Мда…
Он решительно закрывает Ворд. Хватит на сегодня. Голова уже совсем не варит, раз до «огненной плети» досочинялся. Пора спать, завтра на работу.
Ни жены, ни детей — на осенних каникулах решили навестить тещу; хорошо хоть трудяга-Муз все еще прилетает, хотя и порядком потрепанный вечной усталостью и непрекращающимися дождями.
Не удержавшись, заглядывает в комменты к новой главе и хмыкает, увидев очередные гневные послания: «Садист!», «Тебе только в гестапо служить!», «Хватит пытать Гарьку!». Узнать, в чем еще его обвиняют, не успевает — стук железного кольца на калитке заставляет его подняться и выйти во двор.
Кого принесла нелегкая на ночь глядя?
Опаньки… Вот это сюрприз.
Сквозь висящую в ледяном воздухе морось виднеется тонкая женская фигура в летнем платье. Луч фонарика выхватывает из тьмы свисающие грязной паклей длинные волосы, голые плечи, стиснутые посиневшими руками в отчаянных поисках тепла, кеды на босу ногу.
— П-пожалуйста, позовите начальника вокзала, п-почему до сих пор не вывесили расписание поездов! — еле выговаривает она трясущимися губами и начинает заваливаться вбок.
В первое мгновение он застывает столбом (до вокзала километров пять), но тут же инстинктивно подхватывает ее за плечо и выглядывает за калитку, пытаясь понять, откуда взялась эта странная девка. Дождь, словно в ответ на его недоуменный взгляд, начинает идти сильнее, бледное пятно фонаря на углу улицы не в силах разогнать черноту ночи. Ни души. И это божье испытание, явно собирающееся свалиться в обморок у его ног.
Он тащит ее в ванную. С трудом удерживая одной рукой, делает воду чуть теплой, опасаясь, что на горячую воду переохладившийся организм может отреагировать так, как это описано в "Популярной медицинской энциклопедии".
В тепле она быстро приходит в себя и резко дергается, едва не свалившись в ванну. Через пару минут бесплодных уговоров и увещеваний он не выдерживает.
— Начальник вокзала издал распоряжение в поезда грязных не пускать! — его чиновничий непреклонный тон моментально приносит нужные результаты.
Тем же тоном он запрещает трогать краны, а затем снимает с сушилки и вручает свой новый спортивный костюм.
И караулит под дверью, прислушиваясь к плеску воды — уж очень не в себе сокровище, как бы не утонуло. Быстро находит знакомый номер.
— ****ец! — слышит он в трубке голос друга. — Сейчас будем. У нее дорожки на венах есть?
— Не заметил, не до того было, — шипит он, опасаясь говорить громче, — можно я не буду переться в ванную, чтобы это проверить?
— Отвлеки ее, покорми, что ли…
— Без тебя бы не догадался! Не притесь через калитку, я сейчас ворота открою, — он откладывает телефон и идет на кухню разогревать остатки сваренного женой супа.
Она ест жадно, то и дело проливая ароматное горячее варево на виднеющуюся из-под не до конца застегнутой «олимпийки» роскошную грудь. Постоянно вскакивает, бросается к двери и невнятно бормочет что-то про расписание поездов.
— Начальник обещал позвонить, когда расписание будет готово. Смотри, что у меня есть, — он протягивает ей спиннер, подаренный сыном.
Она постепенно успокаивается, заворожено глядя на вертящуюся безделицу, а потом принимается увлеченно запускать современный вариант юлы бесчисленное количество раз, словно погружаясь в транс.
Он хватается за ожившую трубку, как утопающий за соломинку.
Уф.
— Расписание вывесили, пойдешь смотреть?
Она медленно поднимает голову, явно не понимая, что ей говорят, но потом вдруг резко подхватывается, отшвыривая стул и переворачивая тарелку с остатками супа, стремительно вылетает под дождь.
Спиннер падает на коврик у входной двери, а он остается сидеть, сжимая телефон.
Через пару минут в кухню заходит друг, старлей полиции.
— Все ок, сдали психам, — коротко докладывает он. — Знакомая личность. Она уже не в первый раз от родителей бегает, как обострение начинается. Её фото у нас в отделе висит.
— Чаю?
— Не, побегу. Я на дежурстве. А ты — идиот. Впустить в дом это. Ты же видел, что она не в порядке. Психи непредсказуемы и иной раз обладают офигенной физической силой. Я мог бы сейчас уже звонить судмедэксперту, чтобы он освидетельствовал твой труп.
Он поднимает голову, чувствуя сильную усталость, хочет подняться и дотянуться до спиннера, но потом машет рукой и остается сидеть, потирая виски:
— Мне что, нужно было ее оставить валяться под дождем, пока бы вы приехали?
Друг пожимает плечами и направляется к двери, поднимает популярную безделицу:
— Ты этим ее успокаивал? Молоток, классно придумал, подаришь?
— Забирай, спасибо тебе. Я струхнул малость, думал, как бы она от переохлаждения не окочурилась в ванной. Да, там ее шмотки остались, заберешь?
— Да. А я струхнул, когда ты мне позвонил, летели, как могли. Дерни сто грамм и ложись баиньки. Бывай.
Он выходит закрыть ворота, потом отмывает хлоркой ванную, печально размышляя, как объяснить жене пропажу костюма. Не пьет, хотя перед глазами бледное лицо и дрожащие тонкие пальцы, раз за разом запускающие спиннер.
Побродив по комнате с кружкой обжигающе горячего чая в руках, натыкается на ноут с открытыми комментами, садится и читает следующий: «Не сомневаюсь, что, если бы вам в руки попался беззащитный человек, вы бы с ним позабавились!»
Если что, Роуз - это я.