В сказке «Алиса в стране чудес» Есть такой диалог:
– Значит, я ошиблась: мне показалось, что вы что-то сказали, – заметила Мышь. – Итак, я продолжаю. Эдвин и Моркар, графы Мерсии и Нортумбрии, приняли сторону Вильгельма, и даже архиепископ Кентерберийский Стайджент, известный своей преданностью отечеству, нашёл это благоразумным и дальновидным.
– Нашёл что? – спросила Утка.
– Нашёл это, – ответила Мышь раздражённо. – Ты, надеюсь, понимаешь, что значит «это».
– Я отлично понимаю, что значит «это», когда сама что-нибудь нахожу, – заметила Утка. – Это обыкновенно лягушка или червяк. Но я-то спрашиваю, что нашёл архиепископ?
Мышь оставила без ответа этот вопрос…
Как нельзя лучше подходит к десантникам. Значит, говорите, что «никто кроме нас»?, Только при этом почему-то не говорите- что же именно никто кроме вас.
Вот кусок диалога Жеглова с Шараповым из книги братьев Вайнеров «Эра милосердия»:
– На фронте, если «язык» молчит, что с ним делают?
– Как что? – удивился я. – Поступают с ним, как говорится, по законам военного времени.
– Вот именно, – согласился Жеглов. – А почему? Потому что он солдат или офицер вражеской армии, воюет с тобой с оружием в руках и вина его не требует доказательств…
Жеглов все разъяснил просто и доступно, а вот мышь подгуляла. Вот если вина солдата вражеской армии действительно доказательств не требует, то ваше «никто кроме нас», это именно непонятное «что значит «это».
Никто кроме вас – что? Все что угодно? В смысле кроме вас никто? Например, унитаз починить? Или все-таки вы можете только нечто специфическое, присущее вам по штату? И в починке унитазов вы на том же уровне, что и, например, бухгалтеры и юристы?
Девиз ВДВ все видят, принимают как должное, но никто не задумывается о смысле. Похоже на кричалку, вроде: «Спартак – чемпион». Почему чемпион, и в чем чемпион не важно, главное вовремя и громко кричать.
Попробуем оставить вашу фанатскую кричалку в покое и разобрать вопрос по существу.
Вы военные, солдаты, то есть мочите вооруженного противника, который явный и идентификации не требует. Вы не воюете с мирными жителями, не ловите преступников.
Боевые действия, в классическом варианте, начинаются с разведки. Иди, посмотри, что там. Разведчики тихонько подкрались, посмотрели, может взяли «языка» и бесшумно свалили.
Наступает очередь диверсантов. Что-то взорвать, вывести из строя, кого-то грохнуть. Опять, тайно появились, провели точечное воздействие и быстро исчезли.
А вот затем наступает очередь воздушных десантников. Суть одна – свалиться неожиданно, побить всех вокруг и удержать захваченную позицию до подхода главных сил. А потом или принимать участие в бою наравне с обыкновенной пехотой, или же уходить назад для перегруппировки. Разница только в способе доставки до места боя. Ну и форма, куда же без нее.
Что дальше? Проходят вперед победоносные войска и приходят мобильные штурмовые группы зачищать отдельные очаги сопротивления. Они набрасываются открыто и быстро, используя численное и техническое превосходство. Им после трудов вообще уходить никуда не нужно, поскольку сопротивления уже не остается. Все оставшееся – это уже вопросы контрразведки и полиции.
Так что же здесь не сможет никто, кроме вас? Вот только сейчас, после уточнения, ответ хоть как-то очевиден. С помощью специфических транспортных средств, в смысле самолет и парашют, свалиться большой толпой, чтобы как можно быстрее побить врагов на заданной территории или площади в гектарах, занять оборону и продержаться до подхода танков. Всех других тоже так можно доставлять, но вы для этой цели и существуете в штатном расписании, у вас более легкое оружие и меньший боекомплект., поэтому для перевозки в самолете с сбрасывания с парашютом вы более удобны, чем пехотинцы.
Но и это все. В остальном нет у вас никаких отличий от прочих носителей формы. Соответственно все ваше отличие в специфических показателях здоровья, позволяющих прыгать с парашютом. А остальное, все эти эмблемы, береты, тельняшки – это бутафория принадлежности к тусовке, точно также как косуха и харлей байкера, шарф и шапка болельщика, или бритая голова и берцы скинхеда.
И голубой берет у вас, в отличие хотя бы от крапового, в большинстве достается по разнарядке. На десять здоровых и на все годных призывников имеется, например, пять вакантных мест десантников и пять связистов. Военком хрен к носу прикинул, и решил от балды, что этих туда, а тех сюда. И вся любовь. А если разнорядка пришла бы на пять связистов и пять танкистов, то вместо голубых беретов надели бы вы комбез в мазуте.
Конечно, есть и те, кто мечтал об этом с раннего детства и всеми способами готовился. Но так они почестей не просят и пьяными в фонтанах не тонут.
И если вы в чем-то кого-то превосходите, а этого превосходства до службы не было – то это перекос обучения. Вы лучше пехотинца стреляете? Так у вас просто больше практики. Когда десантура на стрельбы, тогда пехота на хозработы. Вас обучают как положено, а у них крадут.
Именно так. Считая вас элитой, у вас в качественности подготовки крадут меньше, не заставляя делать невоинские дела. А остальных просто заставляют.
А вас в компенсацию используют на делах, для которых вы не предназначены и к которым не подготовлены. Что делает десантник в горах, если это поле деятельности горных стрелков? А что делает на своей территории, где место внутренних войск? Заменяют, потому что те канавы копают и заборы строят, вместо занятий боевой подготовкой.
Кроме того, средства противовоздушной обороны стали настолько совершенны, что воздушно десантные войска потеряли смысл. Пока медленный транспорт раскачается… Парашют сейчас нужен разве что группам диверсантов.
Плюющие огнем и свинцом доты вам по штатному расписанию не штурмовать, в рукопашной с танками не сходиться. Колючку не резать. А если пришлось, то вы уже становитесь пехотой.
Обратная картина. Я был на повышении квалификации в конце восьмидесятых в Рязани и нас водили на экскурсию в музей ВДВ. Я обратил внимание на котельную во дворе музея. Там копались десантники срочники, в ПШ, тельняшках и со значками парашютиста. То есть кочегары, коптеры, оформители ленинских комнат и прочие чмошники – это «тоже десантники», и «никто кроме них».