На заброшенном кладбище было довольно темно, сумерки поглотили оградки виноградными лозами. Виден только свет керосиновой лампы, отвоевавшей у тьмы небольшой кусок окружающего пространства. Лампу у подножки надгробия расположил сильно сгорбившийся человек. Под светом видны его неопрятные патлы и лопата в руках. Железная головка вонзается в землю раз - вырывается первый комок сырой земли. Второй, третий, пятый, десятый, пятидесятый. Время перестало существовать в тот момент абсолютно и невозможно подсчитать количество ушедших минут и часов, ночная тьма сгустилась пуще прежнего. Лопата не выдержала усердия и прямо у основания штыка лопнул черенок. Несмотря на изнеможение слабых рук, человек с досады выбросил останки инструмента на съедение ночи. Продолжил копать голыми руками. Комки земли стали меньше, но вылетали теперь чаще. Глубина ямы давно превысила стандартные кладбищенские два метра, как и высота горы у края, но человек только сильнее стал вгрызаться, кровь хлынула из-под ногтей. Царившую тишину нарушил стук капель об стволы голых деревьев. Хлынул дождь. И не дождь даже, а настоящий ливень, по-осеннему ледяной, сожравший всю округу. Человека никак не смутило, что жижа ему по щиколотку, он продолжал копать дальше могилу, в которой погребено утраченное прошлое. Грязевые ручьи каскадами водопадов стекались на дно. Ливень смыл гору земли в могилу. Человек даже не заметил, как был замурован заживо. Вскоре ливень прекратился. На заброшенном кладбище воцарилась тишина. Керосиновая лампа догорала свой век. На надгробии были чётко выбиты инициалы. Они принадлежат покойнику.
