Начало тут
Арсений сидел за рулём, остановившись на достаточном расстоянии от старенького домика Прасковьи Ильиничны. Он лихорадочно соображал, как ему попасть в дом, пока эти никчёмные внуки не нашли настоящего наследства.
Он только устроился работать в эту контору, приехав из города, в котором обладался так, что ни одно приличное место ему не светило. И вдруг, просматривая объявления о работе, он наткнулся на упоминание родного райцентра. Ноги сами понесли его на вокзал, и через полтора часа он уже сидел, немного напрягаясь под строим взглядом своего будущего наставника. Михаил Иваныч был строг, но справедлив, и спуску будущему преемнику не давал. Арсения чрезвычайно злило то, что от него в этой провинциальной конторе не зависело ничего, но он терпеливо ждал своего счастливого случая. Когда начальник внезапно скончался после сердечного приступа, никто и не думал сомневаться в его непричастности, всё же возраст у почившего был более чем солидный. Арсений глубоко скорбил, но внутренне ликовал: наконец он сможет получить доступ к наследным делам.
И он его получил. Теперь гордо именуясь Арсением Палычем, поздним вечером он разбирал папку за папкой. пока не наткнулся на завещание некой Мишиной Прасковьи Ильиничны. Сроки вступления в наследство уже подходили, и назначить наследникам срок вступления во владение имуществом назначил ещё его предшественник. Арсений взглянул на календарь: уже утром. Надо подробнее ознакомиться, что там за наследство такое... По мере чтения документа руки Арсения тряслись от жажды наживы всё сильнее: в его руках был настоящий клад, но он просто не успевал его присвоить. Вскочив на ноги, нотариус стал мерить шагами приёмную. Так, есть ли у внуков вообще понимание того, что бабушка может оставить им настоящие сокровища? Вряд ли, глухая деревушка, что там того наследства... И он решился на подлог.
Когда утром у него в кабинете одна из внучек визжала как резаная, что, кроме старенького домика, должно быть и ещё имущество, Арсений покрылся холодным потом. Он никогда не был настольок близок к провалу, и только вмешательство холёного братца этой истерички его спасло. Но овладению заветными сокровищами крайне мешал тот факт, что наследники отправились в бабкин дом. А вдруг найдёт эта троица ЕГО клад? Да, он уже мысленно считал себя владельцем бабкиного сундучка, в котором, по описи, было добра на приличную сумму. И что тогда с ними делать? Короткий нож, в спешке засунутый в сапог, неприятно холодил лодыжку. Арсений вытер пот со лба, завёл машину и отогнал её в ближайшие кусты. Сам же двинулся по направлению к бабкиному участку, стараясь остаться незамеченным.
***
- Такого просто не может быть! - прошипела Инна, перевернув все возможные ящики и полки из бабушкиной мебели. - Кто-то уже украл наше наследство! Я не врю, что бабка продала все свои коллекции и оставила нам только эту хижину.
- Инка, о чём ты? Какие коллекции? Я ничего такого не припомню, - Михаил взглянул на сестру, которая прикурила тонкую сигаретку у печки, разожжённой Валей. - И прекрати курить в доме!
Инна хмыкнула и. затянувшись ещё пару раз, затушила сигарету:
- Когда ж тебе было знать обо всём, если ты свалил в сытую Америку сразу. как появилась возможность? Ты же ни разу не приехал! Не поинтересовался, как мы живём, здоровы ли? Валька упрекнула меня в том, что я не приехала на похороны бабки. а ты? Где ты был, наш заграничный родственник? - Инна пристально смотрела на брата с ироничной ухмылкой.
- Я деньги зарабатывал. - Михаил вздохнул. - Если ты забыла, то я, как единственный мужчина в семье, каждый месяц присылал бабушке приличную сумму, чтобы она могла вас обеих прокормить. Если бы я приехал, то всё бы рухнуло, и на грани нищеты остались бы мы все. да, я и правда виноват, но я звонил, я не пропадал. Так про какие коллекции ты говорила?
- Бабушка очень любила статуэтки, - раздался робкий голос Валентины. - Я помню, как она радовалась каждой вещице, которую удавалось приобрести на блошином рынке в районе, и твердила себе под нос, думая, что я не слышу, что это наше будущее наследство. Но мне всегда казалось, что это милое старческое хобби, разве могут безделушки стоить больших денег?
Инна расхохоталась:
- Конечно, могут, дурында. Ты даже и не представляешь, сколько. Вопрос только в том, где они сейчас, и почему не указаны в завещании, хотя я точно знаю, что некоторые из них представляют немалую ценность. Когда я свалила из дома, то запомнила несколько штук, лежащих у бабушки в сундуке... Сундук! - заорала она, подпрыгнув от неожиданной догадки. - Где он?!
- Бабушка попросила местных мужиов перетащить его в погреб, она держит там картошку... держала... - в глазах у Вали появились слёзы. - Помню, мужики ещё ворчали, что сначала бы сундук просила затащить, а потом картошку туда сыпала, тяжело с картошкой-то спускать. Надо же, ведь картошка там так и лежит, я даже не вспомнила после похорон про запасы.
Какая к чёрту картошка, Валя?! - выругалась Инна. Картошка наверняка только сверху, чтоб наследство наше никто не спёр! - Инна подбежала к дверке на полу в кухне. - Миш, открывай.
Михаил откинул крышку погреба. В своё время его обустраивал их дед, погреб был просторным и довольно длинным. По очереди все трое спустились по шаткой лесенке, освещая дорогу карманным фонариком.
- Вот он! - прошетала Инна с безумным взглядом. Сундук стоял в конце погреба, после стеллажей с заготовками, с любовью сделанными бабушкой не один год назад. Внезапно крышка погреба захлопнулась, оставив источником света только маленький фонарик. Михаил метнулся к выходу, но крышка не поддавалась, словно сверху её чем-то придавили. На полу кухни над ними послышались шаги и вздох облегчения...
