Белок
Белок, меленько двигая челюстью, обкусывал утренний ледок с затвора своего автомата.
Вчерашняя роса, к утру обратившаяся изморосью, а затем и изморозью, пропитала не только тряпьё, условно согревавшее его тельце, но и и железо оружия.
Въелась в него, грозя расколоть на отдельные пластинки мощью ледяных кристаллов.
И Белок, роняя с изрезанных губ и языка густую венозную кровь, скусывал ледок, лишавший его единственной надежды и защиты.
По левую руку от него застыл бесформенной грудой лохмотьев вчерашний знакомец, имени которого Белок так и не узнал: тот подошёл, когда Белок уже всосал, а всосавшему не до вопросов. И знакомец, пристроившись по левую руку, тоже всосал. И затих.
Когда выпала роса, знакомец лежал, раззявив мохнатую пасть, и изморозь мягко и неумолимо вошла в его гортань, навек прекратив в нём движение соков и энергий.
Мёртвые выпученные глаза знакомца отражали фиолетовый свет Огня, отчего казались голубыми, а не привычно жёлтыми. Зрачки всё ещё вяло подрагивали. Так всегда у всосавших: уже разбух и закис, а зрачки дрожат.
Оттого всосавших не хоронят, а сжигают в Ледяной Купели.
Тащить знакомца к Купели не хотелось. И Белок приказал раздувшемуся знакомцу: "Иди!"
Сначала ничего не происходило. Белок даже расстроился. Если Приказ не действует, значит, всосал он чрезмерно, а значит тащить знакомца всё-таки придётся. Потому что Закон гласит...
Додумать, что в этот раз гласит Закон, Белок не успел.
Груда тряпья заворочалась, запыхтела и как-то разом перетекла в вертикаль. Качнулась на левой опоре, потом на правой, потом на средней. И закуролесила. Прямо к Ледяной Купели.
Белок бежал следом, стараясь не отставать и не уронить автомат.
Автомат благодарно пощипывал его кожу, позвякивал осыпающимися останками ледышек и дышал гарью.
Тоже вчера всосал.
Охранники обрадовано задивкали: "Див! Див! Див!"
Мохнатыми телами ластились к Белку, искали тепла. Белок тепло не жалел, насосался так, что тепло отовсюду пёрло.
И Охранники чуяли щедрость, и хватали Белка за лохмотья: "Не уходи! Див! Див!"
Уходить было надо. Таков Закон.
И Белок помахал Охранникам автоматом, и выпустил в туман поверх разноцветные шары.
Шары лопались, осыпая Охранников Щедростью.
Полыхнуло ледяным пламенем. Знакомец скорчился. Потёк. Пыхнул.
Остался запах. Этот запах Старые называли "духом".
Дух знакомца был лёгким, сладковатым, с ноткой сосулек.
Белок раздул ноздри, всасывая. Внутри было пусто, будто и не пробовал. Полегчало.
А Оттуда тянуло горько, будто горелым. Туда не хотелось.
И Белок вывернулся, вытянул вперёд автомат и тихонько завизжал.
Сзади ответило, забухтело, засипело.
Так всегда у Ледяной Купели: зазеваешься - пойдёшь следом.
А не зазеваешься - и всосёшь, и лететь можешь.
Белок не мог спать. Вообще не мог. Впадал иногда в Великую Реку, но его ручеёк перекрывала плотина. Плотина изо льда.
Ручейку становилось холодно. Белок от холода не страдал, но и не обольщался. Он знал, что не допущенный к слиянию долго не протянет.
И, по Закону, посетит Ледяную Купель.
Но это - когда-нибудь.
Белок не страдал, не вспоминал, он и без воспоминаний помнил всё. От этого ему было зябко и мокро.
Будто память осыпала его изморосью, в полёте обращавшейся изморозью.
Заповеди Белка
Всегда ртом и глазами вниз. Не перепутай.
Один раз за цикл можешь выдохнуть лишнее. Если знакомец есть.
Зелёное - распад. Только белое и жёлтое.
Скусывай ледок!
Без железа ты не полезен.
Скользи!