Кот Пискун получил своё прозвище в детстве, когда был ещё совсем маленьким, но громко и требовательно пищал по всякому поводу. Пищал, когда хотел есть или пить, когда ему было холодно или жарко, когда требовал внимания или ласки. Его сестра рыжая Шкода, была намного тише и спокойней, хотя шкодили они вместе и наравне.
Пискун вырос в роскошного чёрного красавца с белыми мордочкой, манишкой и лапками. Из-за длинного меха и густого подшёрстка он выглядел неповоротливым толстопузом. На самом деле он был ловким, быстрым и хитрым. Он отлично мышковал и летом каждое утро не забывал принести по мышке каждому члену нашей семьи. Но мышей он не ел. Охотился на них из спортивного интереса.
Самым любимым объектом его охоты были лесные птицы. Дома его кормили от души, но поймать воробья, ворону или какую другую птицу и съесть было для него как бы любимое хобби. Окрестные леса и поля были его охотничьими угодьями.
Когда мы купили цыплят, я боялась, что он их передушит, но нет, к ним он относился покровительственно. Когда к нам повадился ходить хорёк, Пискун с Тузиком изловили его. Как пёс с котом нашли общий язык в этом деле мне неизвестно. Просто однажды ночью лаял Тузик, а утром покусанный Пискун положил на порог задавленного хорька.
Дети и муж в зимнее время подкармливали птиц, подсыпая крупы в кормушку и наливая свежую воду.
Семья синичек и семейство дроздов, проживающие у нас на участке были для Пискуна табу. Остальных птиц он или гонял или охотился на них. Особенно он не любил ворон и воробьев.
Семейство синиц свило гнездо внутри старой буржуйки. Залетали они к себе через трубу. Вначале Пискун пытался на них охотиться, но у него не получилось, а мы заметив его попытки каждый раз ругали его и он понял, что на синичек охотиться нельзя. Я думаю, он убедил себя, что «виноград зелен».
Синички и дрозды ловили гусениц, жуков, кузнечиков и других насекомых, то есть у нас с ними был симбиоз.
Вороны по весне выклёвывали проклюнувшиеся ростки кабачков и тыкв, съедали рассаду капусты. Летом подъедали горох и фасоль, смородину и клубнику, осенью объедали черноплодную рябину, короче разоряли наш огород. Воробьи воровали всё, что попадалось им на глаза. Они «паслись» у миски Тузика, а это была территория Пискуна. Клевали зерно у кур и тем самым обворовывали хозяев, а это был непорядок.
Как Пискун из года в год охотился на огороде? Он ложился между бороздами и прикидывался то ли спящим, то ли мёртвым. Он лежал так часами. Когда вороны и воробьи обнахаливались и начинали ходить чуть ли у него по голове, следовала немедленная расплата. Только перья на бороздах говорили о благополучной охоте Пискуна.