Научный Центр структуризируется
В 1964 году Научный центр Зеленограда продолжал формироваться…
9 марта 1964 года А. Шокин подписал приказ о создании НИИ молекулярной электроники (НИИМЭ). Именно эту дату принято считать днём рождения предприятия «НИИМЭ и «Микрон», хотя завод был создан через 3 года. В этот же день исполняющим обязанности директора был назначен И.А. Гуреев. Он формировал коллектив предприятия. Уже в мае 1964 года было набрано 14 сотрудников, однако их официальный приём на работу состоялся только 1 июня 1964 года. В этот день состоялось юридическое оформление НИИМЭ: у него появился собственный фонд оплаты труда (до этого его сотрудники получали зарплату на других предприятиях). Вот только собственных площадей и оборудования у НИИМЭ не было. Оно появилось лишь в начале следующего, 1965 года.
Первый кадровый номер был присвоен П.С. Щербаку, заместителю директора по кадрам (он пришел на работу 25 мая 1964 г.). Под №2 записан Олег Иванович Бочкин, тогда – старший инженер, а впоследствии – директор музея завода «Микрон». Под №10 был оформлен Юрий Николаевич Дьяков, в должности ведущего инженера. Позже он станет ген. директором ОАО «Научный центр», академиком РАН. 1 октября 1964 года на работу в должности младшего научного сотрудника был принят молодой специалист Юрий Васильевич Копаев, ставший сотрудником НИИМЭ под №100. Ю.В. Копаев – известный учёный, физик-теоретик, академик РАН, профессор кафедры квантовой физики и наноэлектроники МИЭТ. Ю.В. Копаев трагически погиб в автокатастрофе. Произошло это 24 декабря 2012 года.
Всего к концу 1964 года в НИИМЭ было набрано 183 специалиста. Совершенствовалась структура Научного центра. Вот отрывок из воспоминаний Владимира Сергеевича Сергеева:
«… Предполагалось, что институт будет заниматься разработкой гибридных материалов микросхем с изготовлением лабораторных образцов. Для этих целей на заводе НИИ-335 (ныне «Ангстрем») был выделен небольшой участок. Опытный цех, вспомогательные цеха, инструментальный, механический и другие не были предусмотрены; всё обслуживание предполагалось осуществлять на заводе при Институте точного машиностроения. Такая структура явно обеспечивала провал в создании технологии интегральных схем, так как серийную технологию в микроэлектронике можно создать только на мощном опытном заводе, выпускающем опытную партию в больших количествах по технологии, максимально приближенной к серийной, в тесном сотрудничестве с научными подразделениями и при максимально замкнутом цикле. В дальнейшем мне удалось доказать необходимость такой структуры, и в апреле 1964 года вышел приказ А. Шокина №87, в котором сказано:
«1. Строящийся опытный завод при НИИ-335 подчинить НИИ-336 (НИИТТ). 2. Директору НИИ-336 организовать деятельность опытного завода на временных площадках бывшей школы швейников с 1 мая 1964 г.»
В 1964 году в Зеленограде было создано Конструкторское бюро источников высокоинтенсивного света (КБ ИВИС). Проще сказать, - лазерная фирма. Руководителем КБ ИВИС был назначен Иммануэль Самуилович Маршак, достойный специалист в этой области. Его продвигал отец – Самуил Маршак… Да, да – тот известный поэт, который имел влияние на Хрущёва. А когда Хрущёва в конце 1964 года сместили с поста генсека, то, конечно, вскоре же «ушёл» с поста руководителя КБ ИВИС и И.С. Маршак. Сначала КБ ИВИС располагалось в небольшом старом красном домике на нынешнем Панфиловском проспекте, затем – до 1965-66г.г. – на площадях завода «Элион», ну а потом уже окончательно коллектив переехал в это самое длинное производственное здание в Зеленограде.
В 1964 году в Зеленограде приступили к подготовке собственных научных кадров по микроэлектронике. Вот как вспоминает об этом первый учёный секретарь НИИМП Ирина Алексеевна Шершановская:
«Руководство поставило задачи: в кратчайший срок открыть отраслевую аспирантуру по микросхемотехнике, учёный совет с правом защиты диссертаций, научно-технический совет и учебный институт для отрасли. Нужно отметить, что все поставленные задачи успешно решались параллельно, хотя мы работали в тяжёлых условиях. Помещений ещё не было, все предприятия ютились в «школе-интернате», затем НИИМП переехал в «школу металлистов». Министр высшего и среднего специального образования СССР член-корреспондент В. Елютин очень помогал Зеленограду: уже 29 января 1964 г. приказом №30 МВиССО СССР была открыта аспирантура по микроэлектронике, а вскоре создан и кандидатский учёный совет. Начали готовиться к первому приёму в аспирантуру по микроэлектронике. Готовых программ по этой новой специальности 299 (микроэлектроника) ещё не было, да и специалистов прямых тоже. Стали все вместе учиться и готовить программу, которая получилась очень общая и большая, страниц на 50. Очень трудная она была и даже заумная, под силу только талантливым – за одно поступление в аспирантуру можно было смело присуждать учёную степень кандидата наук. В первый приём (1964-1965 гг.) поступило 12 человек. Все они в срок защитили кандидатские диссертации, а вскоре и докторские: В. Мокеров (член-корреспондент РАН), В. Лошаков, Г. Широ, А. Емельянов, Г. Блинов, В. Тихонюк, П.Панасенко, А. Раков и другие».
Первые темы, первые разработки…
Сразу после создания НИИ в Зеленограде начались научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Вот что писал об этом первый директор НИИТТ В.С. Сергеев:
«Уже в 1964 г. по собственной инициативе мы начали разработку и освоение интегральных схем «Тропа» при полном отсутствии технических материалов и литературы по этим вопросам, кроме фотографий общего вида микросхемы, выпускаемой фирмой IBM. На этой фирме в США уже существовал завод, выпускающий 240 миллионов схем в год. Технологию… фирма IBM держала в строгом секрете. Нам пришлось начинать с нуля… Причём часть сложного оборудования создавалась необычным путём. Была создана группа из четырёх человек талантливых высококвалифицированных рабочих, как их в народе называли – умельцев, они сами делали эскизные чертежи, по которым и изготавливали установки. После их испытания конструкторы выпускали для серийного производства конструкторскую документацию… «Тропа» была первой в Союзе серийно выпущенной интегральной схемой. И это была первая в мире интегральная схема, облетевшая в 1969 г. Луну, а впоследствии использованная в схеме управления передвижением танкетки по Луне».
Тогда же, в 1964 году, была открыта большая тема «Рубеж», в которой принимали участие несколько предприятий. Задачей темы «Рубеж» было: практически реализовать идею сквозного проектирования тонкопленочных интегральных схем. НИИТТ создавал технологию, НИИМВ – материалы (особенно сверхчистые), НИИТМ – оборудование. В итоге была доказана правильность и эффективность выбранной структуры Научного центра.
Конечно, основные работы зеленоградского Научного Центра были ориентированы на оборону и космос. Но тут дела первоначально шли неважно. Военная приёмка – это не шутка: то, что годится для ширпотреба, совсем не годится для военных и авиакосмических задач, где надёжность играет жизненно решающую роль. Именно поэтому первая тема военной тематики – «Разработка бортовой вычислительной машины» (шифр «СИНИЦА») оказалась неудачной. Но вскоре были найдены новые – микроэлектронные – решения этой проблемы, и тогда были созданы бортовые вычислительные машины серии «Салют». Но вначале… Чтобы убедить руководство в правильности выбранной линии Научного Центра, нужен был эффектный, броский результат в виде готового, наглядного, пользующегося спросом продукта. Такой вариант был найден: микроприемник. Собственно, он был разработан под руководством Филиппа Староса и Иосифа Берга в Ленинградском СКБ-2 за несколько лет до описываемых событий. Именно этот радиоприемник всовывали в ухо Н.С.Хрущёву, когда он посетил СКБ-2 в Ленинграде 4 мая 1962 г. И это было немаловажным аргументом в продвижении идеи создания единого центра микроэлектроники. Да, но прибор Староса и Берга был сделан обычным, старым способом: просто элементы были очень маленькими. В Зеленограде решили для демонстрации возможностей микроэлектроники сделать такой же радиоприемник, но по микроэлектронной технологии (в рамках темы «Рубеж»).
Далее вспоминает И.Н. Букреев, первый директор НИИМП:
«Хотя первое время у нас не было даже скромных производственных помещений и НИИ только создавался, но руководство уже ждало какого-то реального «выхода» первых микроэлектронных изделий. На коллегии ГКЭТ, когда меня назначили директором, Шокин сказал: «Ну что же, дадим ему полгода, чтобы освоился и начал выпускать микроэлектронную аппаратуру!». (Заметьте: не микросхему, а уже аппаратуру!) Я про себя посмеялся – срок-то был совершенно нереальный – и ушёл. Прошёл примерно год. Снова вызывают меня на коллегию с отчетом о проделанной работе, о выполнении задания. Я доложил: организуем подразделения, ведём темы, начали разработку технологий и т.д. Вижу, все как-то мрачно меня слушают, а Шокин заявляет: «Ну вот, задание не выполнено, никакой аппаратуры нет. Что будем делать? – Все молчат. – Ну что ж, будем снимать директора?..».
Стали меня снимать. Тут просит слова зам. Шокина – Мартюшов: «Александр Иванович, давайте дадим ему возможность ещё поработать…». Шокин говорит: «Давайте голосовать, кто за то, чтобы его оставить? – Все подняли руки. – Кто против?» – и Шокин один демонстративно поднимает руку. Понял я, что тут не до шуток, надо что-то такое абсолютно новое смастерить, чтобы всем стали понятны преимущества микроэлектроники. Но делать что-то для обороны с военной приёмкой - это самоубийство. Остаётся ширпотреб, и решили мы сделать микроприёмник. Первая модель - «Микро» - был приёмником прямого усиления, а второй, чуть больше по размерам, уже супергетеродинный. У него была очень острая настройка и, так как в СССР радиостанций было тогда на средних и длинных волнах совсем мало, это казалось недостатком. Но когда я в 1964 году привёз этот приемник в США на съезд радиоинженеров, он произвёл там мировую сенсацию! Статьи в газетах, фотографии: как СССР смог нас обогнать? Почему американской микроэлектроники в магазинах не видно? А у них тогда все разработки шли для военных – там ведь генералы такие же, как у нас, в первую очередь всё к себе гребут. Так вот, в Нью-Йорке, где было около 30 местных радиостанций, острая настройка нашего приёмника пришлась в самый раз. «Микро» продавали потом за валюту также во Франции, Англии, и везде там за ним в 60-е годы очереди стояли. В общем, «Микро» стал первой сенсацией для руководства. Хрущёв брал их с собой за границу как сувениры, дарил Г. Насеру, королеве Елизавете…».
Об этом же, но несколько в другом ракурсе, интересно рассказывает первый директор НИИТТ В.С. Сергеев:
«К моменту образования нашего института в Зеленограде уже функционировал институт микроприборов. Там разработали макет малогабаритного радиоприёмника «Микро». Для первого этапа освоения гибридной технологии, проверки надёжности микросхем, освоения серийной технологии было решено начать их выпуск и у нас. Были отработаны чертежи, разработана технология, и в 1964 г. начат их выпуск и поставка в торговую сеть. Это был самый малогабаритный бытовой радиоприемник на 2 диапазона весом в 26 грамм. Тогда же были разработаны ещё две модификации – «Эра» и «Маяк». Для изготовления пассивной части микросхемы мы забрали у соседей бездействующую многотонную напылительную установку. Загрузка микросхем производилась с помоста высотой около 2 метров. Такова была первая техника. На первом этапе на установке работали инженеры. Качество работы было нестабильным, так как они много экспериментировали. И только когда обучили девушек-операторов, установили жёсткие режимы, всё стало на свои места… Всего в первые годы в торговую сеть мы поставили 80 тысяч приёмников. В дальнейшем производство их было передано на один из заводов в Минск, который начал их экспортировать во Францию и другие страны. Французская реклама рекомендовала использовать эти приёмники военным и студентам. Некоторые успехи в микроэлектронике позволили уже в 1965 г. выступить по телевидению с демонстрацией микроприёмников и электронных наручных часов, созданных совместно со 2-м Московским часовым заводом».
После такого успешного старта можно было приступать к военной тематике.
Новый профиль города
К 1964 году определилось направление развития Зеленограда – микроэлектроника. Естественно, это повлияло на градостроительные планы. Старый Генплан 1962 г., хотя и скорректированный после 1959 г., не годился. Был объявлен конкурс архитектурных проектов по строительству города электронной промышленности. В 1964 году конкурс выиграла мастерская молодого архитектора Игоря Александровича Покровского. Он был учеником выдающегося архитектора Жолтовского, но как талантливый продолжатель его идей он присоединил к созданию нашего города идеи русского конструктивизма 1920-х годов, конечно, прошедшие через горнило десятилетий и акцентированные особым расположением объекта архитектуры (т. е. Зеленограда).
Приведём отрывок из воспоминаний И.А.Покровского (см. сб. «Очерки истории Зеленограда. Зеленограду 40 лет»):
«Мы приехали со своей мастерской на двух автобусах. В основном это были молодые специалисты. Их легко было уговорить, так как в Зеленограде сразу же давали квартиры. Первое время были некоторые натянутые отношения с коллективом мастерской И.Е. Рожина. Я тогда был ещё молодым, а он уже признанным академиком… Однако вскоре всё уладилось… По мере возможности мы оставляли в неприкосновенности природу, … находили узловые места, какие-то точки, где можно было бы поставить здания по индивидуальному проекту. Четырёх- и пятиэтажные дома постепенно сменились домами-башнями, что украшало город, создавало привлекательный вид… Но всего выполнить не удалось».
Новые планы потребовали строителей нового поколения, «монтажников-высотников». В 1964 году в 8-м (будущем) микрорайоне был возведён посёлок Строителей. Там поселились, в основном, те строители Зеленограда, которые имели подмосковную прописку, либо жили ранее в сносимых домах (так называемый микрорайон 8 «Б»). Тогда же на строительство зеленоградских многоэтажек пришёл бригадир Николай Анатольевич Злобин. Еще в 1958 году он начал работать в наших местах на строительстве Сходненского мебельного комбината. Лишь через 6 лет, в конце 1964 года, он получил квартиру в деревне Андреевке; к этому времени он уже был женат.
Первые итоги (1958-1964 гг.)
Почему возник в 1958 году «город у станции Крюково»? Мы раньше говорили о тенденции создания городов-спутников вокруг сверхбольшого города. Идея их создания (в западном варианте) состояла в значительном удешевлении проживания в таких городах-спутниках. Но в социалистическом обществе это не имело никакого смысла. Жильё (как и всё другое) у нас везде стоило одинаково, и стоимость жилья (и всего вообще) не имела даже мало-мальски экономического обоснования. А что же было? А было вот что. В 1958 г. провалился (причём безнадежно) пятилетний план СССР на 1956-1960 гг. Срочно созвали очередной съезд КПСС. Этот съезд принял 7-летний план на 1958-1964 гг. Н.С.Хрущёв хотел привить западные культурные методы к социалистическому дичку. Отсюда – кукуруза, отсюда – Ф.Старос, отсюда – совнархозы и разделение партийного управления на промышленное и сельскохозяйственное (наивная попытка децентрализации). Московская бюрократия использовала эти реформистские прыжки Хрущёва: заманчиво было создать десяток микрогородов в составе Москвы по западному образцу, но на советский социалистический лад. Первой (и последней) такой попыткой стал «новый город у станции Крюково». Проект нашего города-спутника даже готовился к представлению на международной выставке в Нью-Йорке в 1960 году. Был он там представлен или нет, - пока неизвестно.
А между тем… Московские власти решили отхватить приличный кусок земли. Чтобы облегчить свою задачу, они прибегли к элементарной интриге. В начале 1958 года, когда уже наметилось создание «нового города у станции Крюково», был просто-напросто ликвидирован Солнечногорский район Московской области – его присоединили к Химкинскому району. С этими легче было договариваться, так как они всецело зависели от Москвы. Через пять лет в 1963 году, когда Зеленоград юридически отошел к Москве, Солнечногорский район был восстановлен. Далее события развивались естественно: государство строило, но из Москвы ни одно предприятие переселяться не хотело. Тогда-то наше место и пригодилось для перспективной промышленной отрасли – микроэлектроники.