Незадолго до моего первого 1 сентября (я дважды отправлялся в первый класс, но об этом в другой раз) выяснилось, кто будет моим первым учителем. Его звали Иван Петрович. Одно время мы жили с ним дверь в дверь в учительском доме. Он мне был хорошо знаком. Я даже называл его по имени отчеству с пеленок, можно сказать, хотя отчество безбожно перевирал – оно превращалось в Пультович.
Я обрадовался – Иван Петрович был заядлым рыбаком и все мои приятели, да и я в их числе, страстно мечтали увидеть, как, и главное где, он ловит рыбу. Его уловы впечатляли. Но рыбачил он всегда в одиночестве и очень не любил присутствия других рыбаков. Я решил, что теперь-то он научит меня правильным приемам рыбалки и покажет свои лучшие места. Ведь он же теперь мой учитель.
Своими соображениями я поделился с родителями. Но мне было сказано, чтобы я не фантазировал, а лучше бы подумал о том, что теперь придеться все внимательно слушать и выполнять задания, как на уроке, так и дома. «Имей в виду» - строго сказал мне отец, «Иван Петрович на фронте пережил два рукопашных боя. А это тебе не фунт изюма».
Я в прямом смысле остолбенел. Мой отец то же был фронтовиком, имел ранения, и его мнение было очень авторитетным. А когда читал мне «Василия Теркина», то всегда комментировал с примерами из своих воспоминаний или рассказов своих фронтовых товарищей. Так что про рукопашный бой я знал много. У Твардовского об этом была целая глава, если правильно помню, она называлась «Поединок». А с комментариями отца это стихотворное произведение вообще выглядело, как сейчас бы сказали, крутым боевиком.
Естественно, что все приятели по школе были об этом мною проинформированы. На первом уроке, как сейчас помню, была оглушительная тишина. В моем воображении, не знаю как у других, стояла картина того, как Иван Петрович голыми руками душит фашиста.
Но на деле учитель оказался очень добрым и отзывчивым, голос никогда не повышал, не ругался и не обзывал нас неучами, хотя иногда мы этого и заслуживали. Учил он меня всего два года, моя семья переехала в другое место. Но вспоминаю его частенько, и эти воспоминания всегда добрые.
В школьные годы мне частенько приходилось сталкиваться с фронтовиками. В пятом классе учитель труда не только учил нас мастерить табуретку (я так и не смог ее доделать самостоятельно), но и рассказывал о том, как он ходил в разведку.
Учительница немецкого языка на фронте была переводчицей, как и ее муж, у которого я учился языку уже в старших классах. У преподавателя математики практически не действовала левая рука – тяжелое ранение, руку спасли только чудом. Он был высок ростом, даже в десятом классе он был выше, чем самые высокие мальчишки. Внешность он имел, весьма, героическую, и поэтому всегда дежурил на школьных вечерах – обычных, в таких случаях, драк практически не было. Стоило ему появиться рядом с намечающимся конфликтом, как все петухи принимали мирный вид.
Я это к тому, что мое поколение школьников было, наверное, одно из последних, кому «досталось» относительно много учителей мужчин. По статистике, после фронтового поколения учителей, учительство медленно, но неуклонно стало приобретать преимущественно женские черты.
Будем помнить Защитников Отечества, Победителей!