XIV
Лишь ближе к полуночи люди разошлись по домам. Ной был доволен. Ещё бы! Месяцами, в более чем двадцать рук, ежедневно переносить такие тяжести… И теперь наконец это сложное дело окончено. Правда, впереди следующий этап, но он начнётся только завтра. А сейчас…
— Эльвия, как же мне хорошо! — удовлетворённо вздохнул Ной и поцеловал жену куда-то в шею. — Ах! Так приятно…
— Спи уже…
Ни свет ни заря в свежей белой рубахе, с такими же нарядными сыновьями, Ной стоял у до мелочей уже знакомого южного бока Тарбаруса.
— Отец, для чего мы здесь в такую рань? — Хаму, как всегда первому, не терпелось выяснить все подробности.
Ной принял торжественную позу.
— Сегодня мы открываем новую страницу нашего грандиозного строительства — будем сажать деревья. Вот эти драгоценные семена, — он вынул из-за пазухи небольшой холщёвый мешочек и потряс им перед носом каждого из сынов, — опустим в приготовленную собственноручно землю, и из них вырастут могучие сульфуруусы. Высокие и… Ну, довольно речей! Время идёт. Старшему, Симу, я поручаю сбегать за водой. Иафету и Хаму… парни, не стойте столбом, приступайте, копайте ямку вот тут. Да, да, здесь. И раз…
Кивнув, Сим с вёдрами скорым шагом направился к источнику. Хам же с Иафетом, засучив рукава, под чутким отцовым руководством принялись выкапывать в освобождённой от камней горе углубление.
— Ещё, глубже, — подбадривал их отец. — Не ленись, давай.
Наконец, когда яма оказалась достаточных по его представлениям размеров, он велел им остановиться.
— Хватит. Вылезайте оттуда.
Молодые люди выбрались. Тут и Сим вернулся с полными вёдрами. Ной указал, куда их поставить, после чего сначала вполголоса, а затем и сильнее произнёс:
— Семя красное, древо стройное, будь ты крепкое, будь ты вечное. Поднимись, развернись буйной кроною. Дай себя на дело на доброе. Дай приплод, чтобы вновь посадил тебя… Семя красное, древо стройное…
Он стоял на коленях у самого края выкопанной ямы и шептал заговор на семечко на своей ладони. Проговорил подряд несколько раз, бросил вниз, полил принесённой сыном ключевой водой…
— Засыпаем. Быстро!
Сам тоже за лопату взялся. Вчетвером-то оно ловчее будет.
— Сим, тебе опять за водой, остальные — инструмент в руки. Глубже. Ещё. Ух! Взяли…
И так все десять раз. Ровно по количеству выданных ему Авигдором семян. Да.
День давно уже спал, укрытый чёрно-звёздным бархатом неба, когда Ной с сыновьями закончили земляные работы. Уставшие, но довольные, они неспешно вернулись домой. Поужинали. Легли спать. Чтобы наутро… вновь оказаться там же, на Тарбарусе. Посмотреть…
Удивительное дело — за ночь семена дали ростки. И они не просто проклюнулись через уплотнённую почву — каждую яму ноги вчера притоптали на совесть, — но и поднялись над землёй вверх на целых полметра.
Это было чудо! Ной ходил между ростками и не мог поверить, что видит их, высокие, воочию. Послал детей к роднику, полил. Да, растут миленькие. Растут!
Ушёл, преисполненный впечатлениями.
А на следующий день… Он захлопал ресницами — ростки были уже не по колено высотой, а самыми настоящими молодыми деревцами. На голову выше него, мощные — не обхватить самому. По щеке побежала слеза. Ной украдкой вытер её, чтобы дети не увидели.
— Папа…
Он обернулся. Иафет с вёдрами, отстав от братьев, смотрел на него. Ной добавил своему облику спокойствия.
— Отец, а сколько дней сульфуруус будет расти?
— Семь. Иди, нам нужна вода для полива.
— А почему не три? Тебе же дан дар за трое суток поднимать растения… Откуда семь?
— Потому что так надо. Ступай, не задавай глупых вопросов.
Ной и сам не знал, почему именно семь. Едва сын спросил его, в голове огнём вспыхнула семёрка и… Он её и назвал.
И, как оказалось, правильно сделал.
На седьмой день сульфуруус — могучее, невероятно пахнущее дерево с красной листвой, корой и древесиной — достиг своего апогея24. Высоченными колоннами, стройными рядами стояли, цепляясь пушистыми кронами за Тарбарусские облака.
— О-го-го! Да как же мы такую красоту спиливать будем? Самим нипочём не осилить…
.
Примечание:
24) Апогей — высшая точка, предельная степень развития чего-либо.
.
.
.
XV
— Ну, что, муже25, никак тебе без нас? Снова помощи просить хочешь? — широко рассевшись на завалинке26 своего дома, Мордал подставлял солнцу лицо и бока.
— Да, опять.
Ной оглянулся назад — из-за холмов виднелись макушки выросших исполинов. Так далеко, а они как на ладони. Он вздохнул.
— И зачем ты ждал целых семь суток? Почему на третьи не остановил подъём растений? Это же гиганты какие-то выросли, честное слово, тут всей деревней лишь на одно дерево неделю придётся убить.
Ной открыл было рот ответить, что ему эта цифра сама собой привиделась… и закрыл его, ничего не сказав. Не надобно деревенским знать о новых видениях: нервничать от известий про них они начинают.
— Да просто семёрка — счастливое число. Вот и решил посмотреть, каково оно, когда счастье полное...
— Да уж. Вызрело так вызрело, поднялось на совесть, — Мордал встал, натянул на голый торс просторную домотканую рубашку и высморкался тут же, у порога. По-простому, пальцами озимь.
— Фу, — Ноя аж перекосило. — Неужели ты совсем не имеешь представления о воспитании, Мордал? Как так можно?
— Ты явился ко мне учить меня? Или помощи просить? Вот то-то же. Ладно, поможем тебе. Самому интересно, что из всей этой канители получится. Ну надо же, как вымахали… Мама дорогая!
Вся деревня пришла посмотреть на чудо.
Такое они видели впервые: вблизи деревья оказались ещё удивительней, чем издалека. Стволы покрыты жёсткими ворсинками, а плоды — у каждого дерева один-единственный на самой верхней ветке — ярко желтели, привлекая к себе людское внимание.
— Надо их достать. Друзья, кто вызовется добровольцем? — Ной оглядел замерших от диковины селян.
Желающих не наблюдалось.
— Сам лезь. Или сынов своих пошли, они-то уж точно справятся, — то здесь, то там раздались разноголосые выкрики. — Нам высоко, разобьёмся…
«Да, высоковато, — Ной посмотрел вверх, прикидывая расстояние. — Хоть бы засветло управиться».
Он дотронулся до ближайшего дерева и… тут же отдёрнул руку. Ворсинки — такие розовые, такие невинные на вид — весьма чувствительно обожгли ему кожу.
— Хам, подойди ко мне. Да, да, ты, сынок. Полезешь наверх. Только оденься и обуйся тщательно, чтобы ни кусочка открытого тела не осталось. Для плода возьми с собой котомку27 вместительную. И верёвку захвати, чтобы удобнее было подниматься. Ну, и там закрепиться, чтобы не грохнуться с дерева. Всё понял?
Хам кивнул. Ему понравилось, что отец выбрал его первым в таком ответственном мероприятии. Быстро подготовился нужным образом и полез.
Все опустились на траву его ожидать. Всем было интересно, что за плод он принесёт с макушки сульфурууса. Час минул. Ничего. На исходе второго из-под облаков донёсся слабый звук.
— Добрался. Взял. Спу-у-у-уска-а-а-ю-у-усь.
И опять ожидание.
Более томительное чувство сложно придумать. Ной встал, походил туда-сюда между деревенскими, разминая ноги и разгоняя мысли… «Ну, наконец-то!» Младшенький — взмокший, растрёпанный, уставший, но очень собой довольный — спрыгнул на землю. Развязал необъятный заплечный мешок и с трудом вынул из него то, ради чего его посылали наверх. Размером с крупную тыкву, ярко-жёлтого цвета, плод был совершенно гладким. Звонким. Ной постучал по нему, как по арбузу. К тому же, тот моментально заполнил пространство вокруг себя волшебным сладким ароматом… Ах…
— Мордал, разрезай. Ты у нас самый сильный. Не терпится узнать, что там внутри.
Однако не тут-то было! Кожура у плода оказалась такой прочной, что обычный нож её не брал совсем. Только с пятого раза — и топором — удалось разрубить. Хрясть! Ах… Под ней взору открылась сочная масса оранжево-жёлтой мякоти и всего-навсего одно малое алое семечко ровно посередине.
Отложив его в сторону, в специально приготовленную посуду, люди решили попробовать мякоть на вкус. И тут же выплюнули её обратно. Горькая, противная, с сильным послевкусием серы и мышьяка, та оказалась совершенно несъедобной. Ну, просто совсем гадость.
— Какая мерзость! Тьфу! Бе-е-е… Какая… Фу-у-у… Раз есть это невозможно, то и тащить необязательно. Решено: плоды станем сбрасывать.
На том и остановились.
.
Примечание:
25) Муже — в древнерусском языке обозначение мужчины вообще, обращение к нему. Человек полных лет, возмужалый, возрастной.
26) Завалинка — невысокая земляная насыпь вдоль наружных стен деревенского дома. Обычно закрыта досками, на которых можно сидеть.
27) Котомка — дорожная сумка; мешок, носимый за плечами.