Жениться по любви для монарха — роскошь. Потому и первый брак Петра I был заключён по расчёту. Супругой будущего императора стала Прасковья Илларионовна Лопухина, переименованная для благозвучности в Евдокию Фёдоровну. Она была последней царицей — после неё будут только императрицы, она была последней русской — затем будут лишь иноземки. И она была равнородной Петру.
Брак этот задумала мать Петра Алексеевича Наталья Кирилловна Нарышкина, причём решение это с сыном не согласовывала. По её мнению, достаточно Петру было делить власть с Софьей и Иоанном, все дела надо было брать в свои руки. А взрослым 16-летний Пётр мог считаться после женитьбы.
Чтобы укрепить позиции, Наталья Кирилловна решила породниться с Лопухиными, которые выступали союзниками её рода. Их многочисленная родня, считала царица, будет поддерживать трон под её сыном. К тому же, женившись, Пётр, отвлечётся от гулянок в Немецкой слободе.
В романе «Пётр I» А. Толстой так описывает мысли Натальи Кирилловны: «Женить надо Петрушу, — длинный стал, дёргается, вино пьёт, всё с немками, с девками... Женится, успокоится...»
Выбор пал на Прасковью Лопухину. Нарышкина лично поехала посмотреть невесту, убедиться, что она красива и не имеет внешних недостатков. Царицу всё устроило, и она дала «добро» на брак. Пётр материнской воле противиться не стал: он сам прекрасно понимал, что женитьба — его шанс стать единоличным правителем на праве взрослого.
Невесту переселили в Преображенское, где её охраняли почище царицы, даже жених видел Евдокию до свадьбы лишь один раз. Здесь же и проходила свадьба, так как царевна Софья в Кремль новобрачных не пустила.
Тем не менее обряд венчания постарались соблюсти в точности. Евдокию одели в великолепное платье, которое помимо красоты отличалось ещё и весом — около двадцати килограммов. При этом девица сильно волновалась, поэтому на встречу к жениху её вели под руки.
Лопухину подвели к столу и усадили, затем послали за Петром. Сидящих рядом молодых расчёсывали смоченным в вине гребнем, а на столе перед ними лежали хлеб, соль и сыр, считающиеся символами благополучия. Жениха и невесту осыпали хмелем, а гостям раздали гостинцы со стола. Этот обряд назывался окручиванием.
Затем все неспешно последовали в храм, где и состоялось венчание. Это была обычная деревенская церковь, откуда Евдокия вышла уже царицей. Впереди гостей ожидал щедрый пир.
В том-то и дело, что только гостей. Самим новобрачным есть за праздничным столом не полагалось. Поэтому, немного посидев с приглашёнными, Пётр и Евдокия отправились в опочивальню. Верный товарищ царя Меншиков успел тайком сунуть ему завёрнутые в скатерть продукты.
Свадебное ложе по старым традициям — отдельный разговор. Оно было невероятно высоким из-за того, что поверх 27 ржаных снопов, считающихся символом изобилия, были наложены перины и ковры, одеяла и покрывала. Чтобы взобраться на такую «постелю», нужно было подставлять специальные скамеечки.
Наутро новобрачные, согласно обычаю, мылись в бане и завтракали в одиночестве, и только потом начинали принимать поздравления. Свадьба Петра и Евдокии длилась три дня, не так уж и много по царским меркам.
По замечанию современника Б.И. Куракина, «любовь между ими, царём Петром и супругою его, была изрядная, но продолжалася разве токмо год. Но потом пресеклась». Царь снова стал наведываться в немецкую слободу, где сблизился с Анной Монс, любовная связь с которой продлится около десяти лет.
Чувства Петра к Евдокии совсем остыли, и через семь лет супружества он отправил её в монастырь, где она прожила очень долгую жизнь…