Взрывом меня швырнуло в разгромленный подъезд. Проломив броней остатки двери, я со всего маха впечатался в стену и сполз на пол. Сверху посыпались, растревоженные взрывом, остатки штукатурки, камни и, довершая картину, на грудь медленно и печально ухнула здоровенная бетонная балка.
Экзоскелетная броня, конечно, выдержала. Я напряг мышцы и в ответ услышал только жалобный визг сервоприводов. В разрушенном дверном проеме, на фоне серого неба показалась угловатая фигура с бластером. А вот это уже, похоже, конец. Не так я представлял свою смерть. Все должно было быть как-то иначе, торжественней, что ли.
А тут все буднично – я валяюсь в загаженном разбитом подъезде с бетонной балкой на груди. Визжу поврежденными сервоприводами и не могу пошевелиться, как пришпиленный к доске таракан. А меня, неспешно, разглядывает терминатор, думая, в какое место мне всадить последнюю пулю.
Все эти тупые машины (ну, тупые, это я так, для поднятия собственного настроения) мы называем терминаторами, в память о древнем фильме, где рассказывалось про захват власти боевыми роботами. Не знаю, где они взяли идею, но, блин, как в воду смотрели.
Страха не было. Терминатор, похоже, определился и вскинул бластер.
- Пошел ты в … - и я послал терминатора в то место, какого у него, совершенно точно, не было.
И вот это спасло мне жизнь. Терминатор на миг задумался, пытаясь провести анализ маршрута. В этот миг распахнулась дверь квартиры рядом, и человек, до глаз закутанный в комплект химзащиты, снес лучом своей винтовки голову терминатору. Выйдя наружу, он сторожко огляделся, мельком оценил мое состояние и склонился над боевым роботом.
- Вот, - донеслось до меня хриплое бормотание, - последний заряд истратил, но ничего, сейчас восполню.
Он достал из кармана отвертку и полез откручивать энергоблок терминатора.
- Поможешь? – неуверенно спросил я
- Да помогу, не мешай, - ответил он, не отрываясь от работы, - если не успею заменить аккумулятор в винтовке и появится его напарник, хана нам обоим.
И нельзя было сказать, что он неправ.
…
Небольшой костерок, не видимый снаружи, горел в развалинах подвала. Максим, так звали моего спасителя, сноровисто поправлял разогревающуюся на углях банку тушенки. Лицо, покрытое язвами лучевой болезни, в отблесках огня выглядело жутковато.
- Ты что забыл в этом городе, - глянул он на мои знаки различия, - или ты – все, что осталось от армии?
- Я в разведке,- вздохнул я, - был. И наткнулся на патруль терминаторов. А ты? Вроде не военный, а стреляешь ловко. И что ты здесь делаешь в городе? Тут только машины.
- А я к жене иду, - как-то буднично ответил Максим, - она ждет меня в центре. Десяток километров отсюда. Понимаешь, я попал под радиоактивный след ядерного взрыва. Лучевая болезнь. Третья степень. Совсем недолго мне осталось. Но я обещал жене, что к ней вернусь. И она меня ждет. И я хочу ее увидеть и поговорить с ней. Хотя бы напоследок. Поэтому я обязательно дойду.
Мы помолчали.
- Максим, ты не знаешь, где раздобыть оружие? - прервал я молчание, - мою-то винтовку разбило взрывом. И навигатор. И коммуникатор. Без снаряжения мне каюк. Я ж тут впервые.
- Нравится? – Максим тронул рукой винтовку у своих ног, - пойдем со мной, проводишь. Дойдем до места – и винтовка твоя. И покажу тебе ход в канализацию – в аккурат, из опасной зоны тебя выведет.
…
Ночные звезды бросали любопытные взгляды на разбитый, пахнущий порохом и гарью город. Мы крались вдоль развалин, стараясь не высовываться из пятен тени.
- А знаешь, - разговорился Максим, - она у меня хорошая. До войны мы гуляли вместе по набережной, держась за руки, и не могли наглядеться друг на друга. Веришь, я ночами плакал от счастья, что она рядом со мной. Она спала, а я тихонько, что бы не разбудить, целовал ее волосы, и вдыхал их аромат. Когда я заболел, она втайне от меня, продала кольцо матери, что бы купить мне лекарства. Всегда напоминала надеть шарф зимой. Как ребенку. Мы так хотели завести малышей. Мальчика и девочку. Эх, кабы не эта война. Я так по ней соскучился. Так хочу ее увидеть. Ну, вот мы и пришли.
Мы завернули в большой двор, окруженный наполовину разрушенными пятиэтажками. Во дворе никого не было.
- Держи, - Максим отдал мне винтовку, - пойдем, я вас познакомлю.
Он отошел на середину двора, к разбитой детской площадке, и сел прямо на землю у небольшого холмика, поросшего травой.
- Так она умерла? – спазм сдавил мне горло.
- Как ты не понимаешь, - Максим обернулся ко мне, и в свете звезд на его небритой щеке блеснули слезы, - это же так просто.
…
У входа в подвал я поправил винтовку на плече и обернулся. Звезды скупо освещали разбитый войной двор и маленькую могилу. Максим, положив руки на могилу, горячо и ласково что-то рассказывал своей любимой.
Простая истина.
Пока из двух любящих людей жив хотя бы один – история их любви продолжается.
Спасибо за Ваши лайки. Это лучшая благодарность автору.Подписывайтесь на канал. Делитесь в соцсетях .Будет интересно.