Ну, если не заходить настолько далеко, чтобы вспоминать
время, когда Бес родился, каких выбрал себе родителей,
как воспитывался, какое получал образование, то справед-
ливо было бы полагать, что пересказанная выше история взяла свое
начало ровно девять месяцев назад. Всё произошло с той же точно-
стью, с какой вынашивают человеческого дитя. Справедливо было
бы также сказать, что пересказанная выше история зачалась, вына-
шивалась в любви и заботе весь срок и родилась всем на удивление
сильной, выносливой и пронырливой, сама выскочила без помощи
акушеров. О чем и дальнейший рассказ — теперь по порядку.
Тот момент в жизни Беса, когда Бес, подрабатывая таксистом,
увозил напарника со смены, я думаю, справедливо считать зачати-
ем поведанного в первой главе эпизода.
Это было в Ростове, в середине декабря. Машина клевала, ерза-
ла и простаивала в пробке на улице Станиславского, желая попасть
на проспект Стачки. Мягкий климат этого региона располагал муж-
чин еще зимой разбавлять разговоры «мартовскими» мотивами.
— Слышь, ты уже неделю работаешь на такси, как тебе? Полу-
чается заработать?
— Пока только на патент и на бензин хватает, — поделился
скромными успехами Бес.
Его синий «логан» ел немного. Да и в обслуживании был непри-
хотлив.
— Одним извозом сыт не будешь. Ты про другие услуги
не забывай.
— Про какие?
— По нужде к кому пацанов возишь?
* 20 *
РАЗБЕРИСЬ
— По нужде?
— Клиенты, слышь, баб спрашивают? Когда баб хотят.
— Нет.
— Ну так ты не молчи, слышь, сам спрашивай. Вдруг кому охо-
та, а тут и подскажешь, и подвезешь. И процент свой за клиента
возьмешь.
— Не, у меня таких знакомств нет.
— Нет. Ну, слышь, понятно нет, новичок. А сам по нужде куда
бегаешь?
— По нужде?
— Слышь, не бывает у тебя так, что катаешься весь день, ка-
таешься и вдруг ни с того ни с сего руль провернуть не можешь?
И даже сначала понять не можешь, что случилось? Чуть не вре-
жешься в кого-нибудь, слышь, хорошо хоть левые повороты запре-
тили. Только глаза опустишь — и сразу причину находишь. Слышь,
вся кровь, кажется, в одно место упрется, и хоть что делай, пока
зазнобе не вставишь, слышь, — не отпустит.
— Ну да, бывает, — заразился задором напарника Бес, заулы-
бался ему в тон.
— Ну, а я про что! Терпеть ни в коем случае нельзя! Слышь,
или грыжу наживешь, или рак простаты — не дай бог. Поэтому пару
клиентов в день подкинул, слышь, и сам на халяву по нужде заехал.
Вот тебе телефон, Милена ее зовут. Позвони, познакомься, ска-
жи, что от меня. Она тебе всё объяснит, когда звонить, че почем.
Слышь, я то сам к ней давно уже не заезжал. У меня есть одна, за-
мужняя. Ну, таксовал, подвез разок, ну и, как говорится, подошли
друг другу. Да так, будто заточены друг для друга, слышь, а мне
больше и не надо никого. А знаешь, что значит заточены? Слышь,
это когда ты ее в лоб целуешь, и она плывет. Слышь, это когда она
на тебя посмотрит только, и ты даже тачку ей свою отдашь, чтобы
еще раз так посмотрела. Слышь, вот повезло мне с ней. В любое
время ей позвоню, всегда согласная. Мужу наврет, слышь, с три ко-
роба и бежит со мной, да когда и в машине, домой к себе не вожу. Ну
ее. Я один дочь воспитываю. Слышь, дома ни к чему. И к ней домой
не хожу, еще от ее мужа не бегать. С Миленой, бывает, перетру, она
пускает. Ну а нет, так и в машине романтика. Слышь, она поначалу,
как только познакомились, сама просила, чтобы в машине, а то ей
интерьер домашний мужа напоминал. Ох и охочая она до секса, —
слышь, никого не надо больше. Позвонил, слышь, — на работе,
дома — без разницы. На пять минут хоть откуда выскочит. Но до-
мой не вожу. Не-а. Приведи раз — потом не выгонишь, еще не дай
бог и мужа бросит, и детей, слышь, а то и с детьми переберется.
Мне вон одной дочери хватает, чтобы еще чужих воспитывать. Не,
это не по мне. Звони ей, слышь, еще и водкой научит торговать. Ну,
давай, слышь, меня здесь высади.
Машина послушно остановилась на «Школе».
Перед тем как захлопнуть дверью, напарник просунул в кабину
голову и подытожил:
— Ну, тяжело тебе таксовать будет, слышь, с таким молчали-
вым характером. Общаться надо, слышь.
«Ну да, точно, — проводил напарника Бес веселым взглядом. —
Можно подумать, если без умолку тараторить — больше денег за-
работаешь. Клиента же диспетчер не спрашивает — вам болтливое
такси или молчаливое? Вот балабол!».
— Слышь, — окликнул его Бес нарочито словом «слышь». —
Давай, пока, до свидания, — попрощался он.
Так, в приподнятом настроении Бес день и проработал, заказы
сыпались один за другим. Словно наперекор опасению напарника
специально всё так происходило. К вечеру удовлетворенный вы-
ручкой Бес испытал нужду — именно таким образом, как и описы-
вал его напарник.
— Ну да, — ухмыльнулся он. — Так и вправду руль не повер-
нуть, «слышь», будто противоугонку на руль прикрепили. «Слышь»,
«слышь», «слышь»… — вот прицепилось слово.
Недолго думая, Бес набрал таинственный номер телефо-
на. Он ожидал услышать нежный томный голос сладострастной
проказницы и даже заробел от такой фантазии пока шли гудки.
Но на звонок ответил густой голос, по всем признакам хоть и жен-
ский, но как-то не очень приветливый, может, даже больше грубый
сам по себе, по тембру, чем неприветливый, может, даже сонный.
— А Милену можно, — еще с надеждой, что этот голос может
пригласить тот нежный голос, спросил Бес.
— Это я, — томно прогудела трубка.
«Ну, была не была!»
— Я хотел к тебе приехать.
— Сколько тебе лет?
— Да совершеннолетний уже, сорок два.
— Это хорошо, что сорок два. А то я с малолетками отморожен-
ными не работаю.
Бес объяснил, кто он и от кого, и в ответ без церемоний получил
чек за классический секс. «Ну ладно, потрачу», — решил не отсту-
пать он. И направился по адресу.
Дверь открыла женщина лет тридцати в атласном красном ха-
лате, и совсем не такая, какой себе нафантазировал ее Бес, а имен-
но та, что отвечала по телефону, в точности соответствуя своему
голосу. «Плечистая, грудастая, животастая и жопастая. То ли уста-
лая, то ли сонная. Странно, — оценивал про себя он. — Странно,
что в таком виде услуг работают такие коровы. Неужели нет ника-
кого отбора? Вот я позвонил, приехал, а передо мной медведиха
какая-то, да еще и родом как бы не с Кавказа».
Беса удивило, что в роли жрицы любви выступала женщина на-
циональности, которой присущи достаточно суровые нравы. Гла-
за его выказали разочарование, уголки губ нарисовали грустный
смайлик.
— Что, не нравлюсь? — наигранно запахивая большую грудь
в халат, сердито спросила женщина.
«Еще и обидчивая! Ну, конечно не нравишься. А то самой непо-
нятно!»
— Нравишься, — выдавил из себя Бес и, смекнув, чем подбо-
дрить ее, прибавил: — У тебя такая грудь сексуальная!
— Ну тогда проходи, раздевайся, мойся, вот полотенце. День-
ги вперед. Такое правило.
«Еще и за деньги! Как в больнице!» — Бесу представилось при-
емное отделение поликлиники. — «Ну, блин. Надо было домой
ехать! Зря я, конечно, сюда поперся. Послушался этого пройдоху.
Сам-то он себе красивую нашел. Понятно теперь, что сюда перестал
бегать», —пока клиент намыливался с такими капитуляционными
мыслями, то уже и охота прошла, и стало даже казаться, что ника-
кого секса не получится, хоть и деньги уже уплачены. С этой трево-
гой он, обмотанный полотенцем, прошел в комнату, где находилась
двуспальная кровать, накрытая цветной простыней. Бес прошел
мимо женщины, поймав на себе ее недоверчивый, изучающий
взгляд, и сел на край кровати.
Теперь Милена находилась к нему спиной. Ему показалось,
что она приспустила халат с плеч. И он увидел плечи настоящего ат-
лета. Атлета по киданию молота. И Бес даже как-то съежился, пред-
вкушая увидеть спину, формой и размерами похожую на кухонный
буфет. Но нет, халат просто сам соскользнул.
— Музыку включать или телевизор? — вдруг поинтересова-
лась женщина, подтянув халат обратно на оголенные было плечи.
«Да пофиг!»
— Ну, музыку включи…
Зазвучала какая-то попса.
«Под такую музыку точно ничего не выйдет. Какой капец, даже
музыку подобрать не могут соответствующую, релакс какой-ни-
будь, или медляк, или Джо Кокера, под которую перед Микки Рур-
ком эта танцевала… Хотя, конечно, если эта Милена со своей неру-
шимой _16 -1.055комплекцией станет так танцевать, то уж точно не до секса
будет», —Бес заулыбался своим мыслям.
—Не, лучше телевизор.
Забалаболило какое-то ток-шоу.
«Ну и сервис! Валить надо».
—Ложись, —Милена приблизилась к кровати.
—Лучше музыку. Походу, я устал, —стал хитрить Бес.
—Ложись, не упрямься… —она толкнула его ладонью в грудь.
Ладонь широкая, пальцы толстые. «Само то лопату держать».
Бес, поддаваясь, лег.
Безучастно наблюдал за ее рукой. Он уже точно знал, что ниче-
го не получится. И азарта увидеть результаты профессионанизма
жрицы любви у Беса не было. Он просто лежал и ждал, когда этот
позор закончится.
— Ну да, походу, устал, — наконец резюмировала Милена. —
Смену отработал?
— Ну да, — признался Бес.
— Ты лучше завтра утром приезжай, ладно! С утра всё получит-
ся. А сейчас, хочешь, массаж сделаю?
— Да, хочу, — оживился он, благодарный ее снисходи-
тельности.
— Давай на живот.
Бес улегся в надежде отдохнуть по-семейному, но тут же ощу-
тил пронзительную боль под лопаткой от нажатия ладонью. «Да
больно-то как! Вот это силы в ней!» — Бес сжал в кулаки простыню.
— Не больно? — поинтересовалась Милена.
— Не-а, — просипел он, и самому стало стыдно за то, что голос
предательски пропал, и поэтому Бес поправился: — Просто нео-
жиданно.
— Ну, ты терпи, — со знанием дела приговаривала Миле-
на. — Цель массажа — разогнать хорошенько кровь, отрывая кожу
от костей.
— Ого, а как я без кожи от тебя пойду?
— А мы ее обратно уложим. Не ссы никого.
«Не ссы никого, — проговорил незнакомую фразу Бес. — Надо
же, никогда не слышал, чтобы так говорили. Ободряет так здорово!»
— Ты так умело обращаешься с моей спиной. Ты настоящая
массажистка, что ли?
— Нет, так, по случаю. Вообще-то, я снайпер.
— Что ты имеешь в виду? Какой снайпер?
— Просто снайпер. Я сама из Абхазии, а воевала за Южную
Осетию, там на самом деле не пятидневная война была.
— Елки-палки, — поразился Бес и про себя ужаснулся: «Вот это
да! Бедные женщины! В наше время вынуждены воевать!» — затем
добавил уже вслух: — Зачем ты на войну пошла?
— У тебя дети есть? — вопросом ответила она.
— А у тебя?
— А у меня трое.
— Ого! — не поверил Бес.
— Их надо защищать. Вот я и отправилась воевать.
— А муж?
— Это отдельная история. Я его застрелила, — призналась
Милена. Она так грустно произнесла эти слова, что Бесу пред-
ставилось, как снайпер, стреляя во врага, узнаёт в последний миг
в поверженном своего мужа.
— Вы воевали за разные стороны? — с участием догадливо
спросил Бес.
— За разные стороны? — риторически переспросила она. —
Ну да, как оказалось, за разные стороны. Только это до войны еще
было. Знаешь, я искала мужика такого, чтобы мог постоять за меня,
и нашла. Думала, что он глотку за меня любому порвет, а вместо
этого оказалось, что он мне готов был по любому случаю глотку
порвать. И вот однажды я не выдержала и застрелила его.
Бес заволновался, опасаясь за ее состояние, может ли она кон-
тролировать свои эмоции и не готовит ли какой-нибудь акт воз-
мездия и для него. А то вдруг ей покажется, что не такой клиент
заявился, которого она ждала. Всё-таки квартира неизвестная,
мало ли что здесь может происходить с клиентами. И он решил
рассказать про себя тоже что-нибудь жалостливое. Ему быстрень-
ко пришла на ум история пассажира, от которого отказалась семья.
Но только он открыл рот, как Милена продолжила свой рассказ,
укатывая тяжелыми движениями рук его спину.
— Вот, скажи, если, например, твоя жена трогается на ручной
коробке и глохнет постоянно, что ты ей скажешь?
— Я скажу, что ничего страшного, ну, там, не волнуйся, люби-
мая, что-нибудь такое…
— Ну вот, ты нормальный мужик, а он готов был с говном меня
сожрать, орал на меня, что я ему сцепление сожгу. Или вот, скажи,
ему как-то наваляли из-за того, что я одного урода уродом назвала,
так он меня потом с полгода обвинял, что я не так разговариваю со
всякими засранцами, что я женщина и мое дело молчать при муж-
чинах. Да я бы и рада молчать, если бы рядом со мной мужчина
был! Я бы и рта не раскрыла бы никогда, только на него одного лю-
бовалась бы! Только на нем одном висла бы! А так, одни только об-
винения. Я споткнусь — гляди под ноги. Обожгусь — сама виновата,
ты что, не видишь, что печка раскаленная! Уколюсь — ты бы себе
еще голову проткнула! Вода через верх полилась — ты что, глухая?!
Сериал смотрю — недалекая! Супа полную тарелку налью — ты еще
сама сверху села бы.
А однажды, и это стало последней каплей, как-то с меня се-
режки сняли. Подкрались сзади и, пока я в сумке копалась, чтобы
ключи достать и дверь открыть, с меня раз — и сережки сняли. Так,
мгновенно — с одной стороны, а с другой стороны — и не так уж
и быстро. Я почувствовала руки на ушах, но даже и не подумала,
что эти ладони за сережки дернут. Я представила, что это муж мой
сзади подкрался и хочет играючи глаза мне ладонями закрыть. Так
мне хорошо стало от этого, я бы даже и не сразу угадала, что это
он, еще бы повыбирала кого в уме. А тут оп! — я оглядываюсь,
а только пятки чьи-то сверкнули. Потом только до меня дошло,
что с меня сережки сняли. И как ловко-то, даже уши ни капельки
не порвали. А муж мне давай потом выписывать, что я сама винова-
та, что я корова…
— Не, ну тут он не прав…
— Что я должна была, когда в подъезд зашла, оглянуться
и убедиться, что за мной никто на лестничный маршрут не проник?
И обязательно надо было убедиться, что дверь доводчиком закры-
ло полностью и что она на электрозамок защелкнулась, а потом
только к квартире подходить?
— Не, ну что, в разведке что ли!
— Что пока я по лестнице подымалась, то должна была уже
ключ приготовить, а не вошкаться перед квартирой? Ну а если уж
так случилось, что он меня за уши схватил, то я должна была ляг-
нуть его ногой по яйцам, а не млеть от неизвестности? — Миле-
на нервно провела рукой по волосам. — Ну а если так случилось,
что я сережки всё-таки профукала, то я должна была, как газель,
догнать его, а не как лохушка стоять с открытым ртом; подножкой
повалить его наземь и орать во всё горло, чтобы соседи и прохожие
сбежались и помогли бы мне его скрутить и полиции отдать? Или,
оседлав его, как муж меня учил когда-то самообороне, надо было
дать локтем в зубы или большими пальцами надавить на яблоки
эти глазные?! Или надо было задушить его, а не мечтать фиг знает
о чем?! В общем, опять сама виновата! И еще сказал мне, что боль-
ше сережки мне не купит.
— Ну капец! Что это за мужик такой! Мужики так не поступа-
ют, нет. Я бы вот, например, тут же пошел бы в ювелирный и купил
бы тебе новые сережки, еще лучше старых!
— Вот, сразу видно, что ты настоящий мужик! А он мне еще
сказал, что хорошо, что я дверь в квартиру не успела открыть,
а то бы этот ворюга еще и квартиру бы нашу обчистил, раз я такая
нерасторопная. Да еще и меня в придачу бы отымел, а мне бы это
насилие еще и понравилось бы, такая я дрянь!
— Не, ну это, конечно, перебор…
— Вот я его слушала-слушала, слушала-слушала до этого мо-
мента, а потом и задумалась: за что?! За что такое чмо мне доста-
лось, которое, вместо того чтобы защищать меня, жалеть меня,
помогать мне, мне же готово в глотку вцепиться! И грызть меня
за каждую мелочь! И я выстрелила в него из его же травматика. По-
шел он в жопу! Он и помер, гад!
— Ну ты — огонь-баба! И сразу помер от травмата? — засомне-
вался в убойной силе травмата Бес.
— Ну, я не знаю, сразу или нет, просто я себя не помнила,
я спросила его: «Так я, значит, дрянь?! Так, по-твоему?! Я мразь?!»
«Ну вот, — он говорит мне, — если бы тебя этот грабитель в нашей
квартире изнасиловал, то что бы ты делала? Расслабилась и полу-
чала удовольствие?» Я ему отвечаю: «Ты что, больной?! Если ты ду-
маешь, что я получала бы от этого удовольствие, то, значит, я дрянь
последняя? Тогда зачем ты живешь со мной? Если ты знаешь,
что от меня можно такое ожидать?!» А он отвечает (а в это время
я уже взяла пистолет и направила ему в лицо): «Ну я же не виноват,
что нас родители поженили». А я говорю: «Так значит, я дрянь?!»
Мне захотелось, чтобы у него его огромный нос посинел. Когда-то
он рассказывал, что от этих пуль синяки остаются. Само собой по-
лучилось, что я нажала на курок. Пистолет выстрелил. Муж упал.
Я испугалась. Он лежал на полу — такой гордый, такой величе-
ственный! А я, дрянь, его убила. Я понадеялась, что он притворя-
ется, что он издевается таким образом, специально с тем умыслом,
чтобы надо мной поржать. Я склонилась над ним и кричу от злости
на него: «Вставай! Подымайся, сволочь такая!» — и при этом (как
соседи, прибегшие на выстрел, рассказали: я-то сама этого не пом-
ню — в шоке была, наверное), бью его этим пистолетом по голове.
Вот. Когда меня от него оттащили, он уже был мертв.
— Вот это да! И что, тебе за это ничего не было? Да ты шутишь,
наверное! — Бес вывернул шею и через плечо во все глаза рассма-
тривал женщину, которая застрелила своего мужа и еще по голове
ему настучала и вот теперь делает Бесу массаж за какие-то полторы
тысячи.
— Какие шутки! Ну, там родственники подключились. Всем
говорили, что это несчастный случай. Пока уговаривали, деньги
давали, года два прошло — и война началась. Я на войну добро-
вольцем пошла, не хочу, чтобы Грузия нас второсортными считала.
Я на войне людей убивала. После мужа, мне нетрудно было во вра-
гов стрелять. А как война закончилась, ко мне с вопросами никто
не приходил.
— Вот это да! Не то что у меня!
— А что у тебя было?
— А у меня есть дочь, только меня попросили оставить их —
стал пересказывать Бес историю, которую ему поведал один не-
взрачный мужчина, воспользовавшийся его такси. — Была у меня
семья. Жена и дочь. Жили в трехкомнатной квартире. А однажды
они — и дочь, и жена — сказали мне, чтобы я оставил их, сказали,
что не хотят, чтобы я с ними жил. А я тогда шофером на карьере
работал. Они квартиру трехкомнатную на двухкомнатную с допла-
той разменяли. Половину доплаты мне отдали, чтобы я на улице
не остался; сказали, чтобы я купил себе что-нибудь, какое-нибудь
жилище. Вот так вот.
— Не может быть! Такого мужика на улицу выгнали! Она себе
нашла, что ли, кого?
— Ну… — замычал Бес, вспоминая, что там было на самом
деле. — Я так и не понял. Да я просто ушел и всё.
— Вот и правильно сделал! Нечего цепляться, если не ценят,
зачем они нужны! Хватило на жилье?
— Да, лачугу купил за городом, — сочинял Бес. — Да мне нор-
мально, хватает.
— Хорошо! А я вот деньги коплю, чтобы родственникам от-
дать за то, что откупили меня. Четыреста тысяч осталось отдать, —
Милена села на край кровати. Халат из красной атласной ткани,
не запахнутый, висел на ее могучих плечах, предоставляя взору
две большие, но при этом упругие титьки, приятный взгляду, слег-
ка округлый живот и прижатые друг к другу ляжки, скрывающие
таинственный пирог. —Ну, ты собирайся, время. Приходи утром,
будет секс! Хорошо?
Милена теперь выглядела совсем не такой, какой Бес ее уви-
дел, когда пришел в апартаменты. Перед ним теперь сидела добрая
девушка, по сути, девочка. Беззащитная девочка, которую любой
может обидеть, унизить. Которой приходится всеми способами вы-
живать в этом неприветливом мире.
— Хорошо, — согласился Бес. И поблагодарил ее за массаж: —
Спасибо, теперь я как новенький, — а через секунду, положив руку
ей на ляжку и вожделенно проникая взглядом в промежность, при-
бавил: —А можно еще на один час остаться?
— Нагулял аппетит, что ли?! — игриво потянулась к нему
Милена.
— Кажется, да, — и Бес мягко, но настойчиво поставил подат-
ливую женщину к станку.
Утром он вновь к ней пришел.
Следующим утром еще раз.
А потом еще.
Она рассказывала о войне, в которой воевала наравне с муж-
чинами. Рассказывала про детей, которые с каждым ее приездом
на родину становились взрослее, помогая бабушке по хозяйству.
И Бес почувствовал себя ответственным по ее обязательствам
и, чтобы помочь ей, взял кредит в «ЕмДеньгиЖопой» («День-
гиВЖопуНеЛезут») и отдал Милене.
Это состояние, иллюзия добра, когда выручаешь кого-нибудь,
стоит этих денег. Бес давно не испытывал необходимости в своем
существовании. Он остро нуждался в том, чтобы быть полезным;
в том неоспоримом знании, что в тебе нуждаются. И если требует-
ся такой пустяк, как сходить в микрофинансовую контору, которая
на коленях уговаривает граждан взять у нее займ; получить эти не-
счастные деньги и помочь ими человеку, который за свою Родину
вынужден был убивать вражьих солдат; женщине, у которой трое
детей, за которыми смотрит бабушка, потому что мать по нужде
идет на панель, — это ли не есть самое простое действие, которое
может совершить Бес?
Безусловно, Бес, как и любой человек, осознающий себя поры-
вом справедливости, способен на гораздо более подвижный посту-
пок: прыгнуть в воду, чтобы спасти утопающего; вбежать в объятое
пламенем помещение, чтобы вынести задыхающегося погорельца;
задержать хулигана, унизившего женщину, и призвать его к отве-
ту; защитить слабого от сильного; отогнать скинхедов от горького
пьяницы… Но Бес не был способен торговать водкой из-под полы
или наркотой и быть беспринципным сутером.
Каждый по-своему справляет нужду: одни по нужде по девкам
бегают, а девки по нужде на панель идут; другие по нужде гнилые
продукты продают, а кто-то их по нужде покупает; у одних есть воз-
можность по нужде взятки и откаты брать, а другие по нужде их
платят; кто-то по нужде Родину продает, а кто-то ее по нужде защи-
щает; одни по нужде в сортир ходят, а другие за углом ее справля-
ют; некоторые по нужде женятся, а некоторые так… — тут, как гово-
рится, кто на что учился. У всех нужда одинаковая, но справляет ее
каждый по-своему.