Почему бы для разнообразия не кидать что-то почитать, вот вам страшная история
Отряд геологов шёл по маршруту.
Четыре человека, нагруженные рюкзаками, шли, как заведённые, по таёжной тропинке, тупо устремив взгляды на мелькающие ноги идущего впереди и лишь изредка отмахиваясь от налетающей мошкары.
Старший – Бологов Александр Петрович, кандидат геолого-минералогических наук, научный сотрудник Института земной коры. Мужчина тридцати пяти лет, спокойный, рассудительный, в критических ситуациях наделённый фантастическим хладнокровием, отчего и пользовался в отряде всеобщим уважением.
Артём Колесников, коллектор, студент геологического института. Артём бредил геологией и вместо того, чтобы как все нормальные студенты ехать на каникулы под тёплое родительское крыло, отправился на два месяца в поле, чтобы воочию познать и увидеть все прелести геологической жизни.
Рабочий Антонов половину своей разбитной жизни провёл в тяжёлых полевых маршрутах. Иногда в лагере, когда вокруг вечернего костра собирались люди, чтобы послушать интересные истории, коими очень насыщена геологическая практика, он вынимал из своей палатки гитару и, проведя пальцами по струнам, усаживался на поваленное дерево, оборудованное им же под лавочку. Народ затихал, потому что так, как пел Егор Антонов, мало кто из них слышал когда-нибудь. И песни у Егора были всё новые. Грустные, но добрые и чистые. Без пошлости.
Четвёртым был журналист Елизов. Редактор местной газеты прослышал про изыскания геологического отряда в этих местах, вот и направил Елизова осветить все трудности на маршрутах, заодно в романтических красках описать всю повседневную жизнь палаточного лагеря. Лагерь Елизов описал, а вот в маршрут шёл впервые и успел проклясть и геологическую профессию, и редактора, отправившего его сюда.
Елизов с облегчением вздохнул, когда идущий впереди Бологов оглянулся, обвёл с улыбкой уставшие лица спутников своего немногочисленного отряда и махнул рукой. Все, как подкошенные, не снимая рюкзаков, завалились на сочную траву и затихли, натянув на лица накомарники.
Откуда-то донёсся колокольный звон.
- Петрович, это у меня звенит или у нас всеобщее помешательство? – не поднимая головы спросил Антонов.
Не услышав ответа, он сел, откинул накомарник. Артём и Елизов тоже, забыв про усталость, начали вставать, внимательно поглядывая на Бологова.
Бологов пожал плечами, вслушиваясь в таёжную тишину, из которой действительно доносился чуть слышный, но вполне реальный звон церковного колокола. Ни слова не говоря, он вынул из полевой сумки карту-километровку.
- Что же тут у нас… Что же у нас? – Александр Петрович водил пальцем, определяя настоящее расположение стоянки.- А у нас тут ничего… Тайга, знаете ли…
- То есть, Александр Петрович, Вы хотите сказать, что до ближайшей церкви N-ное количество десятков километров?- удивлённо спросил Елизов.
- Возможно… - задумчиво ответил Бологов. - До Беляева километров семьдесят, до Югово - восемьдесят пять. Больше населённых пунктов в радиусе ста километров нет… Вы человек местный, должны знать.
- Должен. Только вот не знаю!- вздохнул Елизов.
- Но где-то ведь звенит! Ты слышишь, студент?- Антонов снова прислушался.
- Звенит! – встревоженный Артём смотрел на Бологова.
- Силы есть? Идти сможете? – Александр Петрович посмотрел на спутников.- Раз звенит, значит, кто-то звонит. А кто и зачем, узнаем!
Отряд снова вытянулся в цепочку и двинулся по тропе, ведущей прямо в сторону таинственного, неизвестно откуда льющегося звона.
Таёжные тропы не имеют начала и не имеют конца. Это знает каждый таёжник. Можно пройти несколько дней, можно сбить ноги о десятки и сотни пройденных километров и вернуться на то же место, откуда начал своё путешествие.
Можно просто упереться в болото и увидеть, что тропа продолжается уже на том берегу и исчезает в зарослях тальника.
Поэтому, когда звон исчез, все ещё по инерции продолжали движение. Идущий впереди Бологов остановился и поднял руку. Все прислушались. Стояла мёртвая тишина…
- Интересно… - мрачно произнёс Антонов. - Ведь только что звонил! Совсем рядом звонил!
- Даже забавно… - задумчиво согласился Бологов.
Отряд постоял ещё немного, а потом все вопросительно посмотрели на Александра Петровича.
- Вот что… - Бологов немного помялся. - Звон шёл с этой стороны, из распадка. Там речка течёт, на карте видел. Значит, достаточно нам подняться вот на эту сопочку, и разрешатся все наши сомнения и страхи. Так что, други мои, сходим с проторённой тропы и идём непроторённой!
Отряд свернул вправо и стал медленно подниматься на невысокую сопку, поросшую мелким кустарником и редкими невысокими соснами.
Все разом забыли про мошку, непрерывно пытающуюся попасть в рот и непременно в глаза, про несносную жару, от которой пропитанные потом штормовки ещё сильнее жгли кожу, про неподъёмные рюкзаки, которые с каждым километром весили всё больше и больше… Заканчивался маршрут, оставались жалкие сорок километров, и все стремились поскорее вернуться в лагерь. А тут ещё этот звон!
Когда взобрались на сопку, солнце уже далеко перевалило за полдень. Людям, ещё не успевшим вытереть пот, открылась потрясающая картина!
Вдоль речки, делающей изгиб вдоль горы, внизу, у самой воды, стояла деревня. Домов пятьдесят, добротно сработанных, так, что даже сверху были видны ещё не тронутые временем срубы. А в центре, на небольшой площади, стояла деревянная церковь. На возвышающейся колокольне блестел колокол!
По улице ходили люди. Возле одного из домов играли ребятишки. Из конца в конец, поднимая пыль, проскакал всадник. Дородная бабёнка, ведя за руки двух девчонок, читала нотацию, из-за чего те обиженно опускали вниз головы.
Куда-то торопился подпоясанный кушаком старик. В лаптях...
- Это чего, Петрович? – испуганно покосился на странную деревню Елизов. - Куда мы попали-то?
Бологов какое-то время молчал. Поднёс к глазам бинокль, долго рассматривал невесть откуда взявшееся селение. Потом вздохнул и присел, прислонившись к сосне, не снимая рюкзака.
- Дай-ка, Петрович! – забрал бинокль Антонов. Увидев что-то необычное, присвистнул и удивлённый опустился на землю возле Бологова.
Остальные уселись рядом, пытаясь получить вразумительный ответ.
- Ты видел людей, Петрович? Ты видел, как они одеты? – обращаясь даже не к Бологову, а скорее ко всем присутствующим, спросил Антонов.
- Видел, ребята, видел!
- И что? – задал свой вопрос, молчавший до этого Артём.
- Чертовщина какая-то… На карте деревни нет, дома, как новенькие! Это даже не деревня – в деревнях церквей не ставили. Это село. Но дело даже не в этом, парни! По всем признакам, либо у нас массовая галлюцинация, либо чертовщина вовсе! Ведь над ними самолёты летают, вертолёты! Не могли пилоты не заметить эту поселение, даже если оно и недавно здесь появилось! Впрочем, недавно – это вряд ли!
- Почему? – Елизов удивлённо вскинул брови.
- А потому, - загадочно усмехнулся Антонов, - что одеты они по-старинке. Такую одежду в девятнадцатом веке носили! Разве что лаптей не хватает!
Артём, пытаясь скрыть страх, схватил за руку Елизова.
- Я вот что предлагаю, пока вечер не наступил! – Бологов хмыкнул. – Что б ни рядить, не гадать, давайте-ка просто спустимся вниз.
- Я – за! - Антонов вскочил на ноги. - И тебе статья, журналист!
Отряд начал спускаться к речке.
- Может, просто староверы какие-нибудь, а мы тут страху себе нагоняем! – изредка ворчал Елизов.
Под самой сопкой вляпались в непролазные дебри. Густо разросшийся тальник не давал прохода. Стеной стояли кусты каких-то растений. Поэтому, когда исцарапанные в кровь и в порванных штормовках выскочили на открытое место, все облегчённо вздохнули.
Успокаивающе журчали речные воды, а возле самого берега шелестел от порывов налетающего ветерка камыш.
И тут всех удивил Елизов. Сбросив ненавистный рюкзак, он схватился руками за живот и, страшно хохоча, рухнул на землю!
Елизов катался по земле, закрыв глаза, но стоило ему их открыть и посмотреть на своих удивлённых товарищей, как снова над берегом речушки разносился эхом его зычный хохот ненормального человека.
- Ты чего, журналист?! – тряс его за плечи Антонов, то и дело поглядывая на присутствующих. - Ты чего?!
- Петрович, а деревня-то где?! – сквозь слёзы кричал Елизов и снова впадал в истерику.
Все остолбенело осматривались по сторонам. А действительно, красота красотой, но деревни однозначно не было! Ведь вот, на этом самом месте, совсем недавно играли детишки, а оттуда, где сейчас раскинулись кроны зарослей, скакал всадник!
Все испуганно сблизились в одну кучу. Даже Елизов, внезапно прервав истерику, подошёл к остальным и положил руку на плечо Артёма.
- Дела, братцы… - Бологов протёр ладонью заросшее щетиной лицо. - Сказать кому – не поверят! Давайте-ка всё-таки осмотримся вокруг, хоть какие-то признаки должны быть!
Ни через десять минут, ни через двадцать даже малейших намёков на пребывание здесь людей найдено не было. Махнув рукой, Бологов повёл свой отряд снова на сопку.
Уже затемно, поднявшись наверх, отыскали тропу. Надо было останавливаться на ночлег, но особого желания оставаться ещё на какое-то время в этих местах ни у кого не было. Поэтому ещё пару километров брели в полной тишине.
И уже вдалеке, из-за темнеющей в отдалении сопки, поднимался и растворялся в звёздном небе, всё тот же, знакомый всем, колокольный звон… .
В городе Бологов перерыл кипы литературы, выспрашивал коллег о необычных случаях в районе таинственного села, но чёткого ответа так и не получил.
Елизов вернулся в газету и в ярких красках рассказал о трудной и благородной профессии геолога.
Артём Колесников продолжил учёбу, а Егор Антонов уехал на зиму в свой городок, затерявшийся на бескрайних берегах великой русской реки Волги.
Всех связывала одна тайна, и они эту тайну хранили. Только однажды кто-то из них не выдержал, потому что этот случай мне рассказал один мой знакомый, как очередную геологическую байку.
Я несколько раз проходил этим маршрутом, и каждый раз почему-то не оставляла надежда услышать этот таинственный, затерянный в глубокой тайге, колокольный звон. Увы!