Хелависа и Сергей Вишняков представили новый альбом «Люцифераза» в клубе «Космонавт». О том, как смешать акустику и трип-хоп, о других планетах и о настоящем бесстрашии портал «Субкультура» поговорил с фронтвумен группы «Мельница» и проекта «Хелависа» Натальей О’Шей.
Люцифераза
– «Люцифераза»– и класс ферментов в биохимии, и название воображаемой планеты, о которой вы поете в новом альбоме. Но в то же время напрашивается очевидная параллель с Люцифером – возможно, как своего рода ответ «Ангелофрении». Что вы вкладывали в название?
– Я давно хотела использовать это слово. В первую очередь для меня это – «светоносная», так что альбом пронизан светом. Но, конечно, я тут играю и с научной тематикой, и вспоминаю Мильтона, предлагаю каждому слушателю решить для себя, с какой стороны подойти.
– Название «Люцифераза» и описание альбома заставляют ожидать концептуальной космической саги в духе «Марсианских хроник» Брэдбери, но ни одного намека на космос и иные миры на пластинке в итоге не появляется. Для чего тогда нужна была эта отсылка?
– Отчего же не появляется? Если нет слова «космос», то это не значит, что его там нет. «Люцифераза» – это саундтрек к космической саге, о которой вы немного узнаете из буклета люксового издания альбома, которое появится в мае. Там будет выдержка из Межгалактического Реестра Шекли-Симмонса, и о планете, где происходят все события, будет известно больше.
– В «Люциферазе» на первый взгляд не прослеживается какой-то явной концепции, как в «Химере» или «Алхимии». Что все-таки связывает истории на пластинке?
– Их связывает, или, скорее, сшивает мантра – «Ом Нама Шивайя», точнее, ее основной посыл – не бойся. Это пластинка об огне, ветре и бесстрашии. Не страшно шагнуть в огонь, не страшно сравняться с Башлачевым и Высоцким, не страшно просто сказать о любви.
– К слову: прямолинейная фраза «я тебя люблю», которая произносится в «Дороге в огонь», нетипична как для «Мельницы», так и для Хелависы. В целом лирика альбома как будто стала более прямолинейной. Это случайность или закономерность?
– Да, я хотела здесь поговорить о сложных вещах простыми словами. Мне было интересно играть регистрами: c одной стороны – вселенная и черные солнца, с другой – «я тебя люблю», с одной – ледяной город и подковы, с другой – «в общем, бессмертные». В сингле «Поверь» многих шокировало якобы просторечное «короче», а ведь это лучшее место в тексте! Оно сразу втягивает слушателя в мир лирической героини, сразу сокращает дистанцию, и вот, хлоп – эта условная Медея вас берет за лацканы и говорит: «Слушай, мне реально тут так страшновато, чо делать?».
– Сюжет из Гофмана, ворон, словно сошедший со страниц Аллана По – просто красивая картинка из разряда «Вновь и вновь налетает неизбежная готика» или отсылка к творчеству романтиков? Принято считать, что ключевым образом в романтическом искусстве был творец-демиург, и центральная тема «Люциферазы» – на мой взгляд, об этом же.
– Да, мы демиурги. И ворон тут у нас даже не то чтобы из По, это скорее Кутх, ворон, который создал мир в чукотских мифах. Если история освоения Люциферазы получит продолжение, мне очень самой интересно, какое там есть противостояние или, наоборот, взаимодействие воронов и драконов. Об этом уже тоже я немножко рассказала в буклете второго издания.
– Почти половину альбома занимают каверы. Почему они не составили отдельный релиз с каверами, а вошли в «Люциферазу»?
– Планета у нас о двух сторонах – дневной и ночной, и весь альбом делали два человека, то есть дуальность присутствует во всем. У нас был этот ряд каверов, которые мы играли сначала на разных трибьют-концертах, потом нужно было записать «Улетай» для трибьюта «Калинова Моста», и нам пришла в голову идея их все вот так собрать. Кстати, все каверы объединяет очень прозрачное акустическое звучание, характерное для моих сольников, а авторские вещи намного более экспериментальные по звуку – опять дуальность.
– Да, аранжировка альбома довольно необычна: часть песен тяготеет к электронике и трип-хопу, а часть спета практически под одну гитару. Как пришла в голову такая идея?
– Основную концепцию придумал Сергей – он мне сказал в начале лета 2016, мол, давай запишем вдвоем альбом бескомпромиссный, там будет акустика и электроника. От такого предложения нельзя было отказаться, я всегда за любые эксперименты. Поэтому ответственность за саунд целиком на нем. С другой стороны, каверы мы играли годами в разнообразных акустических проектах, и для них саунд уже тоже сложился (хотя гитарный смычок он в «Беду» все-таки воткнул!). В общем, в итоге получилась логичная дуальность.
– Эксперименты с трип-хопом и электроникой продолжите?
– Думаю, да, нам понравилось!
– А игра с ритмами, которой на альбоме хватает – отсылка к «южной» культуре в лирике Люциферазы?
– Да нет, это просто мы с Сергеем, когда сочиняем музыку, не можем остановиться, увлекаемся и усложняем все до предела, а потом мучительно пытаемся сыграть это вживую. На самом деле для нас самое важное не то, чтобы слушатель смог хлопать в слабую долю (хотя это тоже здорово!), а чтобы песня «катилась», чтобы было ощущение не остановимости процесса.
О сольном творчестве и «Мельнице»
– Всегда был интересен один вопрос. Как вы решаете, какие песни пойдут в сольное творчество, а какие – в «мельничное»?
– Тут все непонятно. Раньше я приносила в коллектив песни, какие-то сразу ложились в стол (например, «Зов Крови» или «Контрабанда», которые тогда человек, ответственный за аранжировку, просто не понял), какие-то сразу шли в работу в группе («Оборотень» или «Ночная Кобыла»), а какие-то звучали уже хорошо просто под гитару, и их решили не трогать. Таким образом сложился первый сольный альбом, «Леопард в городе», – это были песни, которые лучше было не трогать. Второй, «Новые Ботинки», – это специальный проект кельтской музыки, который мы сделали с Владимиром Лазерсоном (и благодаря чему у Сергея теперь есть волшебный строй DADGAD (гитарный строй, широко используемый в фолк-музыке – прим. ред.), который определяет половину наших нынешних аранжировок). Теперь для «Люциферазы» мы писали песни вполне прицельно, что, кстати, не исключает их возможного последующего исполнения группой.
– Теперь к слову о каверах: «Баллада о борьбе» Высоцкого, которую вы перепели в альбоме «Ангелофрения», заканчивается словами: «Значит, нужные книги ты в детстве читал». А на каких книгах растите своих детей вы?
– На хороших. «Гарри Поттер», «Ветер в ивах», «Хоббит», сказки Пушкина...
– Каверы вы делаете не только на других, но и на себя: завершает «Люциферазу» трек «Дракон», впервые прозвучавший на мини-альбоме «Master Of The Mill» 2004 года, а потом появившийся на «Зове крови» 2006. Зачем перепевать «Дракона» в третий раз?
– Потому что можем! Хорошая получилась минималистичная версия с гитарой в строе DADGAD, мы решили ее записать. Наконец удалось передать эмоцию очень старого и одинокого дракона.
– Почему образ дракона так или иначе появляется на многих треках? Такое чувство, что он служит неким связующим звеном между двумя стихиями, которые появляются на пластинке, – огнем («Дорога в огонь», «Немного огня») и ветром («Как ветра осенние», «Улетай»).
– Конечно. Я же дракон, причем огненный, породистый, 1976 года рождения. Мне нравится думать, что повторяющийся образ дракона у меня – это как подпись Лукаса Кранаха-старшего, золотой дракончик в нижнем углу картины, или как подпись Баха. Trademark, если хотите.
– На двух песнях альбома появляется и мотив ожившей куклы – оловянная армия в «Кракатуке» и сюжет из религии вуду с пришитой тенью в «Шей». Почему этот образ важен для «Люциферазы»?
– Мне интересно, как неживое может стать живым и потенциально обрести волю. Это было уже в «Бесе Джиги». Но обе эти песни, конечно, по сути не об этом. «Кракатук» – это про любовь и верность, а «Шей» – это про принятие.
– «Люцифераза», в отличие от прошлых альбомов, в принципе обращается скорее не к северной, а к южной мифологии – к греческой Колхиде, религии вуду, к Японии («рогатые шлемы», «веера боевые»). Это намеренный поворот?
– Конечно. Сколько можно сидеть на исландской лаве и ирландском торфе. Собственно, «южные» песни у меня были и раньше – «Господин горных дорог», «Ушба», «Океан», «Ай, волна», «Сказка о дьяволе», но, видимо, сейчас крен стал более заметен.
– Он получит развитие дальше – в том числе, в творчестве «Мельницы»?
– Да, получит. У меня есть задумка концепции следующего «мельничного» проекта.
– Какие в принципе планы на будущее? Когда новый альбом ожидает «Мельницу»?
– Нам предстоит важный юбилей – двадцатилетие группы. Думаю, в процессе туров мы и будем потихоньку писать новый материал. Как было сказано выше – некая общая концепция у меня уже есть, надо ее немного доварить.
Понравилась статья? Подписывайся на канал, ставь лайк!