«Отверженные» и подлинные райские кущи имперской Москвы
Даже города индустриальной эпохи порой демонтировали просвещенное отношение к отходам. Так, в XIX веке появляется идея использовать тепло, выделяющееся при брожении фекалий, для отопления города, а сожженный мусор - для производства удобрений. Наконец, начинается настоящая борьба за воду: она превращается в товар, становится сырьем для нарождающейся промышленности, фактором городской и государственной политики.
Создание системы сбора, доставки, распределения, очистки воды требовало гигантских капиталовложений. Однако еще более сложной, требующей не только денег, но и колоссальных общественных усилий, оказалась вторая часть задачи - как избавляться от использованной воды и других отходов.
В 1842 году великий реформатор санитарного дела в Англии Эдвин Чедвик предложил перекачивать сточные воды для удобрения полей. Таким образом, городские отходы возвращались бы обратно в город уже в виде продуктов питания.
Десять лет спустя социалист-утопист Пьер Леру (было известно, что он использует в качестве удобрений собственные экскременты) предложил проект, названный им circulus. Леру задумал ввести подоходный налог экскрементами, в результате чего, по его мнению, повысилась бы урожайность, исчезла нищета, а отходы способствовали бы общественному процветанию. Виктор Гюго, посетивший Леру в Джерси (где оба они скрывались от преследований Наполеона III) намеревался обнародовать эту теорию в романе «Отверженные», целая часть которого посвящена канализации - клоаке, куда Париж, по мнению писателя, в буквальном смысле выбрасывал миллионы, полагая, что город очищается, - в то время как на самом деле он лишался своего богатства. Кстати, в «Отверженных» Гюго называет канализацию «утробой Левиафана».
Вдохновясь подобными идеями, инженеры городка Женвилье основали в 1869 году плодово-огородную ферму, орошение которой производилось канализационными водами. Сейчас население этого города, расположенного на полуострове в излучине Сены ниже Клиши и Аньера, превышает 50 тысяч, а в 1870-х годах это была деревенька посреди невзрачной долины с чахлой растительностью, где проживало менее 2 тысяч человек. Предприятие оказалось на редкость успешным, и у противников канализационной ирригации остался лишь один аргумент: «Париж не сможет съесть все овощи, выращенные на этих фермах».
В 1878 году, к великой радости французских патриотов, муниципальные власти Берлина отказались от химической очистки канализации в пользу системы, применявшейся в Женвилье.
Годом позже Жюль Верн упоминает фильтрацию и ирригацию сточными водами при описании идеальной модели современного города.
Даже анархист князь Петр Кропоткин счел пример Женвилье основой здорового сотрудничества города и деревни.
В России первые поля орошения, Люблинские поля орошения, начали функционировать в 1898.
До конца XIX века на всей территории Москвы существовала вывозная система удаления нечистот: нечистоты хранились во дворах – в бочках, в которые сливали помои, или в ямах. Выгребные ямы, где они скапливались, представляли собой деревянные срубы, обмазанные для гидроизоляции глиной, и не могли предотвратить загрязнения почвы и воды в питьевых колодцах. Золотари ездили на специальных телегах, выгребали нечистоты из дворовых ям и выливали где-то за городом.
Домовладельцы прибегали к разным мерам, чтобы избавиться от нечистот: устраивали спуски в водосточные трубы, в естественные водоемы, а во время дождей жидкие отходы спускались прямо на улицы, распространяя невыносимое зловоние. Сюда добавлялись стоки и от многочисленных фабрик, мастерских, бань.
Все это создавало зловоние. Такое положение дел с удалением нечистот не могло удовлетворять городские власти.
В 1874 году в городскую Думу свои «Проектные предначертания канализации г. Москвы» представил инженер-гидротехник М. А. Попов. Несмотря на высокую оценку проекта, его рассмотрение затянулось на 13 лет.
Более привлекательным с экономической точки зрения был признан второй проект группы городских инженеров, утвержденный в 1892 году: они предложили канализовать Москву по раздельной сплавной системе, при которой в канализацию поступают хозяйственно-бытовые и фабричные стоки, а атмосферные воды – в водосток и далее без очистки, в водоемы.
К слову, решение «земельного» вопроса обошлось насколько дорого городу, что только сумма процентов, выплаченных землевладельцам, превысила предусмотренную проектом стоимость устройства канализации.
Работы по прокладке канализации начались в сентябре 1893 г., а в 1898г. 1-я очередь московской канализации вступила в строй. К системе канализования было присоединено 219 домовладений.
Одновременно состоялся пуск Главной насосной станции, которая перекачивала в закрытом канале городские сточные воды на Люблинские поля орошения - гигантские очистные сооружения на месте Чагинского болота общей площадью около 1000 га.
Кстати, пойма в нижнем течении Москвы-реки в границах города издревле считалась «выгребной ямой». Дело в том, что туда - на окраину - на телегах отовсюду свозили все нечистоты, мусор, бытовые отходы, а позже тянули канализационные трубы.
Люблинские поля фильтрации — представляли собой систему иловых площадок.
Изначально очистка жидких хозяйственно-бытовых стоков производилась по типу «ботанической площадки»: жидкие бытовые отходы выливали на влажную почву, в которой были канавы с песком, нечистоты оседали на дно канав, а очищенная вода по трубам уходила в Москву-реку.
На полях орошения после очистки даже выращивали овощи. По свидельствам современников: «На этих грядках капуста была раза в три больше, чем в магазинах». В их создании принял участие известный русский почвовед Василий Робертович Вильямс.
Так продолжалось до 1914 года, когда выращивание сельскохозяйственных культур было прекращено в связи с перегрузкой системы, а поля стали выполнять исключительно фильтрацию.
На полях орошения были оборудованы химическая и биолого-бактериологическая лаборатории.
С устройством канализации уменьшилась общая смертность – с 30,9-38,6 человек на 1000 жителей в 1870-71 гг. до 15,1 в 1909 году, когда к канализации было присоединено около 30 тыс. владений, резко уменьшилась смертность от брюшного тифа.
Кстати, в 1911 году система московской канализации была удостоена Золотой медали на Международной выставке в Брюсселе.