу психику, как модно об этом говорить сейчас. Однажды я видела, как бежал обезглавленный петух по двору, брызгая кровью. Он вырвался, каким-то образом, в момент, когда папа его зарубил. А когда осмаливали свинью, мы с братом подносили родителям тёплую воду и помогали ножами счищать обугленную щетину.
Это время было самым трудным для нашей семьи. Стыдно ли мне было тогда, что мы так плохо жили? Да! Мне глупому ребёнку было стыдно и я никому о таком не рассказывала. Хотя в то время не мы одни так жили. Стыдно ли мне сейчас? Нет!!! Потому что наши родители воспитали нас в заботе и любви. Мы выросли вполне адекватными людьми, умеющими трудиться. И когда сейчас я вспоминаю, как тянула свои жилы моя мама, ставя здоровенный чугунный казан на плиту печки, в котором варилась каша для свиней, у меня что-то внутри будто обрывается. А ведь она тогда была примерно моего возраста.
Мы росли скромными, послушными детьми, не имеющими привычку клянчить в магазине что-то, т.к. в душе понимали, что родителям будет за это неудобно. И когда нам покупали один на двоих батончик, никто из нас не кусал больше другого, потому что нужно было оставаться честными друг перед другом...
© Copyright: Морозова Аннушка, 2018
Свидетельство о публикации №218092501322
(Перепечатка без разрешения автора запрещена)