На маленьком складе стоят коробки. Обычные, картонные.
Подписанные.
"Трусы". "Шапки-перчатки". "Каши" "Мази", "Бинты".
Рядом - несколько упаковок подгузников для взрослых и прокладок.
- У них у всех дырявая обувь и круглосуточно мокрые носки... Когда спишь на улице, и зимой, и летом, цистит и энурез - твои обязательные "друзья", - говорит Лана, хотя я ни о чём не спрашивала.
Всё это - все эти коробки - для них. Людей без определённого места жительства.
Мы называем их бомжами.
Или бездомными.
Забывая добавить "людьми".
Просто бездомными.
Нам привычней думать, что люди - это те, кто способен позаботиться о себе, а не гниёт под мусорным баком заживо, потому что вместо ноги - огромная гноящаяся язва.
Такие люди - они тоже люди, но они как бы за скобками наших жизней.
Их личности, замоченные в перегаре, никак не монтируются у нас с реальностью.
А между тем...
Заглядываю в медицинский чемоданчик. Вижу перчатки, маски, аскорбинки. Несколько тюбиков мазей, троксерутин и тд.
- Почему мази такие все перекрученные, Лана? - верчу я в руках тюбик заживляющей мази.
- Так у нас выезды не каждый день, а обработка ран требует регулярности. В таком случае я оставлю пациенту мазь. Но измусолю так, чтобы нельзя было продать. Потому что всё, что выглядит мало мальски презентабельно - это в их мире валюта...
Я молчу. "В их мире". Страшно.
Я, кстати, порывалась сначала приехать на выезд, а не в офис.
Говорю: "Может, я с вами кормить их поеду? Или лечить?.."
- Ты уверена? - спросила меня тогда Лана. - А то мы всяких блогеров видели. Тех, кто сбегал в ужасе. Тех, кто приехал, но так и не подошел. Тех, кто позировал на фоне бомжей и еды. Сторис снимал. "Я и бомжи"... "Я и гречка"...
- Я не буду так делать, обещаю. Да я особо и не боюсь...
- Ну и зря. Там публика разная. У некоторых открытая форма туберкулеза, вич, гепатит, вирусная нагрузка... Давай начнем с офиса, Оль? Безопасно и информативно...
Действительно.
Безопасно и информативно.
На шкафу стоит ваза. Странноватая.
Я смотрю на нее с опаской.
- О, нравится? - Лана поймала мой взгляд. - Это подарок. Мне подарила одна моя бывшая... подопечная, которой я помогла с улицы вернуться в реальную жизнь. Обычно те, кто выбрались, предпочитают об этом забыть. И никто не возвращается обнять и "спасибо" сказать. А эта ваза - исключение. Женщина вот выбралась и подарила. Ты заметила, что это на самом деле?
- А что, это не ваза? - я смотрю внимательнее.
- Это урна для праха... Хорошо, что ты не знаешь, как они выглядят. Лучше и не знать....
Я прыскаю. Так себе подарочек. Но забавно.
Лана "в деле" всю жизнь. Занималась разной благотворительностью, но в итоге обнаружила себя в работе с бездомными. Рассказывает страшные вещи.
На улице никто не оказывается по собственной воле.
Каждая история - о том, как ломали - и сломали.
- Вот Егор, - Лана показывает фото. - Похож на Бутусова, да?
Мать на его глазах убила отца.
Села в тюрьму, а Егор - в детдом.
Вышел из детдома, квартира за ним осталась. Тут нарисовалась тётка. Сердобольная "помощница".
Давай, говорит, мол, квартиру эту тебе поменяем на поменьше, а на разницу будешь жить. Только доверенность дай.
Егор дал.
И привет.
Ни тётки, ни квартиры.
Лана рассказывает чужую судьбу немножко безучастно. Это для меня она звучит обжигающе невероятно, а у нее таких историй - сотни.
Ну так вот. Егор.
Егор давно живет на улице.
Говорят, через два года такой жизни человек становится невозвратным.
Ну, в смысле, в ту, нормальную жизнь.
Где чистая одежда и регулярный душ.
Поэтому нужно вычленять уличных новичков и, пока свежие, вербовать - в норму.
Кстати, удивительно звучит, но сильная болезнь тоже может стать мостиком в нормальную жизнь даже для закоренелого бездомного.
Если заболеть, тебя заберут с улицы и положат в больницу. В больнице чистые простыни и горячий суп. И так 21 день.
За 21 день можно вылечить болезнь и приобрести привычку. Привычку есть горячий суп и спать на чистых простынях.
Иногда из больницы люди не идут на улицу, а идут оформлять себе новые документы.
Один такой человек признался:
- Я просто в больнице спать научился. На улице ты спишь бдительно - тебя могут прогнать, пнуть или сжечь (дада, есть такие нелюди, которые так развлекаются: поджигают других людей... Прямо игра такая - подожги бомжа. Скипидар в штаны. Без комментариев.) А в больнице спишь и спишь. Я подумал - такое счастье спать - и не бояться, что тебя сожгут...
Так вот Егор.
Он на улице давно. Он пытался по началу работать. На судне, в аквапарке. А потом..
- Егор, ну почему ты остался на улице? - спросила его как-то Лана. - Ведь были же шансы уцепиться за нормальную, обычную жизнь.
Егор раскрывается не сразу.
Такие люди не привыкли к ласке - наоборот, привыкли к грубости.
А тут кто-то трогает его.
Не бьёт, а рану обрабатывает.
И не брезгует.
Может, и брезгует, но за маской не видно. И мажет его ногу с трофической язвой специальной мазью. И не осуждает. Обычно ж все гаркают: "Пить надо меньше!", а Лана не гаркает. Говорит мягко: "У тебя не заживет, пока ты глушишь. Дай себе передышку, пусть нога схватится... А то так до гангрены не далеко..."
Егор чувствует заботу. Обычную, человеческую. Растекается в неге этой заботы, раскрывается, рассказывает:
- Меня отец насиловал. В сиротском доме насиловали. На судне насиловали. Я наверное, для этого создан. Чтобы насиловали. Точно уж не для счастья. А в таком виде никто не захочет меня насиловать. Я хоть отдохну...
Лана замолчала.
И я молчу. Я в шоке. Никогда не могла бы и подумать, что вот такой психологический подтекст может быть у... выбора быть бомжом.
Господи, как страшно.
Как такую психологическую травму можно отработать? Даже представить не могу.
Кстати, в команде у Ланы был психотерапевт. Выезжал с ними. Только есть стандарты оказания первой помощи людям на улице: очень важно быть в маске и перчатках. И этот психотерапевт рассказывал, что бездомные люди ну никак не шли с ним на контакт.
Маска - она же как стена. И снять нельзя - безопасность. А как душу выворачивать человеку, который в спецодежде, за маской спрятался - не понятно.
Лана рассказывает и другие истории.
Вон, на Чистых прудах, живет бомж. Знаменитость прямо. Его на тв снимают, он экскурсии водит. Лана много раз пыталась его отмыть, документы оформить и трудоустроить (кстати, в прошлом году удалось вот так реабилитировать обратно, в норму, 130 человек)
А он честно говорит:
- А зачем? Кому это надо? Мне - не надо. Вот ты где живешь? За мкадом? Пффф. А я живу на Чистых прудах. Тут даже в подъездах красиво. Кормят меня, одевают , сердобольные. А на курево себе я насшибаю...
- И такие есть, - вздыхает Лана.
Но 70 процентов - работяги. Из тех, кто поехал в Москву - покорять! - и... не покорил. И тут не у дел, и домой не вернется, гордый. Зачмырят. Такого контингента больше всего.
Но каждый из них выдумывает свою историю, в которой не больно. Чтоб он не неудачник, а пострадавший.
Нам говорят, что с вокзалов бездомных прогнали, но на каждом вокзале их - по сотне минимум. Знаешь, как отличить? Соль на штанах, несколько свитеров надето сразу, а сверху - куртка, баулы эти, на чемоданы не похожие, запах...
Я слушаю. В голове не укладывается.
- Вот зачем тебе всё это, Лана?
- Ну, сложно сказать. Они меня все сестрой называют. Перевяжу рану, а они: "Спасибо, сестричка". Как на войне... Зачем мне? Ну кто-то же должен...
- Да, но не обязательно ты. Могла бы сидеть себе в офисе, где кулеры, кофейные автоматы, корпоративы и премии. А не среди супов, бинтов и аскорбинок...
- О, у нас тут свои премии. Я после отпуска вернулась, а мне фотку показывают. Говорят: "Ты посмотри, как у Васи жопа зажила!" Я смотрю: и правда зажила. А ведь был громадный некротический пролежень... Черви были в ране. Гноилось, воняло...
- То есть твоя премия - это Васина жопа? - уточняю я.
- А почему нет? - Лана смеётся.
Действительно, почему?
Мы думаем, что это "мир не таких людей".
Но именно жопа помогает нас всех не классифицировать на "таких", и "не таких".
Жопы, они же у всех есть...
И Васина жопа, также, как и любая другая, это просто жопа человека. Сломанного, грязного, больного, но живого человека.
Он был "таким", и никогда не мечтал стать "не таким". Но стал.
Не все в этом мире подвластно нам и подконтрольно. И иногда обстоятельства выходят из берегов, и заполоняют наводнением нерешенных проблем будни, и топят человека в безысходности.
И нет его, человека. Остался вместо него запах перегара и громадный некротический пролежень. И личности совсем не видно. Личность же не пахнет водкой и гноящимися трофическими язвами. Личность пахнет Живаншой и котлетами, что живут в контейнере, заботливо собранном женой.
- Лана, ты же не знаешь, кому помогаешь. А вдруг это плохой человек...
- В этом суть. Я не знаю, кто эти люди и почему они на улице. Сломанные герои, алкоголики или слабаки. Мне какая разница? Главное - они люди! Я ж пришла помогать им, а не дружить. Мне кажется, помощи и участия достоин каждый...
Я оставлю ссылку на
Центр "Дом Друзей", где работает Лана.
Вдруг вы захотите помочь.
Деньгами, волонтерством, участием.
Тут, кстати, обучают всему.
Основам соц работы, курсу санитарии, перевязкам, курсу дисмургии, первой доврачебной помощи...
Мир нетаких людей, он на самом деле совсем близко.
А лучше бы его не было.
В том самом смысле, что лучше бы мы все были "такими".
Жили бы себе спокойно.
И не боялись засыпать...
Хотела сопровождающее текст фото Егора разместить. Но это не корректно.
Поэтому просто склад.