Синдром Адели официально не включен в МКБ, людей с ним диагностируют как эротоманов или страдающих эротоманическим бредом, однако, это не совсем корректно, ведь данный синдром сосредоточен у больного на личности одного человека, возлюбленного, а не на любви в целом.
Синдром получил свое название благодаря дочери Виктора Гюго Адели Гюго, которая всю жизнь страдала от неразделенной любви к офицеру. В конец жизни она даже впала в невменяемое состояние, считая себя его законной женой, а его – страстно в нее влюбленным.
Чем же отличается синдром Адели от простой и понятной влюбленности, ведь там тоже речь идет о сильном чувстве к одному человеку? Тем же, чем увлечение спортом ради здоровья – от экстремального бодибилдинга и пластической хирургии, когда люди накачивают себе дикие объемы мышц, принимая вредные препараты, анаболики, когда люди отрезают уши, нос, веки, чтобы быть похожими на какое-то животное, или наращивают рога и клыки, уподобляясь вампирам. Чрезмерность часто главный симптом болезни.
Страдающий синдромом Адели преследует свой объект желания, он не слушает ни сам объект, ни людей вокруг, ему нужен этот человек любой ценой, здесь и сразу. Он следит за жизнью предмета страсти в социальных сетях, караулит у дома, встречает у работы, постоянно говорит о своей любви, пытается быть как можно ближе, а если есть власть, вполне может запереть любимого в подвале и держать его там, ожидая, что предмет страсти поумнеет и полюбит в ответ.
Эта уверенность в том, что другой полюбит или уже любит, и отличает патологию от нормы. В норме человек уважает и себя, и другого, и ему далеко не все равно, по своей ли воле другой рядом с ним. Даже манипуляции чужды психологически здоровому человеку, даже удержание законными вроде бы средствами вроде общих детей или болезни ему противно и претит.
Он не хочет, чтоб любимый был с ним ради детей или потому что тот болен. Он не хочет жалости, а хочет взаимной любви, потому что уважает себя, как равного равному, а не жалеет , как котенка под дождем, брошенного и униженного, который должен громче мяукать чтобы быстрее подошли с зонтиком, пледом и банкой шпротами, и взяли на ручки.
А вот оказавшись дома, может и выпустить когти. Когда поймет, что совесть не позволит его выгнать. Так поступают и страдающие синдромом, они ловко встраиваются в жизнь предмета поклонения и потом прилепляются как пиявки, высасывая все соки, их слишком много, их невозможно убрать, они заручаются рычагами в виде влиятельных родителей, начальства, денег и продолжают находиться рядом любым способом.
Запереть в подвале, приковать наручниками – не метафора, когда речь идет о синдроме Адели. Классический пример – книга Стивена Кинга «Мизори», в которой Энн, страдающая синдромом, не просто связала писателя, в которого была влюблена, но и перебила ему ноги топором, чтоб он уж точно не смог сбежать от нее, а продолжал сидеть рядом и писать ее любимые книги. Желания писателя ее не волновали, ей нужна была игрушка, развлечение, смысл жизни.
Так и все страдающие назначают другого смыслом своей жизни, кладя на его плечи непосильную ношу. Лечение обычно заключается в полной изоляции от предмета страсти, в смене среды, отвлечении внимания. Синдром Адели – довольно опасная патология, потому что в приступе любви и особенно ревности, а они очень ревнивы, больные могут нанести реальный физический вред и себе, и своему избраннику.
Лайк за адекватное восприятие реальности!
Психолог ЕМ