И. В. Королькевич | НА МОЖАЙСКОМ НАПРАВЛЕНИИ
Сводный отряд в количестве 300 человек под общим командованием И. Ф. Козлова и комиссара А. С. Арясова вышел на задание из деревни Морево и успешно просочился в тыл врага. Отойдя несколько километров от линии фронта, отряд расположился в лесу на дневку. Время близилось к вечеру, ранние зимние сумерки вот-вот должны были опуститься на землю, и отряд готовился для дальнейшего передвижения. Но случилось непредвиденное и по нашей вине. Редко были поставлены посты наблюдения. Фашисты обнаружили стоянку отряда. На стороне врага была внезапность нападения, и в первую минуту бойцы растерялись, но очень быстро все приняли боевой порядок и открыли ответную стрельбу. Эта минута неожиданного обстрела стоила нам дорого. Мы потеряли несколько человек убитыми и ранеными. Погиб политрук Л. И. Пугачевский, разрывная пуля попала ему в голову. Страшно и тяжело терять своих товарищей!
Отправив раненых через линию фронта, отряд спешно ушел от места внезапного боя, стараясь оторваться от противника.
Поступила команда разъединиться по группам и действовать самостоятельно. Группа около 100 человек под моим командованием двинулась на можайское направление, где мы должны были оседлать шоссе и наносить внезапные удары по транспорту и живой силе противника.
Политруком группы был Ф. Н. Журавлев, заместителем П. В. Артамонов. Командирами взводов В. А. Завистовский, Ибрагим Курмышов, санинструкторами — Ирина Зеленецкая, Наташа Миронова и Тоня Парфенова.
Первой диверсию совершила группа Курмышова, которая вывела из строя автомашину, застрявшую в глубоком снегу.
Направляясь к Можайску, наша разведка натолкнулась на блиндажи противника, расположенные на возвышенном берегу Москвы-реки. Здесь, по-видимому, проходила линия обороны. Впереди было открытое место, по которому двигался транспорт. Проведя разведку, мы в нескольких местах сделали попытку найти место перехода на противоположную сторону реки к шоссе, но нам этого сделать не удалось, и отряд повернул в сторону деревни Облянищево.
Группа разведки П. В. Артамонова, обнаружив батарею, внезапным ударом уничтожила около 20 вражеских солдат и вывела из строя пять орудий противника. Не задерживаясь, мы направились в деревню Захаркино.
Дошли до дороги, по которой фашисты перебрасывали разбитые части из-под Волоколамска в Можайск. Основная дорога из Волоколамска — через Осташево — Рузу — Дорохово на Минское шоссе — находилась под непрерывным обстрелом частей Красной Армии. Группа В. А. Завистовского заминировала дорогу в четырех местах.
Остаток ночи пролежали в снегу. Отряд расположился в густом ельнике, рядом с проходившей дорогой, и ждал результатов. Минеры Петров, Ерохимович, Захаров и Воробьев волновались: сработают ли мины, хорошо ли установлены взрыватели, хотя и были уверены в своих действиях.
Предрассветный мороз крепко обжигал лица, пробирался под одежду, леденил руки и ноги. Дорога и поле стали оживать. На дороге появились мотоциклисты-связисты, они пронеслись на быстром ходу, не вызвав взрыва. Петров облегченно вздохнул и еще упрямее стал вглядываться в полоску узкой дороги. Вот показались две автомашины с солдатами, машины шли быстро. Взрыв прозвучал неожиданно и эхом раздался в лесу. Поднялся столб черного дыма, застелил местность, и в разные стороны полетели части машин, каски солдат. Вслед за первой машиной подорвалась вторая. «Как, товарищ комиссар, красивый фейерверк?» — спросил я у политрука Ф. Н. Журавлева. «Нам надо немедленно уходить, сейчас начнут обстреливать опушку леса», — ответил Журавлев. Даю команду уходить на восток. На месте остались Петров и Ерохимович, им необходимо проверить, срабатывают ли мины. К счастью, долго ждать не пришлось: две машины с боеприпасами, что шли из Можайска, взлетели на воздух. Отходя в лес на дневку, отряд столкнулся с фашистскими автоматчиками. Впереди шла группа Курмышова. Фашисты не ожидали внезапной атаки партизан и в панике оставили на поле боя несколько трупов. Отряд ушел через лес в направлении деревни Алексино, ближе к линии фронта. Бойцы находились в тылу врага уже трое суток. Мороз, бой, выжидание измотали силы отряда. Пока основной отряд отдыхал в лесу, несколько бойцов заминировали дорогу. Едва они успели поставить мины, как со стороны фронта появились два автобуса. Глубокие вечерние сумерки озарились багровой вспышкой, и на дороге осталось замерзать немало фашистов. Отряду надо было скорее переходить линию фронта. Ночью осторожно, но упорно пытались найти место перехода. Зимой, да еще ночью в лесу, особенно слышен каждый звук, и пройти бесшумно нелегко. Выбрались на опушку. Впереди поле. Что оно таит, что за ним? Сзади лес, в нем враги. Прежде чем двигаться всему отряду дальше, надо было срочно разведать, что же ждет впереди. Ирина Зеленецкая вместе с двумя бойцами пошла в ночную мглистую неизвестность. Где-то вдали постреливают, но кругом относительно тихо. Идти трудно, глубокий снег не позволяет двигаться быстро. Впереди оказалась река, а на берегу кустарник. Не успели разведчики дойти до кустов, как оттуда с треском рванулась автоматная очередь. Бежать по глубокому снегу невозможно. Ирина упала. Автоматная очередь послужила как бы сигналом: сразу кругом поднялась усиленная стрельба, заговорили минометы, затрещали автоматы. В действие вступили огневые точки противника. Не дождавшись возвращения разведки, группа подошла к линии обороны противника и наскочила прямо на блиндажи немцев, у которых стоял часовой. Он, видимо, принял нас за своих и подпустил на расстояние 20—30 метров, но, когда убедился, что это не свои, стал кричать: «Хальт! Хальт!» — и сделал два выстрела вверх из винтовки. Кто-то из наших бойцов короткой очередью убил часового. Я повернул группу несколько левее. Сначала мы залегли на опушке леса, потом я отдал распоряжение командирам взводов переходить линию фронта небольшими группами, так как впереди было открытое место. Мы пробивались к Москве-реке из последних сил. По одну сторону были гитлеровцы, по другую — наши. Стали переходить линию фронта под прикрытием группы бойцов из взвода командира Завистовского. Проваливаясь в полыньи и помогая друг другу, все мокрые и обледеневшие, как в скафандрах, перебрались мы через линию фронта и пришли в деревню Морево, где радостно встретились с бойцами Красной Армии. Здесь узнали, что и Зеленецкая перешла реку. По снегу среди кустов сползла она к реке, вымокла, потому что лед на реке был разбит снарядами, вышла на другой берег. От мороза мокрый маскхалат стал ледяным панцирем, так и шла, как ледяная статуя. Страха не было, было одно огромное желание — выйти к своим. Вышла.
