Глава 7.
– Прошу любить и жаловать, господа, – чему-то усмехаясь, говорил через две минуты Раевский, – моего родственника и одного из акционеров комбината в Горске Сергея Александровича Бахметова – в ближайшие месяцы, до полного переезда банка в столицу, он будет моим доверенным представителем в Москве – да, Сергей, вы выезжаете на место через три дня. В Москве вы можете опираться на помощь моих друзей – Ицхака Григорьевича Рабина, – ещё находившийся под впечатлением секундной встречи с образами сна Эмилии Львовны, Бахметов сжал горячую руку седеющего мужчины с увеличенными линзами очков глазами навыкат, – и Василия Николаевича Котягина, – второй собеседник Раевского, вытянув узкие губы в улыбке поперёк узкого лица, даже встал из своего кресла и двумя руками потряс ладонь Сергея, – оба они в курсе дел с приватизацией комбината, да и, вообще, политики банка в вопросах конкуренции. Вас, господа, сейчас отвезут в ресторан «Бельграно», названный в честь славного укротителя испанских и прочих колонистов; завтра же мы в резиденции банка в Пушкине продолжим разговор, и уже с участием Сергея Александровича Бахметова и Андрея Сергеевича Бардина. Приехали покутить и девок задарма полапать, – добавил Раевский уже после того, как гости вышли за референткой в приёмную. – Требуют пять процентов акций комбината – конечно, обойдутся и двумя, но за них для банка будут землю грызть. Впрочем, этот разговор переносим назавтра; сегодня же отдаю их в руки Георгия – помните беззаветного угодника Полины? Лучше, чем он, гостей никто не обработает – даром, что подполковником одной из организаций занимался вопросами отдыха импортных гостей Ленинграда. Вербовщик от чёрта. Что там у вас? – спросил он уже на лестнице, накидывая на плечи тонкий белый плащ. Бахметов не отвечал, угрюмо спускаясь вслед – он думал о Полине и лежащей под капельницей Маше.
– Кризис жанра? – засмеялся в автомобиле Раевский, кнопкой подняв перегородку между салоном и водителем – за стеклом поплыли фонтанчик и стриженые деревья в ухоженном дворе банка, темень арки и окна первого этажа слившихся в одну стенку домов.
– Не скажу, что акция взятия на аркан вас и ещё пары наших сотрудников стала для меня новостью, – глядя в глаза Бахметова, опять засмеялся Раевский, едва лишь Сергей попытался передать суть разговора с Тёмой без подробностей об авизо и скупки краденого.– Десятки отделов спецслужб дерутся за влияние на сильных мира сего, а самые суетливые из их руководителей придумывают всякую дрянь, чтобы увеличить собственный удельный вес в системе. Но и этой дрянью смешных интриг пренебрегать не следует – из любых мелочей можно выстроить очень полезные для нас оптимальные комбинации. Ларгин – слуга двоих господ – оказался способней, чем выглядел поначалу, и пока умудряется работать на местную власть и на бандитов. Что вы смотрите на меня так удивлённо, мне это хорошо известно,– и двурушничество ему может дорого обойтись. Мусор параноидальных иллюзий в его голове мешает ему до конца адекватно оценивать ситуацию в целом, что в большой игре предопределяет крах всей системы личных идей. Не спешите Ларгину отказывать – какой именно его снабжать информацией, мы с вами при случае обговорим. Вам же, Сергей, делает честь то, что вы пришли ко мне – но порядочность ваша была важным пунктом характеристики при приёме вас на службу в банк. Как и неспособность к истерикам.
– Я, пожалуй, сейчас выйду, – почувствовав в буквальном смысле приступ лёгкой тошноты от всех этих комбинаций, выдавил из себя Бахметов и потянулся к дверце автомобиля – ему было в чём-то даже смешно оттого, что все эти переживания по поводу его вербовки органами опять-таки являлись лишь элементами очередной гроссмейстерской схемы Раевского.
– Через три дня, действительно, едете в Москву – там нужен человек, который будет курировать все вопросы перехода под наш контроль комбината в Горске. За здешний арбитражный не беспокойтесь – его пока подхватит банковский юротдел. Вашим консультантом и помощником по оперативной работе со стороны Шамиля – а оперативной работы в столице ожидается более, чем много – станет Шкатов – вы должны его знать,– Раевский опять посмотрел в глаза Сергею. – Не забывайте разрабатывать и концепцию работы своего сектора в Центре. Нас ждут великие дела.
Бахметов, слегка качнувшись, выбрался из машины и сразу попал в толкотню Апраксина двора; автомобиль же Раевского плавно двинулся к Невскому. В состоянии вязкой заторможенности духа Сергей прошёл через арку к торговым рядам. Ехать в Москву ему совсем не хотелось. Тошнота прошла, но оставалось ощущение грязи и мрачной сложности всего того, чем теперь придётся заниматься на вершинах «бизнеса высоких достижений». Вокруг Бахметова текли лица смуглых продавцов, покупателей и зевак; перемещались ящики с товаром; мелькали рекламные щиты и окошки торговых киосков. У входа в чебуречную что-то отстранённо выпевал под расстроенную гитару сидящий прямо на асфальте небритый мужчина. Думая о том, что кто-то постоянно должен быть рядом с Машей, Бахметов кинул ему в кепку сотенную купюру. Мужчина задумчиво поднял глаза, и Сергей узнал в нем виденного в «Разине» боцмана. Мимо Бахметова пробежали три хохочущие девчушки лет по пятнадцати, и смех их защекотал глубину барабанных перепонок. Голоса, голоса со всех сторон неостановимо полезли в уши, отчего в глазах Сергея заплелась знакомая пелена упруго вибрирующих в зоне видимости статичных предметов и живых тел. «Чего уставилась, дура!» – нервно прокричала какая-то худая старуха шедшей навстречу женщине и сама вдруг уже осталась за спиной Бахметова. «В каком звании служишь?» – с напускной строгостью нагнулся к мальчишке лет семи, на голову которого была натянута бескозырка, прогуливавшийся по рынку с тростью седой старик в морском кителе с выцветшими погонами контр-адмирала. Непонятно чему улыбнувшись, Бахметов шёл дальше, но через две минуты замкнутое пространство с жужжащей людской толчеёй внезапно стало ему уже ненавистно – он выбрался через какие-то ворота в мрачный и, по-видимому, нежилой переулок, пошёл по нему и упёрся в тупик. Сергей зашагал назад; сворачивал, натыкаясь на возникающие перед глазами стены замкнувших улицы домов. Справа и слева дома одного роста сотнями и, наверное, бесконечными тысячами выстраивались в прямые ряды, образовывая короткие или длинные, узкие и непомерно широкие цепочки улиц, проулков и наглухо склеенных кварталов; и, казалось, выхода из этого лабиринта нет. Бахметов поднял глаза вверх и увидел разверзающуюся над городом землистого цвета дыру среди пронзённых солнцем белых облаков. «Забава Бога» – усмехнулся Бахметов своей недавней мысли; и, в какую-то секунду остановившись, сел на поребрик дороги совершенно безлюдной улицы.
КОНЕЦ "ПЕТЕРБУРГСКОГО РОМАНА".
ПРОДОЛЖЕНИЕ – "МОСКОВСКИЙ РОМАН".