В России его постепенно забывают.
В 1831 году Кипренский был избран советником Академии изящных искусств в Неаполе. Но неаполитанской славы художнику недостаточно, он хочет, чтобы и на родине узнали о его успехах, а в России его постепенно забывают, по крайней мере те, от которых зависит его судьба.
Правда, ему официально сообщили, что в связи с уничтожением в Академии звания советника он переименован в профессора второй степени, что даёт ему чин 7 класса по табели о рангах и дворянство, но звание это было чисто номинальным.
В феврале 1831 года Кипренский посылает письмо А. Х. Бенкендорфу, прилагая к нему письмо-прошение на имя императора Николая Ⅰ. Нет ничего печальнее и оскорбительнее для русского искусства, чем многолетняя бесплодная переписка Кипренского с императором, шефом жандармов и министром двора.
Новый император до жестокости строг к художнику, кажется, что он испытывает к нему личную вражду. Напрасно Кипренский в своём прошении с униженною шутливостью намекает на былое дружеское расположение к нему великого князя Николая Павловича в те дни, когда художник писал его портреты, Николай Ⅰ не желает помнить этого.
Отчаяние и жизненные затруднения.
Художник впадает в отчаяние, временами он теряет чувство меры, пытаясь добиться, чтобы его выслушали, а в ответ встаёт стена недоверия и недоброжелательства.
Между тем просьба Кипренского была скромна и выгодна скорее для России, чем для художника. Он просит принять «собрание его картин... тем более любопытное для истории художеств, что в оном собрании ясно виден ход успехов в течение двадцати семи лет».
В вознаграждение Кипренский просит ссудить ему двадцать тысяч рублей на пять лет без процентов. К прошению он прилагает «реестр» этих восьми картин, среди которых были такие шедевры, как портрет А. К. Швальбе и портрет Е. В. Давыдова.
Начинается утомительная и унизительная для художника переписка. Кажется, что слава Кипренского давно забыта, и министр двора князь П. М. Волконский запрашивает русских посланников в Риме и Неаполе о качестве предлагаемых картин.
Отзыв русского посланника в Риме князя Г. И. Гагарина о Кипренском вполне доброжелателен: «Это один из лучших художников, и затруднения, в которых он находится в настоящее время, происходят по причинам, не зависящим от его воли».
Зато отзыв Г. Э. Штакельберга из Неаполя холоден и враждебен: «Я не считаю, что их достоинство пропорционально просимой за них ссуде». В результате Кипренскому было отказано и «высочайше повелено оставить так до времени».
В 1834 году «после того, как все лучшие творения мои были отвергнуты», - писал Кипренский, - он отправляет в Петербург, в Общество поощрения художников три своих картины - «Сивиллу Тибуртинскую», портрет Торвальдсена и портрет А. К. Швальбе — с просьбой представить их царю для приобретения.
Было «повелено наперёд спросить у Кипренского цены сим картинам» и приобрести лишь портрет отца, а остальные возвратить художнику.
Несмотря на все трудности Кипренский продолжает работать.
Невзирая на денежные затруднения, неприятности и тревоги, Кипренский работает. В 1831 году он пишет для Шереметьева картину «Читатели газет в Неаполе». Четверо молодых людей внимательно читают французскую газету, все лица портретны, однако портреты эти до сих пор достоверно не разгаданы.
Сам Кипренский и Александр Иванов в письме к отцу называли их «русскими путешественниками», а Андрей Иванов в Петербурге был уверен, что художник изобразил «несколько особ польской нации».
На академическую выставку 1833 года Кипренский прислал из Италии шесть работ. Кроме «Читателей газет», там были также «Ворожея со свечой», «Мальчик-лаццарони», «Итальянка с плодами» и редкий в творчестве Кипренского пейзаж «Вид Везувия с моря». Критик М. Е. Лобанов отправил художнику свою статью о выставке, добавляя, что его «картины произвели здесь общий восторг».
Пожалуйста, оцените эту статью и подпишитесь на канал или поделитесь ссылкой на него в социальных сетях, если считаете его интересным. Большое спасибо!