Шофера за свои места держались, но в очередь в гараж за работой не стояли. Была и внутренняя конкуренция. На молоковозах больше всего платили в среднем по году, ибо есть постоянная работа и летом и зимой. Ни куда их не дёргали, работали они по скользящему графику, сами подменяя друг друга, если кто временно выбывал из работы.
Основная часть автопарка - это ГАЗ-53 самосвал, или как его называли «колхозник», т. к. мог сваливать на три стороны. Эти ребята зарабатывали в основном на заготовке силоса и уборочной, но надо ли говорить, что колхозный грузовик был почти частной собственностью шофёра, после рабочего дня, и себе по хозяйству можно было всё подвезти и подкалымить (заработать на автоуслуге). Конечно, за личное использование надо было заплатить и не малые деньги, но платили за два часа, а пользоваться могли месяц. Выписку об оплате ни кто не забирал, пока у неё срок действия не кончится или какой-нибудь въедливый гаишник свой штампик «погашено» не поставит, шофера между собой передавать могли одну и туже выписку. Конечно, как сейчас деньги ни кто не зарабатывал, а так по мелочи, для себя или соседа выручить с родственником. Иначе можно было и в тюрьму загреметь.
На спецмашинах ( автокран, пожарка, автобусы, АС- машина - в народе «говновозка»), за исключением бензовозов- заправщиков, ни кто работать не хотел и переводили на них в качестве наказания или вновь устроившееся начинали свою трудовую деятельность в колхозе, хотя путёвки на них расценивались дороже. На бензовозах работали, потому, что всегда можно было «сэкономить налево», хоть личных машин было очень мало, но мотоциклы были почти через двор. Поэтому и свои «жигули» и «москвичи» переделывали на 72 бензин, был тогда ещё такой. Стоил копеек 10 за литр и всегда в колхозе можно было выписать, но все пользовались ворованным, который лился рекой, даже слово « почти» будет нечестным — ВСЕ и все тут! Кроме Николая, у него не было своего транспорта и использовал он в служебных целях любую машину, у которой сегодня отсутствовал водитель. А как он мечтал о мотоцикле, не в сказке сказать ни пером описать, то есть клавиатурой буковки не набить! Ну конечно не престижный и дефицитный «УРАЛ», а хотя бы «Восход», конечно, на «Козле» (совсем маленький мотоцикл) для завгара ездить было уже не солидно. Да и этого в магазинах не было!
Был у кузнеца Степана с реммастерских мотоцикл ИЖ-49, класс машина! Скорости можно на баке в ручную переключать, бардачок тоже на баке. Двигатель очень низкооборотистый и когда он подъезжал к проходной, из- за забора, ограждающего машинный двор, была видна только его седая голова в кепке «а-ля пятидесятые» и мощные плечи, казалось что он на чём-то невидимом летел, ибо двигатель «пукал» раз на 30 метров пробега.
Состоялся как-то у Николая со Степаном кузнецом разговор, который он запомнил на всю жизнь и назвал бы его «кое-что о профессиональном самоуважении и гордости»! Дед был не многословен, фронтовик, профи своего дела. Его побаивались и уважали, ибо два раза фразу одну ему выговорить, видно было, тяжко. Готовил себе замену, было у него два помощника. И как-то, при большом сборе ремонтного народа в кузне, они на спор кузнечным механическим молотом пытались расколоть грецкий орех, что бы ядро съедобным осталось и закрыть коробок спичек, что бы им и дальше пользоваться - смог только Степан!
Ну, дак вот. Понадобилась Николаю домой кочерга в печи дрова ворошить. Это сейчас в магазинах всё есть, а раньше поискать надо было. Пришёл он в кузню ( конечно «кузницу», но в народе - в «кузню»).
-Степан Семёнович, сделайте, пожалуйста, кочергу печную, домой надо!
- Все с кочерги жить начинают, молвил кузнец, - иди отрежь мне от кругляка прут такой-то длины.
Николай пошёл к токарю, по совместительству его соседу по дому, и ножовкой по металлу быстро отпилил ( трудно поверить, но «болгарок» тогда ещё не было в широком обиходе). Принёс кузнецу и он начал работать — одно загляденье. Старый могучий мужик, с копной седых кучерявых волос, с жилистыми руками, в фартуке и в верхонках, как какой-то былинный богатырь, действия все отточены, ни одного лишнего, быстро делал бытовой инструмент.
Николаю было не удобно, что он отвлекает человека от основной работы по личным делам, наверное, уставшего в конце рабочего дня, к тому же он не знал, как себя с ним вести, это даже не его подчинённый. И он сказал неосторожную фразу:
- Да, ладно и так хорошо, - и протянул руку, что бы взять кочергу.
Дед отдернул руку с изделием и грубовато сказал:
- Тут я решаю, когда что готово! А не нравиться возьми проволоку, загни её и будет тебе инструмент! А я доделать должен, за свою работу отвечаю и чтоб тебе удобно пользоваться было и мне не стыдно за своё изделие.
Раскалённый конец прутка мастерски изогнул, получилась рукоять прямо по захвату руки, расплющил загиб и обстучал его для округлости.
- На и свободен!
Николаю часто приходилось забегать в кузню, просить что-нибудь сделать для гаража, но теперь кузнеца он не торопил, а если что срочно надо было, то действовал через начальника мастерских, все-таки это его вотчина.
И долгие годы беря кочергу в руки, Николай с благодарностью вспоминал кузнеца Степана Семёновича, и не столько за домашний печной инструмент, сколько за урок жизненный! Если что- то делаешь, то неси ответственность за свои деяния, чтобы потом стыдно не было!
Особое внимание в колхозе уделялось животноводству. Когда промышленники из города жаловались, как тяжело работать из-за сложности производственного процесса, Николай про себя улыбался. Он знал кому по настоящему трудно. Решение любой проблемы можно растянуть по времени, железо потерпит, ну за исключением пожара или наводнения, а вот животина не потерпит, если какой сбой произойдёт! Или болезни начнутся или падёшь, а за это спрашивали круто, ибо за прирост поголовья боролись, а уж очень медленно он прирастал. Чаще раза в год корова родить не может и то только одного коровьего ребёнка! Со свиньями и того опаснее, как начнут от неведомой болезни дохнуть пачками, просто жуть! Годы работы насмарку! Поэтому если, что случалось на фермах — там были все, от председателя до отдежурившего скотника. Жилища для домашнего скота называли по привычки фермами, но по сути, они по своим размерам доросли до комплексов, поголовье было большое хоть КРС, хоть свиней. Народу рабочего уже не хватало и если какая либо механизация выходила из строя, ручным способом ситуацию было не исправить.
Сломается скребковый навозоудалитель, через полдня коровы по колено в собственном дерме стоят. На количество удоев влияет всё и даже чистота содержания. Не смотрите, что корова на танк похожа, чуть что не так, мигом литра два молочка недодаст, показатели упадут, денег меньше, премии тю-тю!
Поэтому если возле фермы куча техники и доярки на технорей выкрикивают сугубо отрицательные личные характеристики на истинно русском наречии, громко так, на всю округу - значит авария! Зимой авария, особенно не желательна, простудить коров можно. Лечат их долго, а иногда кардинально, это тоже убыток.
Даже летом - один раз сломались два кормораздатчика разом, иногда черти так шутят! А коровки по строгому режиму живут. Не прошло и два часа, как не получив завтрак, они взбунтовались и вынесли прясла ограждения, выбежав в летний загон. Но и этого им показалось мало и подстрекаемые быком-производителем, разобрали пролет ограждения и таки успели добежать до овсяного поля и поесть свежих всходов.
Получили все по самое «не хочу»! Сначала агроном чуть до инфаркта не доорался, сказал, что все животноводы не традиционной половой ориентации, даже доярки! Потом зоотехник на своём УАЗике подскочил и гонялся за скотниками с палкой, обещая её воткнуть им в задний проход, хорошо что курил много и любил дорогие коньяки — не догнал! Ну, а когда из-за поворота появился председательский 469, Николай тихонько зашёл за угол здания, сел в гаражный ГАЗик и шепнул водителю:
-Давай сматываемся, а то, под запарку, ни за что огребёмся. Не в то время приехали! Там коровий бунт! Зарплату им маленькую дали!
С главным зоотехником завгар сдружился случайно. Было слабое место в конструкции ГАЗ-53, машины, на базе которых были все молоковозы -это ведомый диск сцепления (блин с наклёпанными накладками и с пружинами). Слабых мест было много, но эта запчасть особенно часто ломалась. Николай удивлялся, как это может быть – машина более двадцати лет на конвейере и не могут устранить такой простой конструктивный недостаток. Поскольку эта проблема была во всех хозяйствах, то достать его было невозможно. Умельцы даже пытались изготавливать такую деталь самостоятельно и получалось, но долго, и не на долго. На центральной районной базе снабжения в месяц по лимиту давали один-два диска, а ломались особенно в уборочную, когда нагрузка на ходовую часть машин большая, по десять - пятнадцать.
И встали у Николая по этой причине два молоковоза из четырёх, а это уже опасно, ещё один сломается и на одном молоко не будешь успевать вывозить. Пять отделений в колхозе, кроме центральной усадьбы и в каждом ферма, молоко еще с ферм надо было собрать и в охладительный цех привезти, и уже охлаждённым везти в город, за восемьдесят километров на молокозавод.
Выписал Николай молочка на ферме для своей маленькой семьи и каждый день забегал вечерком с баночкой на ферму, благо она была не далеко. Нацедит ему доярка с одного коровьего соска в двухлитровую баночку и ещё парным с кружки угостит. Идёт Николай, вдруг слышит озорной свист:
- Эй, завгар , зайди-ка! Из форточки высунулась усатая голова зоотехника. Николай зашёл в кабинет заведующей фермой. В её кресле восседал главный зоотехник, импозантный, всегда в костюме, в светлой рубашке ( ещё его называли животновод, главный бабалюб, дояркощуп, ну и далее с вариациями). Весёлый мужик, лет около полста, представительный брюнет, уже с проседью, густая шевелюра на крупной голове, казачьи черные усы, почти закрывавшие верхнюю губу. Всегда краснощёкий и слегка под шофе, но своё дело знал!
- Ты чё, машинная твоя душа, молоко двумя молоковозами возишь? Хочешь, что бы я своих доярок на тебя натравил, и они тебя в выгребную яму сбросили?! Ёшбыть в кочерышку!
Николай поведал ему о своей проблеме, держа банку с молоком на коленях.
- Слушай молокосос, раз молоко до сих пор пьёшь, хотя по виду уже и самогон пора давно начать! Дам я тебе часть говяжьей ляшки и ты, шибко не афишируя, увезёшь её на районную базу снабжения. Найдешь там товароведа Марью Ивановну, скажешь, что от меня!
По появившемуся блеску в его карих хитрых глазах, Николай, понял, что не только дела технического снабжения связывают главного животновода с товароведом с базы МТС.
- Поплачешься ей между её выдающихся, ну этих (он не двусмысленно изобразил обеими руками жест снизу вверх, как будто поднимал два пушечных ядра среднего калибра), но не более! - погрозил он пальцем, - должна помочь, - заключил он, откинувшись на спинку кресла.
В обед следующего дня Николай был в областном центре, а в кабине технички лежал бумажный мешок с цельным коровьим окороком. Нашёл в отделе животноводства Марью Ивановну — красивую женщину, знающую, что она такая! Сказал от кого он. Она еле заметно улыбнулась, то ли угловатости молодого завгара, то ли приятным воспоминаниям.
-Жди, узнаю. Автозапчасти -то не в нашем отделе, - и женственной походкой удалилась.
Вскоре пришла с бумажным мешком и по полу, с боку стойки, подпихнула ему своей, обутой в высокий сапожок, стройной ножкой.
-Только зайди в автоотдел и бумаги оформи! Животноводу привет! - с серьёзным лицом сказала она.
Николай на ходу к машине заглянул в мешок и увидел два диска сцепления! Вот это да! Он, хотя бы на один рассчитывал, а тут…! Взял свой мешок, такой же только с мясом, и побежал обратно. Марья Ивановна, грациозно повернув голову, спросила:
- Что не те? - её тонкие брови высоко поднялись.
-Те, те! Подарок Вам от главного зоотехника, шепнул он ей в ухо с красивой серьгой, и не оглядываясь вышел.
Гнал машину в колхоз в глубокой задумчивости, и противоречивых чувствах. Что -то ломалось в его сознании. Учили и воспитывали так, а в жизни всё иначе!