Победа советского народа над фашистской Германией, отмеченная в 1945 году, складывалась из не менее значимых «малых» побед. Первой из них стала победа в битве под Москвой, означавшая окончательный крах «блицкрига». После неё война приняла столь нежелательный для немецкого командования затяжной характер.
Но если раньше о боях под советской столицей было известно только по рассказам отечественных историков и ветеранов, то сегодня стало возможным увидеть те же события с обеих сторон фронта. И это обстоятельство лишь дополнило общую картину величайшей трагедии XX века, имя которой – война.
Адольф Гитлер, по чьему приказу немецкие войска 1 сентября 1939 года вторглись в Польшу и развязали Вторую мировую войну, не внял опыту своего предшественника германского императора Вильгельма II. Тот затеял в 1914 году в Европе войну сразу на два фронта, одним из которых был российским. В итоге это привело к краху Второго рейха.
Фюрер Германии точно так же, имея к 40-му году «британский» фронт, тем не менее принял решение развязать войну и на востоке. Стратегический план «Барбаросса», предусматривающий вторжение вермахта в СССР и молниеносный разгром сил Красной Армии, был разработан немецким генштабом с 21 июля по 18 декабря 1940 года.
Решение о войне с Советским союзом и общий план будущей кампании Гитлер огласил своему генералитету вскоре после победы над Францией – 31 июля 1940 года. Причину этого шага он объяснил так: Англию победить не получается, поэтому, чтобы завершить общую войну, надо одержать решительную победу на континенте. Положение Германии станет неуязвимым только при условии покорения СССР.
Согласно планам очередного «блицкрига», три группы армий прорвутся сквозь неприятельские войска, расположенные вдоль границы, окружат и уничтожат их. Танковые группы проникнут в глубь советской территории и не дадут «русским» организовать новые линии обороны. В дальнейшем намечалось захватить Москву, Ленинград и Донбасс.
О военно-экономическом потенциале будущего противника речи вообще не велось. А между тем прежние доклады германского военного атташе в Москве генерала Эрнста-Августа Кёстринга гласили, что военная мощь Советского союза очень велика. Но Гитлер уделил этим докладам столь же мало внимания, сколь и данным о промышленной мощности СССР и стабильности советской политической системы.
В штабе немецкого Верховного главнокомандования царила такая сильная уверенность в том, что победа будет одержана до наступления холодов, что зимнего обмундирования заготовили только на пятую часть армии.
Броневой аргумент
Немцы были уверены, что к началу новой войны их танки с технической стороны будут превосходить любые из имеющихся у Советов, и это поможет справиться с численным превосходством противника. В бронетанковых силах Германии (и её союзников) к началу кампании насчитывалось 4198 лёгких и средних танков. Вооружение их состояло в основном из малокалиберных пушек и пулемётов, это давало возможность создавать на близких расстояниях зону огня, необходимую для поражения и деморализации живой силы противника. А высокая скорость движения танков являлась главным фактором стремительного и глубокого прорыва в глубь территории противника. Недаром один из пионеров моторизованных способов ведения войны генерал Хайнц Гудериан в своей брошюре «Внимание, танки!» написал: «Двигатель танка – такое же его оружие, как и его пушка».
Таким образом, все недостатки немецкой бронетехники, такие как слабость и ненадёжность, компенсировали её быстрые и маневренные действия в тесном взаимодействии с авиацией.
Противостоящая вермахту Красная Армия в общей сложности обладала более 24 тыс. танков (среди них насчитывалась 2651 боевая машина новых марок, относящихся к категории тяжёлых (711 – «КВ», 59 – «Т-35») и средних (1400 – «Т-34», 481 – «Т-28»).
Возможно, благодаря контрразведке СССР, удалось скрыть не только разработку новых танков «Т-34» и «КВ», но их массовую поставку в войска. И появление этих машин на фронте стало для немцев полной неожиданностью.
Немецкий генерал Эрих Шнейдер свидетельствовал: «Танк «Т-34» произвёл сенсацию. Он был вооружён 76-мм пушкой, снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5-2 тыс. м, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 м, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую или кормовую броню «Т-34».
И в будущем, в то время как немецкие конструкторы дабы ликвидировать техническое отставание лихорадочно разрабатывали и доводили до ума новые модели танков, типа «Пантера», «Тигр», «Леопард», советская промышленность планомерно спускала с конвейеров уже испытанные в боях «Т-34».
Однако, как известно, использовать «гусеничное» превосходство на первом этапе войны красноармейцам не удалось. Эффект от внезапного нападения и от умелых действий командиров и солдат вермахта свёл на нет количественный бронетанковый перевес противника.
Наступление назад
Согласно плану операции «Барбаросса», боевые действия на восточном фронте должны были завершиться полной победой немецкого оружия в октябре, максимум в ноябре 1941 года. При этом, как предполагалось, вермахт в обозначенные сроки выйдет на линию Архангельск – Волга – Астрахань.
Однако вскоре агрессорам, учитывая ожесточённое сопротивление разрозненных красноармейских формирований, пришлось вносить существенные коррективы в ранее запланированные действия.
4 августа в Новом Борисове (Белоруссия) в штабе группы армий «Центр» состоялось совещание с участием Гитлера. Фельдмаршалы фон Бок и Гот придерживались мнения, что жизненно важно продолжить наступление на Москву. Но Гитлер первой своей целью назвал промышленную область вокруг Ленинграда, второй – Украину, потому как, во-первых, фундамент для победы в том секторе уже заложен группой армий «Юг»; во-вторых, Германия нуждалась в сырье и сельскохозяйственной продукции для продолжительной войны.
Как полагало большинство фашистского генералитета, с военной точки зрения немцам в этот момент предстояло лишь добить неприятеля, изрядно потрепанного в сражениях. Москва – крупный транспортный, железнодорожный и коммуникационный центр Советского союза; её падение оказало бы огромное психологическое воздействие не только на народы СССР, но и на остальные народы мира. Потеряв Москву, как узел сообщений, Советы столкнулись бы с огромными трудностями при переброске войск с севера на юг.
Почти не подлежит сомнению, что в августе 41-го вермахт был в состоянии захватить советскую столицу. Вопрос лишь в том, какие бы это повлекло за собой последствия.
С другой стороны, Гитлер весьма резонно опасался значительных группировок советских войск на севере и юге, которые при растянутых немецких тылах вполне могли пойти в контрнаступление и причинить армии немалый урон. Достаточно сказать, забегая вперёд, что в сентябре 41-го в «киевском котле» попали в окружение 4 советские армии. Немцы тогда захватили в плен 600 тыс. человек; в качестве трофеев им досталось 800 танков и 4 тыс. орудий.
Именно поэтому группе армий «Центр» уже готовой к броску на Москву, был отдан приказ: остановить наступление и перейти к обороне. При этом 2-я танковая группа Гудериана и 2-я полевая армия Вейхса были повёрнуты на Киев для поддержки армии «Юг», а танковая группа Гота двинулась в направлении к Ленинграду, чтобы укрепить армию «Север».
Танки Гудериана ещё вернутся на московское направление. Но в тот момент движение в сторону Киева, по сути, было отступлением. Немцам пришлось поворачивать на юго-запад, а значит, дважды повторять один и тот же пройденный путь в 400 километров, за которые техника сильно износилась, а советское командование получило столь необходимую ему передышку для переброски сил и строительства новых линий обороны подступов к советской столице.
Дорожный синдром
Одной из двух извечных бед завоёвываемой немцами страны были её дороги. К этой же самой беде в 41-м году стала причастна и фашистская армия. О дорожных «прелестях» красноречиво свидетельствуют записки немецкого генерала.
«11 июля. Ехать пришлось в облаках пыли, поднятой наступающими колоннами. Эта пыль, несмываемая уже неделями, густыми слоями покрывала людей, оружие, машины. Она забивала цилиндры танковых моторов, значительно снижая этим эффективность их работы.
4 сентября. На то, чтобы преодолеть расстояние в 70 км, у меня ушло 4,5 часа – так сильно были размыты дождём дороги.
10 сентября. Всю ночь лил дождь. Моя поездка на следующий день оказалась крайне тяжёлой. Пришлось отказаться от услуг мотоциклистов. Еле справлялся даже мой полноприводный внедорожник. В конце концов, мы снова отправились в путь – нас вытянули командирские танки и артиллерийский тягач. Мы ехали по грязи со средней скоростью 10 км/ч.
10 октября. Курское направление. Следующие несколько недель везде царила грязь. Колесные машины могли перемещаться только с помощью гусеничных, которые быстро изнашивались в ходе постоянного выполнения несвойственных им задач. Тросов и цепей для буксировки не хватало, и на застрявшие машины с самолётов сбрасывались верёвки. Всё снабжение застрявших машин и их экипажей теперь производилось только с воздуха, и так на протяжении многих недель.
3 декабря. Из-за падающего снега и гололёда дорога становилась опасной. Мой командирский танк попал в выбоину, вымытую осенними дождями в глинистой почве. Вытащить его в темноте никакой возможности не было…»
Однако неблагоприятные внешние факторы лишь замедлили наступление вермахта, но не лишили его способности двигаться вперёд. Оккупационные войска с пробуксовкой и скрежетом всё же пробивались на восток.
После падения Брянска, Вязьмы и Орла немецкая танковая группа Гудериана и армия Вейхса предприняли наступление на Тулу. Единственная доступная дорога, трасса Орёл – Тула, явно не была рассчитана на движение по ней танков и тяжёлого транспорта, и через несколько дней интенсивного использования начала разрушаться. Более того, советские сапёры взрывали мосты по ходу своего отступления и минировали всё, что только можно было, по обе стороны дороги. Немцам приходилось мостить гать в километры длиной, чтобы обеспечить войскам хоть какое-то снабжение.
Армия интервентов была вымотана осенним российским бездорожьем. Генерал Гудериан 6 ноября писал письмо на родину, в котором говорил: «Весьма прискорбно для солдат и печально с точки зрения достижения цели, что приходится давать противнику передышку, откладывая наши действия на тот срок, когда прочнее установится зима. Никакие самые благие устремления не могут победить стихию…»
Жаркая зима
Когда сражение за Киев близилось к концу, командование группы армий «Центр» издало директиву о подготовке операции по захвату Москвы под кодовым названием «Тайфун». Битвы на ленинградском и киевском направлениях оттянули часть сил вермахта, предназначенных для наступления на советскую столицу. Но 30 сентября немцы возобновили движение на восток; по их замыслу Москва должна была пасть до наступления холодов.
Однако осенние дожди и связанное с ними бездорожье уже не позволяли армии оккупантов сохранять прежнюю мобильность и маневренность.
Но и мысль фашистских военачальников о том, что зима станет панацеей от всех бед, связанных с распутицей в чужой стране, оказалась иллюзорной. К зимней кампании немцы оказались подготовлены из рук вон плохо. Ситуация со снабжением была ужасной. В результате больших потерь транспорта от грязи и мороза, оставшихся машин и для боевых действий, и для обеспечения армии не хватало. Поскольку взамен потерянной техники тыловая служба ничего не получала, то приходилось пользоваться чем придётся. По большей части это оказывались сани.
К тому же Гитлер в самый разгар наступления приказал урезать штаты служб снабжения (которые счёл чрезмерно раздутыми) и отправлять освободившихся солдат в боевые части. Воплощены эти требования были с таким размахом, что система снабжения просто зависла.
К примеру, танкисты неделями не получали антифриз для систем водяного охлаждения двигателей. Не было ни маскхалатов, ни сапожной мази, ни белья. Многие из рядовых в ноябре при –22С° ходили в хлопчатобумажных брюках. Спасаясь от холода, солдаты начали грабить население и военнопленных, добывая себе тёплые вещи, так что порой только по эмблемам можно было распознать в них солдат вермахта.
Немецкая техника вообще была мало приспособлена к зиме. Танки скользили по льду, так как шипов для траков вовремя не подвезли. Из-за мороза невозможно было пользоваться танковыми перископами, а специальная мазь против их запотевания тоже не дошла до передовой. Топливо при стуже замерзало, масло загустевало. Для того чтобы завести танк, надо было сначала развести костёр под двигателем.
Германские войска несколько месяцев проведшие в непрерывных боях нуждались в отдыхе и пополнении. К декабрю 1941 г. численность танков в группе армий «Центр» (вместе с переброшенной в качестве подкрепления к Москве 3-й танковой группой группы армий «Север») снизилась с 3290 до 1170, причём далеко не все машины были боеспособны из-за недостатка запчастей, зимней смазки и горючего.
Всего же на восточном фронте безвозвратные потери немецких танков с июня по ноябрь 1941-го составили 2251 единицу, из них 348 средних танков Pz Kpfw IV.
Не меньше технических были и людские потери. Германские силы таяли буквально не по дням, а по часам. На передовой некоторые пехотные полки от одних обморожений теряли до 500 человек, пулемёты не могли стрелять из-за мороза, а 37-миллиметровые орудия оказались бессильными перед танками «Т-34». Боеспособность немецкой пехоты была на пределе.
В то же самое время натиск советских войск усиливался. Во второй половине ноября на фронт по железной дороге были переброшены свежие части с Дальнего Востока, из Средней Азии и Сибири – по меньшей мере 13 стрелковых дивизий и 5 танковых бригад.
И на этом фоне Гитлер – витающий в облаках иллюзий – требовал от своих генералов продолжения наступления войск.
Командующий 2-й танковой группой армий «Центр» в своих мемуарах не стеснялся в выражениях при оценке сложившейся на фронте ситуации: «Я бы никогда не поверил, что действительно блестящее военное положение можно так про…ть за два месяца. Если бы вовремя было принято решение прекратить наступление и остановиться на зимовку на хорошем защитном рубеже, мы были бы сейчас вне опасности».
Недостижимая цель
В декабре немецкая пехота и танки, которые не дошли до Кремля с севера каких-то 35 километров, вынуждены были прекратить наступление; им не хватило сил добраться до столь близкой и желанной цели. Операция «Тайфун» провалилась. Ценой невероятных усилий советского тыла и мужества бойцов Красной Армии удалось отстоять Москву.
5 декабря войска Калининского фронта, а 6 декабря – Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов перешли в контрнаступление, в результате которого немцы были отброшены от столицы СССР на 100-250 км. Полностью были освобождены Тульская, Рязанская и Московская области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей.
Начиная с 22 июня 1941 года потери немцев на Восточном фронте составили 743000 человек, или 23% от общей численности вооружённых сил в 3,5 млн. человек.
Подводя итог неудачной наступательной операции на Москву, генерал-полковник Гудериан, писал: «Лишь тот, кто видел бесконечные русские снежные просторы той зимой и чувствовал дыхание царящего в них ледяного ветра, засыпающего снегом всё на своём пути, лишь тот, кто часами ехал по ничейной территории для того, чтобы увидеть в конце пути холодный домик с тонкими стенами, внутри которого сидят полуголодные солдаты в тонкой одежде, лишь тот, кто видел наряду с ними сытых, тепло одетых и неутомлённых сибиряков, имеющих всё необходимое для зимней военной кампании, – лишь тот, кто всё это испытал, может верно судить обо всём произошедшем».
Впоследствии, дабы найти оправдательные причины провала операции «Тайфун» и как-то реабилитироваться перед населением, по указанию рейхсминистра народного просвещения и пропаганды Германии Йозефа Геббельса была запущена целая информационная кампания, рассказывающая об ужасных климатических и дорожных условиях, в которых приходилось пребывать немецким солдатам осенью и зимой 41-го.
Страницы газет и журналов заполонили фотографии, на которых тыловые бюргеры видели немецкие машины, увязающие в русской грязи, погонщика, хлещущего лошадь, что не может вытащить повозку из жидкого месива, танки, буксующие в толстом слое снега, немецкого солдата, с которого снежный вихрь срывает летнюю пилотку.
Всё это, безусловно, было. Но причина поражения вермахта в битве под Москвой была отнюдь не в распутице и не в сковавших её впоследствии морозах.
Теоретически подготовка к любой войне начинается с изучения территорий, на которых предстоит действовать войскам. И если вермахт оказался не готов к преодолению значительных расстояний, к бездорожью и к не свойственным Западной Европе холодам и снегам, то это говорит лишь о том, что подготовка к войне германским генштабом была проведена поверхностно.
Но самое главное, что не учли при открытии второго фронта Гитлер и его приближённые, так это слов своего соотечественника – «железного канцлера» Отто фон Бисмарка (XIX в.), который предупреждал современников и потомков: никогда не воюйте с русскими…
Вас могут заинтересовать статьи:
- 28 панфиловцев: мифы и реальность