Нас было трое голоштанных пацанов,
Дружить поклявшихся под сенью старой вишни,
Грозою став окрестных улиц и дворов,
Мы друг за друга бились насмерть, что б не вышло.
Серёжка был как вьюн, на месте не сидел,
Так и гляди за ним, чего бы не случилось,
А Сашка-богатырь, спокоен, честен, смел,
И что-то тихое в глазах его лучилось.
Так мы росли втроём, друг друга берегли,
Не успевали мамы штопать нам заплаты.
Года прошли, мы незаметно подросли,
И вот пришли втроём к дверям военкомата.
Мы попросились вместе в тот далёкий край,
Где смерть в горах быстрей орлов летать умеет,
Где поворачиваться только успевай,
Где жар пустыни холодком могильным веет.
Служили честно, смерти заглянуть в глаза
Случалось часто, мы служили в разведвзводе.
А Сашка рисовал святые образа,
И нас крестил тихонько, но не при народе.
И вот однажды, перед «дембелем» как раз,
Взвод вышел в поиск, чтоб разведать перевалы,
Но духам кто-то доложил, видать, о нас,
На высоте зажали, мало нас, как мало.
Наш лейтенант убит, и взвода нет почти,
А духи лезут вверх по склону, не кончаясь,
Серёжка крикнул: «Сань, молитву нам прочти,
А вы, братишки, бейтесь, бейтесь не сдаваясь!»
Прошёл ещё час боя, я по одному,
Всех, кто был ранен, к дальней оттащил вершине,
Уже стемнело, только трассера сквозь тьму.
Идут «вертушки», Сани с Серым нет в помине.
Пополз навстречу, на высотке бой затих,
А значит я сейчас на них наткнуться должен,
Вдруг справа слышу то ли шорох, то ли всхлип.
«Держитесь парни, помогу, и всё мы сможем!»
Серёжка Сашку тащит, мертвого, в крови,
Сам еле жив, и на губах кровь пузырится.
Ему шепчу: «Ну что ты, что ты, «шурави»,
Не смей, ты ж первый обещал из нас жениться...»
Он улыбнулся: «Помнишь вишню во дворе?»
И отошёл, в его глазах застыло небо,
А я замёрз вдруг, будто в лютом январе,
И понял, что так одинок я в жизни не был.
Двумя ремнями их я привязал к себе,
И потащил к «вертушкам» губы в кровь кусая.
Сквозь слёзы я сипел проклятия судьбе,
К своим как вышел, и не помню, и не знаю.
Их хоронили, а я не пошёл, не смог,
Сидел на лавочке под старой нашей вишней.
Вот Сашка верил, в то что есть на небе Бог,
Тогда зачем ты их забрал себе, Всевышний?!
Вдруг пробежала мимо тройка пацанов,
За ними крик стоит: «Серёжка, Жорка, Сашка!»
Теплом повеяло из старых детских снов.
Ну, коли так, то значит, помирать не страшно...
Нас было трое голоштанных пацанов,
Дружить поклявшихся под сенью старой вишни,
Бреду один средь старых улиц и дворов,
Мне пусто на земле без вас, зачем так вышло?
Автор: Юрий Никитенко