Прошу прошения у уважаемых читателей, но я позволил себе отступление от повествования для того, чтобы объяснить название своих статей. Все дело в том, что в 2003-м году на экраны вышел фильм под названием "Сволочи". Только там рассказывалось о детях от 9-ти до 14-ти лет, уголовниках, ворах и убийцах. Их собрали для обучения ведения диверсионных действий на территории врага. Бред, конечно. Но смотрелось неплохо. Бред потому, что такого не было, да и не могло быть. Какими бы они не были, но это дети. А что может ребенок в 9-10 лет. Да он даже палку держать не сможет, не то чтобы автомат. А уж бегать по горам тем более. Нам, когда нас собрали в училище, было по 16-17 лет, а уж о уголовном прошлом и речи быть не могло. Готовили нас такие спецы, что и сегодня весь их боевой опыт и действия изучаются в спец подразделениях. Нас, прежде чем послать в Афган в первый раз готовили полтора года. И в итоге "сволочами" мы стали для врага, и не только внешнего. Подавляющее большинство курсантов были из детдома, но были и такие, как я. Семья, мама, папа, бабушки и дедушки. И вот о своем дедушке я и хотел вам, уважаемые читатели, рассказать. Родился он в одной из деревень Московской губернии в семье простого бедного крестьянина. Дед рассказывал, что вместо стекол в избе были натянуты бычьи пузыри. Мне тогда трудно было себе это представить. В семь лет его отправили в подмастерья сапожнику в Питер. Вроде ничего необычно на первый взгляд, но все не так радужно. В то время младших детей отправляли в услужение чтобы избавиться от лишнего рта, как в рабство. Жуть, конечно, но такое было время. Там он и получил свою первую профессию, чем гордился всю жизнь. Хозяин давал ему малые работы, за что кормил и даже денег платил…Внимание! Шесть рублей в год! Три рубля дед отсылал домой, три оставлял себе на одежду. Однажды, получив деньги, он ехал на почту, чтобы перевести очередные деньги и в трамвае к нему подскочил паренек его лет.
- Васька, друг, как давно я тебя не видел! - воскликнул паренек, хлопая по плечам и груди моего предка.
- Ты кто? Я тебя не знаю, - сказал удивленно мой дед, хотя его действительно звали Василий.
- Ох ты, ну надо же. Ошибочка вышла, просто ты на моего друга похож. Извиняй и прощевай пока, - хмыкнул парень и выскочил из трамвая.
Вася поудивлялся немного, потом сунул руку во внутренний карман пиджака и , о ужас! Денег не было. Украл подлец этакий. Вася горько заплакал. А то как же, целый год работал, а теперь еще год как-то прожить надо. Да и дома денег ждали чтобы корову купить. В то время корова 12 рублей стоила. И вдруг видит сидит дама, а рядом с ней сумка. Сумка это раскрыта и виднеется кошелек, казалось бери и уходи. Но ему на всю жизнь запомнились слова деревенского священника, у которого он с мальчишками фруктовый сад обобрали. Вася тогда был еще совсем маленький и убежать как все остальные не смог. Священник, а звали его отец Александр, прихватил Васю за руку и завел того в дом.
- Ты голодный? - спросил он Васю.
- Да, - ответил Вася.
- Матушка, накрывай на стол, у нас гости, - громким басом сказал отец Александр.
Из кухни вышла супруга священника. Посмотрела на мальца.
- Худой-то какой, - сказала она мягким грудным голосом и погладила Васю по голове. - Сейчас, милый, обед уже поспел.
Накрыв на стол и прочитав молитву, все принялись за еду. Отец Александр с матушкой ели спокойно и степенно, а Васька уплетал за обе щеки аж двумя руками. Как же было все вкусно! Он все ел и ел, никак не мог остановиться. И тут вспомнил о своих братьях и сестрах. А их, стоит заметить, было четверо.
- Отец Александр, - проговорил Вася. - А можно мне пирожок взять с собой? Сестренкам дам.
- А сколько их у тебя? - спросил священник.
- Два брата и две сестры, а я самый младший, - ответил Вася.
- А отец твой кто?
- Так Беловы мы.
- Это не те Беловы чей прадед вольную получил от Салтыковых за восстановление Москвы после Наполеона?
- Мы самые, - гордо ответил Вася.
- Вот оно как, - задумчиво протянул отец Александр и, помолчав, добавил. - Вот, матушка, посмотри как живет правнук героя русского. Прадед его француза воевал, а после еще Москву восстанавливал, награду и вольную получил. А этот в воры заделался.
От таких слов у Васьки навернулись слезы, стыдно стало так, что хотелось провалиться на этом месте.
- Я не вор, - всхлипывая, промямлил Васька. - Это же всего лишь яблоки.
- А они твои? Ты ли те яблони сажал да ухаживал? - прямо глядя в глаза, прогремел священник.
Вася опустил глаза и задумался. А ведь и правда нельзя чужое брать, и отец всегда так говорил и мама.
- Запомни, отрок, чужое взять без спроса и есть воровство. Еще раз украдешь и у тебя и рога вырастут и копыта, - уже тише произнес отец Александр, незаметно улыбаясь в бороду. - Ну, а теперь, матушка, собери-ка этому удальцу пирогов и еще что-нибудь что бог послал. Пусть братьев и сестер своих порадует.
На всю жизнь эта встреча запомнилась моему деду. Вот и сейчас, глядя на видневшейся в сумке кошелек, вспомнил Вася тот разговор. Тряхнув головой, словно отгоняя надоедливых мух, Васька дотронулся до плеча хозяйки кошелка.
- Простите, сударыня, у вас сумка открыта. Вас могут обокрасть.
Дама подхватила сумку на руки и с подозрением глянула на Ваську.
- Я не вор, - вдруг весело рассмеялся Вася и, помахав рукой, выскочил из трамвая.
Вскоре началась Первая мировая война, потом Революция. В Питере стало неуютно, вот хозяин и выгнал Васю на улицу, а сам куда-то уехал. А на улицах костры горят, люди с оружием, бандиты и всякий сброд по подворотням шарит. Помыкался Вася несколько дней, совсем оголодал, но до "подайте Христа ради" не дошел. Однажды подошел к одному из костров погреться. Там стояли люди с винтовками и красными повязками на рукавах.
- Ты чей будешь? - спросил один из них по виду старший в этой группе.
- Да ничей, сам свой я! - гордо задрав острый подбородок, ответил Вася.
- На моего Ваську похож, - со вздохом подал голос один. - Умер в прошлом годе.
- Я тоже Васька.
- А я Семен, - протянув широкую ладонь, улыбнулся тот. - Будем, значит, знакомы.
- Так и я Семёнович. - радостно пожав руку солдату, улыбнулся в ответ Вася.
- Вона как, - удивился солдат.
- Что, Семеныч, сына никак нашел? - загалдели другие бойцы, окружив их.
- Ты где живешь-то, Василий Семенович, - еще шире улыбнувшись, спросил старший.
И Васька рассказал свою грустную историю. Солдаты слушали молча, все больше мрачнея.
- Мда, - протянул один из них. - До дому-то ты сейчас можешь и не добраться. Вона что кругом делается.
- Ты, Васька, не тушуйся. В обиду мы теперь никого не дадим. Нынче наша власть.
- Это какая же? - спросил Вася.
- Рабочих и крестьян, - ответил Семеныч и, помолчав, добавил. - Народная, в общем. Запишем тебя к нам. Тебе сколько лет-то?
- Восемнадцать, - соврал Вася, прибавив пару лет.
Вот так мой дед стал бойцом Рабоче-крестьянской Красной армии. Потом была Гражданская война. После первого ранения его направили в Первую конную армию, которой командовал Буденный. В 1920-м году за боевые заслуги получил орден и маузер в подарок от самого командующего и был направлен в школу красных командиров в Москве. Там вступил в партию большевиков. Поскольку война подходила к своему логическому концу, его направили в управление партийных кадров. И там он упросил направить его по месту рождения, т.е. в родную деревню. Просьбу удовлетворили. Приехав домой, Вася узнал, что отец геройски погиб в 1915-м году, а самый старший брат в 1919-м, мама умерла, а одна из сестер, уехав на заработки, пропала без вести. Второй брат еще не вернулся с фронта и дома была только одна сестра Даша. Я её помню уже старенькой бабушкой. В 1973-м году мы ездили к ней в гости. Тот самый "родовой" дом стоял в середине деревни. Жила она одна, муж и двое сыновей погибли в Отечественную. А тогда Васю они тоже давно уже похоронили, думая что сгинул где-то. Вскоре дед основал артель, через несколько лет переименованную в колхоз. Однажды на деревенских посиделках заприметил девушку, богато одетую по тем временам, и влюбился без памяти. Она оказалась не просто дочерью одного из местных богатеев, но еще и древнего боярского рода. Мать ее наотрез отказалась выдавать ее за муж за моего деда.
- Не бывать тому, чтобы моя дочь, боярского рода, вышла замуж за голытьбу безродную!
Пришлось Васе, как какому-то абреку, выкрасть ночью свою любовь. Правда с её согласия. Так теща кляузу накатала в соответствующие органы, но все обошлось, поскольку брак был официально зарегистрирован в книге сельсовета. Вскоре началась повальная продразверстка. Выгребалось все, что можно было выгрести и вынести. Дед, конечно, был идейный, но все, что творилось сильно не одобрял. И вот однажды отряд продразверстки добрался и до тещи. Объявили ее семью "кулацкой" и уже собирались их выселить. А что такое это самое "выселение" в то время знали. Каким-то образом дед смог это злодеяние предотвратить, но ему самому и его семье пришлось покинуть родную деревню и переехать ближе к столице. Где через несколько лет стали строить город и заводы. Деда направили на стройку этих самых заводов. Многие, наверно, подумают, что человек с партбилетом и на руководящей должности везде сможет устроиться неплохо. Другие может быть и смогут, но только не мой дед. До 1956-го года жили они в многосемейном бараке. Ну да, предлагали ему и отдельные дома и даже квартиры, но он всегда их отдавал "тем, кому нужнее"!
В 1940-м году Василия назначили секретарем парткома самого крупного завода в городе, параллельно он входил в состав бюро райкома. С началом Великой Отечественной войны дед просился на фронт, но всегда ему отказывали.
- У вас обкомовская бронь, - отвечали ему в военкомате.
А когда в сентябре пришла похоронка на старшего брата, дед не выдержал. Подделав документы, он ушел на фронт 22-го сентября, а мама моя родилась 23-го. Бабушка рассказывала, что родила маму прямо в огороде.
- Война войной, а детей кормить надо. Вот я в огороде и была в тот момент, - улыбаясь, рассказывала она мне.
В первом же бою Василий Семенович получил штыком в живот от немца.
- Собрал кишки и пошел в санбат, - говорил дед. - Не знаю как дошел.
В госпитале при выписке был арестован и отправлен в НКВД. Но просидел там недолго, отправили в Саратовское артучилище.
- Били? - спросил я.
- Нет. Только вопросами разными мучали, - ухмылялся дед.- Зачем документы подделал? Фашистам сдаться хотел? Глупость, конечно, но у них служба такая. Потом приехал САМ, наорал на следователя. А мне приказал воевать так, чтобы он обо мне слышал только хорошее.
- Берия?!- я помню, что изумился так, что чуть не подавился.
- Он самый, - подтвердил дед. - Что он там делал не знаю. Вряд ли из-за меня приезжал, но однажды дверь камеры распахнулась и вошел он. Ты, говорит, жену благодари, это она тебя дурака любит и ждет. Потом уже я узнал, что она к Буденному ходила.
После окончания курсов училища направили на Волховский фронт, который потом переформировали в Ленинградский фронт. После очередного ранения в 1943-м, прошел ускоренные курсы по управлению БМ-13 ( Катюша) и был направлен на 3-й Белорусский фронт. При Штурме крепости Кенигсберга немцы с моря высадили десант и ударили с тыла. Дивизион был уничтожен, в живых остались только мой дед и еще один боец, который моего деда, раненного и без сознания, вытащил в расположение советских войск. Боец это оказался интересным человеком. В 1942-м году в штрафбаты набирали из тюрем и лагерей всех желающих. Так этот и записался. К слову сказать, он был не простой сиделец, а законный вор. Получив ранение и, как следствие, прощение от власти, был направлен в обычную часть. В госпитале он с моим дедом и познакомился. Дед добился его направления в свою часть и, как оказалось, не напрасно. Их обоих после Кенигсберга списали из армии по причине тяжести полученных ранений. Боец, спасший моего деда, потом хромал всю жизнь и ходил с палочкой, нога была перебита немецким осколком. Как он деда моего дотащил до сих пор не представляю.
- Да я бы его и мертвого допер. А то как бы мне, законному, поверили, - говорил он, постукивая по протезу ноги.
Тогда же произошел казус. На моего деда бабушка получила похоронку. Как потом оказалось в госпитале перепутали. Там проходил лечение полный тезка и после его смерти и перепутали адреса. Похоронка пришла 12-го мая 1945-го года. Прошла неделя. Слезы подсохли. Детей кормить надо и бабушка была в огороде, когда услышала голос:
- Ну здравствуй, жена.
- Она подняла глаза, постояла, посмотрела. Потом упала, - рассказывал дед. - И знаешь, что она сказала, придя в себя?
- Что? - с интересом спросил тогда я.
- Паразит! Я все слезы выплакала, сердце изболелось, а он стоит и лыбится, - хохотал дед.
По словам бабушки дед неделю пил, потом однажды утром проснулся, помылся и побрился, одел мундир со всеми наградами и пошел в военкомат. Начиналась подготовка к войне с Японией. В военкомате ему, естественно, отказали, сославшись на врачебную комиссию, которая ранее признала капитана Василия Семеновича Белова не годным к воинской службе. Но дед продолжал ходить по инстанциям. Однажды от отчаяния написал письмо с просьбой о восстановлении в армии Лаврентию Павловичу. И через две недели за ним пришли. Как и положено, черная "эмка" и два амбала с корочками. Привезли его на беседу в московское управление госбезопасности и провели в небольшой кабинет, где за столом сидел майор.
- Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности, - сказал Василий.
- И это правильно, что "товарищ" - ответил майор. - Мы теперь с вами, товарищ капитан, самые что ни на есть товарищи.
- Не понял, - оторопел мой дед.
- А что не понятного-то? Вы в армии хотели восстановиться? Хотели. Письма разные писали? Писали. Да так писали, что товарищ Берия за вас рекомендацию дал.
- Так я же в армию…воевать японца так сказать, - обалдело произнес Василий.
- А вы и поедете, как вы сказали, японца воевать, но только в качестве офицера Смерша. Что скажете? - внимательно посмотрел майор.
- Служу Советскому Союзу! - рявкнул дед.
С Дальнего Востока Василий Семенович вернулся с контузией и двумя орденами. Потом был направлен к западным границам нашей родины искоренять группы эсэсовских "партизан". Так что для него война закончилась только в 1956-м году. После служил в КГБ, дослужившись до генерал-майора. И, кстати, моё "попаданчество" в высшую школу КГБ на спецкурс его рук дело. И я его понимаю, попал бы я в итоге на нары… И это не аллегория...