Все изменилось в тот день, когда моя сестра Миа сбежала. Она никогда не ладила с нашими родителями, но я все равно был застигнут врасплох, когда в тот солнечный летний денек пришел домой из школы и обнаружил пропажу сестры. Не было ни ее самой, ни ее одежды, ни личных вещей. Все, что осталось, — записка, адресованная мне. Все содержание которой можно уместить в двух основных предложениях.
Прости, братик. Лучше забудь меня.
Но я не мог забыть.
Полиция не стремилась расследовать побег из дома очередного подростка из бедной семьи, и через некоторое время мама и папа просто сдались. Мама подсела на таблетки, а папа плотно налег на бутылку. Я же остался наедине с вопросами, на которые могла ответить только Миа .
Я прошел через бесконечный цикл эмоций — страх, горе, безнадега. Любой счастливый момент сопровождался чувством потери. Как бы Миа отреагировала, если бы увидела как я закончил школу, получил первую работу или женился на своей девушке? Я нанял частного детектива, но он так и не нашел ничего, кроме хлипких зацепок, которые вели в никуда.
Прошли годы. Мама умерла, Вскоре после этого папа тоже допился до смерти. Неудачный брак, мамины медицинские счета и потеря работы истощали мои сбережения до тех пор, пока не осталось ничего, чем я мог бы заплатить частному детективу. Я провел бессонные ночи, прочесывая интернет в поисках следов Мии, но ничего не нашел: ни социальных сетей, ни сообщений об аресте, ни фотографий, кроме фотографии с листовки о ее пропаже. Миа попросила меня забыть ее, а вместо этого, кажется, я единственный, кто помнит ее до сих пор.
Все изменилось однажды, когда раздался телефонный звонок и я просто поверить не мог своим ушам. Мою сестру нашли живой.
Она была единственной выжившей после массового самоубийства секты.
Я поспешил в больницу. Я чуть не заплакал, когда увидел ее; она была болезненно худой и выглядела так, словно с ее ухода прошло не 10 лет, а все 20 .
Полиция ввела меня в курс дела. Миа все это время принадлежала к секте. В принципе, о ее существовании было известно, но никто не придавал этому значения, потому что с виду все выглядело как очередное безобидное религиозное объединение, вроде бабтистов или евангельских христиан. Но за два дня до этого, видимо, у них прошел какой-то жертвенный ритуал — полиция обнаружила большое глубокое блюдо, из которого все члены секты пластиковыми стаканчиками черпали отравленное вино. Видимо, инстинкт самосохранения перекрыл десять лет промывания мозгов, и Миа тайно выплюнула свой напиток и ей оставалось только в ужасе наблюдать, как все вокруг умирают медленной, мучительной смертью. Когда стоны боли наконец прекратились, и тела перестали биться в предсмертных конвульсиях, Миа сбежала из лагеря. Она бежала без оглядки, пока не пришла в небольшую придорожную закусочную, где шокированная официантка позвонила копам, чтобы сообщить им о испачканной, что-то бессвязно бормочущей женщине, которая только что ворвалась внутрь.
Я взял ее с собой домой. Она постоянно просила разрешения: поесть, принять душ, даже сходить в туалет. Часто я видел, как она плакала. Я знал, что ей нужно время, чтобы приспособиться. Депрограммирование не происходит за ночь.
Спустя несколько месяцев она, все-таки, завела разговор про секту. «Они не давали мне уйти», — со слезами на глазах вспоминала сестра, — «сколько бы я ни просила, каждый раз они уговаривали остаться».
«Я просто рад, что ты не покончила с собой, как все остальные».
Реакция Мии заставила мою кровь застыть в жилах.
«Ты не понимаешь», — рыдала она. «Они не совершали самоубийства. Это я отравила их вино».
Ставьте лайк, если вам понравилась история и подписывайтесь на этот канал, чтобы не упустить другие страшные и мистические рассказы, странные случаи из реальной жизни и жуткие городские легенды.