В последнее время тема СССР становится одной из ведущих в политических дебатах на всех уровнях – от блогосферы до Госдумы и даже Президента. И всё громче и жёстче голос ностальгирующих по «разваленной врагами великой стране». Причём не только граждан 60+, но всё чаще 35-, то есть тех, кто в той стране по сути и не жил. Нарастает и накал высказываний противоположного толка. И если аргументами условных «либералов» является отсутствие свободы, колбасы и возможностей, то в противовес им выставляется «зато мы делали ракеты и перекрыли Енисей» плюс бесплатные больницы и школы с уверенностью в завтрашнем дне. В итоге получается спор в разных плоскостях – одни говорят, что мяч красный, другие возражают – «нет, он кожаный». Но мяч бывает и кожаным и красным одновременно. Оценивать же надо, насколько он крепок и кругл, то есть соответствует выполняемым посредством его задачам.
Вот и СССР, страну (а точнее – полуконфедерацию полусуверенных республик), где не хватало колбасы и свободы, но были великие стройки и Гагарин, надо оценивать исключительно по тому, насколько он оправдал надежды его создателей в плане решения поставленных задач и достижения поставленных целей. Основных задач было 3:
1. Ликвидировать «эксплуатацию человека человеком», благодаря чему
2. Создать самую эффективную в мире экономику, чем
3. Обеспечить трудящимся «нескончаемый поток материальных и духовных благ» (см. «Программу построения коммунизма»).
Целей вышеизложенного тоже было 3:
1. Стать максимально привлекательными и перспективными лидерами мира.
2. Наращивать число друзей и последователей вплоть до «всемирной победы социализма».
3. Создать «человека нового типа» – энтузиаста, интернационалиста, альтруиста, с высокой культурой, лишённого национальных, религиозных и расовых предрассудков.
Итак, начнём с эксплуатации, основанной, по Марксу, на присвоении капиталистами «прибавочной стоимости», которая в новом обществе должна была частью выплачиваться трудящимся, частью – вкладываться в развитие. Однако, если условные «капиталисты» заинтересованы в максимальном сокращении расходов на непроизводительный административный аппарат, то социалистическое государство, контролирующее всё в стране, неизбежно этот аппарат увеличило. Быстро выяснилось, что чиновником быть выгодно, да и приятнее управлять, чем подчиняться. В результате государство как чиновничий аппарат стало разбухать уже выше всякой необходимости, находя и создавая в оправдание новые, и всё менее нужные, функции. И, соответственно – направляло всё больший процент «прибавочной стоимости» на себя. Так «эксплуатация человека человеком» сменилась «эксплуатацией человека чиновничеством», то есть тем же капиталистом (ведь государство стало собственником и средств производства и капиталов), только «коллективным». Первая задача осталась нерешённой.
Во многом (но не только) из-за этого возникли проблемы и с эффективностью, хотя не сразу. В 30-е годы, используя сочетание сохраняющегося ещё воодушевления масс с массовым принудительным трудом «невоодушевлённых» удалось сделать мощный скачок, прежде всего промышленный. А за счёт закупок для заводов современного на ту пору импортного оборудования выйти на неплохие показатели производительности труда. Война удлинила период энтузиазма и лагерей до 50-х годов. Но затем выяснилось, что построенная система экономики не имеет внутренних стимулов к развитию. Она оказалась не живым организмом, а машиной, которая, будучи новой, работала почти безотказно, но затем начала стареть, ржаветь, расшатываться. Почему – не тема данной статьи. Только попытки на ходу её подремонтировать через соцсоревнование, административные реформы, хозрасчёт, «бригады сквозного качества» и прочие уловки, оказались бесполезны. В 70-е годы (по которым все плачут) мы, по открытым данным тогдашнего Госстата, проигрывали США в производительности труда по промышленности в 2 раза, по сельскому хозяйству – в 4. Есть основания предполагать худшее. Приведу лишь один, знаковый пример. Имея в те годы более 20% сельского населения и производя 50% тракторного парка мира (!!!), мы даже себя не обеспечивали продовольствием, что, надеюсь, известно всем. При этом США с 5% фермерского населения полностью и себя кормили, и являлись одним из крупнейших экспортёров с/х продукции.
Провал по первым двум задачам закономерно обрушил и решение 3-й. Даже по советским данным обеспеченность населения жильём (в кв. м.), бытовыми удобствами и техникой, облегчавшей домашний труд и создававшей условия для «духовных благ», к 80-м годам в разы отставало от развитых «капстран». В результате и духовное, без кавычек, развитие явно оставляло желать лучшего. За исключением 2-х столиц и ещё 4-5 региональных центров, население вело убогую по интересам и возможностям жизнь, следствием чего явилось разочарование в «генеральном курсе», идейный крах, алкоголизация, криминализация и нарастание иронии и потаённой ненависти к советской власти. Как финал - всё, что происходило в 90-х явилось делом рук советских граждан - воспитанников советской семьи, школы, комсомола, КПСС и дворов.
Динамика достижения поставленных целей, естественно, отражала динамику «нерешения» задач. Так, если в первые десятилетия существования СССР был мечтой и маяком миллионов людей во всём мире, что позволило создать после войны «лагерь социализма» и получить в главные союзники 800-миллионный (в ту пору) Китай, то далее маятник качнулся ровно в противоположную сторону. А мы его ещё и подтолкнули интервенциями в Венгрию, Чехословакию и Афганистан. В результате, к началу 80-х, мы оказались фактически во враждебном окружении от Китая до Польши (имея в виду отношение народов, а не официальный статус стран). И никто уже не мечтал перенимать и повторять советский опыт, так как никакой перспективы, кроме стагнации, он уже не сулил. К тому же ряд бывших «капстран» успешно создал иные модели социальных государств, причём мирно и плавно.
Особо стоит сказать о «новом человеке», становление которого постоянно декларировалось советской пропагандой. На деле более успешными, к сожалению, оказались религиозные и националистические идеи (включая великорусский шовинизм), быстро воскресшие и возросшие на ниве нарастающей безыдейности масс и добившие и без того зыбкое «единение народов». Притом оказалось, что советские люди сохранили и жажду обогащения, и готовность обманывать родное государство. И, несмотря на поголовное изучение в школе «Войны и мира» с «Преступлением и наказанием», вкупе со многими замечательными советскими произведениями, вопреки запретам на рок и ежедневному прослушиванию классики и часто хороших советских песен, отнюдь не впитали в массе высокую духовность и кристальную нравственность. Иначе, повторимся, откуда взялись 90-е? Ведь при ином раскладе из постсоветского хаоса можно было создать куда более прекрасное бытие.
Есть ещё один любимый аргумент «возвращенцев в Союз», казалось бы неопровержимый, о замечательной бесплатной медицине свеликолепным образованием и «гарантированным завтрашним днём». Как действующий врач с 1977 года могу засвидетельствовать, что все мои коллеги, кто хоть как-то избегал реальной бедности, имел к 80-м годам «левые» доходы, рискуя получить «срок», так как занимались «незаконным предпринимательством» и «поборами». В те же годы мы имели огромную, по западным меркам, детскую и женскую смертность в родах и по нарастающей отставали в технологичности медицины. В некоторых отраслях были на достаточной высоте – особенно в онкологии, кардиологии и трансплантации, где пробивная сила лидеров этих отраслей позволила достучаться до Политбюро и ЦК КПСС. Да и возраст «вождей» способствовал. Но и там уже к 80-м порой не хватало средств на важнейшие реактивы и аппаратуру. Образование было неплохим, но старомодным, и позволяло троечникам благополучно оканчивать институты, пополняя бесконечные ряды недопрофессионалов во всех отраслях. Где было классным - дипломы тех ВУЗов (штук 5 в стране) признавались за рубежом. Насчёт завтрашнего дня: колхозные пенсии к 1981 году составляли от 29 до 100 рублей, но минимальную получали около 50% доживших до неё. А предел того, что мог себе позволить годам к 50 рядовой (но далеко не всякий!) гражданин – отечественный автомобиль по талону на занятые у всех знакомых деньги и 6-соточный участок со щитовым домиком без права отопления в нём – не менялся в течение более чем 20 последних советских лет. Так что уверенность была - что как ни тужься, а перспектива одна.
Итак, резюме выстраивается достаточно легко. СССР не оправдал ни одного из ожиданий, которые на него возлагались создателями и гражданами. А потому он был страной не плохой и не хорошей, а неудачной, а выстроенная система власти и экономики – ошибочной. И глупо пенять на Хрущёва, Брежнева или Горбачёва. Если эффективность государства полностью зависит от личности руководителя – порочна именно система. На Западе и Востоке тоже у власти бывали и дураки и слабаки – системы продолжали и продолжают работать.
Возможна ли была иная судьба СССР? Возможно, да. В 60-е годы обрела популярность теория «конвергенции» (Джон Гэлбрейт, Уолт Ростоу и другие), согласно которой социалистическая и капиталистическая система, идя навстречу друг другу, сливаются в единую, социально направленную и впитавшую преимущества обоих систем. Мир действительно стоял на распутье. Но подавлением «пражской весны» в 1968 году мы выбрали иную дорогу.
Так что тему возврата к принципам существования Советского Союза надо закрыть, как и тему любого возврата к чему-либо из прошлого вообще. И хотя, как говаривал Бернард Шоу, главный урок истории в том, что никто не усваивает её уроков, наша задача – всё-таки извлечь из этой ошибочности урок и как раз – не повторяться.
ВВХ 2020.